Холвудс был одним из тех мест, которое никогда не меняется. Знаете, неважно, дождь, снег или солнце, но супермаркет всегда остается прежним. Здесь, будто само время замирает, не позволяя морщинам появляться на лицах, родным умирать, вещам меняться. Здесь люди живут все с теми же проблемами, с которыми боролись и в день нашей первой встречи – в Холвудс есть некая аура иллюзорности, позволяющая относиться к вещам немного иначе. И это чувствует каждый, стоит переступить за ворота: ты словно оказываешь в ином мире, вспоминая что-то старое. И выходить обратно очень тяжело.
Думаю, схожие ощущения посетили и Марко с Джином, да и всех остальных, что первый раз оказались на базе Вильяма. И всем новичкам на станции тоже было непривычно видеть общину, довольно развитую, которая относится к тебе не с недоверием, а просто принимает. В этом Холвудс отличался от станции: мы воспринимали все в штыки, а группа в супермаркете давала шанс каждому.
Сказать, что группа Тэда была польщена таким доверием со стороны незнакомцев, ничего не сказать. Они даже не сразу приняли предложение самостоятельно прогуляться по территории Холвудс, ища подвох. Но вскоре все уже чем-то были заняты, только Тэда как лидера Вильям пытался расспросить об очевидных вещах.
***
Восьмилетний мальчик сидел на одной из кушеток в светлом «аквариуме», что, по словам людей, служил лазаретом. Марко свесил ноги вниз, иногда качая ими от любопытства, наблюдая за крупной женщиной, перебинтовывающей свою кисть. Мальчишка смотрел с интересом, кажется, не упуская из виду любую мелочь.
-Вам больно? – женщина, что все это время пыталась не обращать особого внимания на ребенка, оказавшегося в лазарете без причины, -по его словам, он просто гулял здесь-оторвалась от бинтов, поднимая голову на немного сочувствующий голос, чтобы встретиться с темным взглядом детских глаз.
-Немного, - криво улыбаясь, понимая, что собственная конечность ее больше отвращает, чем пугает, призналась Глори Кук. – Но, по большей части, я уже не чувствую, самое плохое было в начале.
-Как это произошло? –внутренне радуясь открытости женщины, что сидит на соседней кушетке, Марко чуть наклонил голову в бок, словно его мысли от этого могут распределиться на «важные» и «менее важные».
-Я толком не помню, милый, - Глори чувствовала себя обезоруженной детским поведением. Обычно она старалась держаться строго и сурово, всегда казалась неприступной и рассудительной, но сейчас, сидя рядом с ребенком, она чувствовала себя каким-то другим человеком, будто детские глаза заставляли ее быть искренней, даже с самой собой. –Я проснулась уже здесь, в этой же комнате, на этой же самой кушетке. Думаю, я обязана людям за свою жизнь.
-А я просил друга убить меня, если со мной случиться что-то плохое. – Марко был так занят своими переживаниями, которыми ребенку хотелось поделиться хоть с кем-то, что даже не заметил, как занавеска одернулась, и в комнате-аквариуме показалась Блэр. В прочем, если бы он заметил Джералд, то определенно бы замолчал, не желая тревожить ее подобным, но поселившиеся в детской голове мысли не давали покоя.
-Зачем? – Глори заметила Блэр, но поведение казавшегося милым ребенка насторожило ее, даже немного испугало. Почему-то, Кук почувствовала скорбь и сострадание к этому маленькому мальчику, незнакомому ей. Его глаза были опущены, голова свисала с плеч, а все тело еле заметно подрагивало.
-Я не хочу превратиться в мертвеца, - честно признаваясь, снова испытывая жуткий страх, который уже однажды посещал его, почти прошептал Марко, не поднимая головы. Именно это казалось ему самым тяжелым и трудным в данный момент: посмотреть кому-то в глаза.
-Простая смерть не самый плохой выход в наше время, - словно соглашаясь с желанием мальчишки, Глори Кук осеклась, наконец, понимая, что беседует с ребёнком. Она испугалась за собственные слова, зная из собственного опыта, что психика детей слаба. – Вернее…
-Я видел недавно смерть. Месяц назад умер мой хороший друг, он помогал мне, был рядом, когда это было нужно, вечно веселил и поддерживал, говоря, что все будет хорошо. Это был хороший друг, я встретил его случайно, но мертвецы добрались и до него, - ребенок замолк, вновь опуская голову, теперь начиная проглатывать слезы. – Я не хочу умереть так же. Это страшно, мой друг тоже боялся, и я боюсь.
-Боже мой! – Глори наскоро завязала бинты, теперь усаживаясь на кушетку рядом с Марко, замечая слезы ребенка. Это было худшим, что происходило с женщиной за последнее время, она была уверена. Она обняла его за плечи, чуть поглаживая, стараясь утешить. – Кем был твой друг?
-Он был хорошим… - тихий голос женщины, немного печальный и скорбящий вместе с ним чуть успокаивал, давал какую-то еле ощутимую, но поддержку.
-Марко, - Блэр, что стояла все это время в помещении, уже несколько раз порываясь раскрыть свое присутствие, произнесла это имя каким-то странным голосом. Она не знала, кем был этот друг, но знала, что слезы мальчишки печальны. – Джин ищет тебя…
-Блэр! – вмиг парнишке стало стыдно за свои слезы и он поспешил вскочить с кушетки, вырываясь из объятий Глори Кук, тут же вытирая рукавом красные глаза. Словно пытаясь как-то отбросить в сторону разговоры о своей слабости, ребенок попытался говорить живо и чуть резко.
Глори махнула рукой в сторону Джералд, как бы приветствуя, все еще не поддаваясь резко изменившемуся настроению ребенка:
-Я говорила о людях, что помогли мне? – словно пытаясь как-то самой отвлечься от странного разговора с ребёнком, который теперь долго не выйдет из головы, чувствуя неуверенность и некую неловкость, спросила Глори. – Блэр помогла мне в тот раз.
-Это сделал Роб, - продолжая наблюдать за Марко, словно ища ответа в его лице на возникшие в голове вопросы, заторможено ответила Джералд, отлично понимая, что мальчишка не хочет говорить о своем настроении.
-Какой из? – вопрос женщины заставил Блэр встрепенуться, теряя нить разговора. Рыжая девушка оторвала, наконец, взгляд от Марко, теперь вопросительно смотря на Глори. Она явно не понимала вопроса, а после до нее дошло, что людей с именем Роб несколько: Роберт из Холвудс и Роб-скала.
-Действительно сложно, - все еще пребывая в растерянности, как-то неоднозначно ответила Блэр, беря Марко за руку и выводя из лазарета.
***
По коридорам мы шли молча, только кивая на приветствие каких-то людей, которые уже смешивались перед тобой и не давали понять, к какой общине именно они принадлежат.
Мне не хотелось расспрашивать Марко о его словах, потому что сама я бы не была рада такой перспективе, но что-то тревожило меня. Что-то, что произошло с братом Джина в прошлом, повлияло на него, хотя это было незаметно. Марко научился скрывать от многих свои переживания, становясь похожим на меня. И мне это не нравилось, потому что для чего-то подобного слишком рано – Джин не обрадуется, узнавая обо всем этом.
Я держала мальчика за руку, порой чуть сильнее сжимая ладонь от собственных мыслей. Мое угрюмое и задумчивое лицо, вероятно, младший Янг воспринимал как угрозу серьезного разговора, но все было немного иначе: я не собираюсь давить на него, чего-то требовать, чтобы просто разузнать то, что, вероятно, меня и не касается. Я не собираюсь следить за состояние Марко, пока это же состояние ребенка не начнет угрожать его жизни. Если он скрывает все ото всех, то должен быть готов к тому, что со многими вещами ему придется справляться самому. Одиночество всегда гарантирует подобное. Хочешь стать самостоятельным, стань одиноким.
Впереди показались знакомые фигуры Дарлин и Джина, которые разговаривали. Что ж, веснушчатый парень первым нашел Джоунс, а у меня появилось кое-какое дело.
-Марко, иди к брату и Дарлин, а я скоро подойду, - указывая в сторону друзей маленькому мальчику, выпуская его ладонь из своей, попросила я, мельком поглядывая на девушку, что за чем-то следила, высовываясь из-за угла стеклянной комнаты. Ребенок лишь кивнул, странно смотря на меня, но все же поспешил к Джину.
