-Эй, тут есть выход на крышу! – Крис и Марта появились в дверном проеме одновременно. Вероятно, темноволосая не захотела оставаться одна в помещении магазина, поэтому парень поддерживал ее сейчас, помогая стать, опираясь о стену.
-Ты хочешь вылезти? – недоверчиво поглядывая на люк, на который я указывала, спросил Крис, будто оценивая ситуацию. – Думаешь, сейчас нам это надо?
-Если мы хотим спокойно переждать здесь ночь, то лучше будет, если мы будем уверены, что снаружи не происходит чего-то плохого, что может навредить нам. Мы можем сидеть и молчать, но тогда, я предупреждаю, буду реагировать на каждый звук, заставляя вас вставать и тащиться со мной, чтобы проверить. Понимаешь?
-Как ты собираешься залезть? – смирившись и не желая просыпаться ночью от любой особенно громкой капли, попавшей в теперь довольно наполненные ведра и другие емкости, спросил еврейский мальчик, продолжая недоверчиво пялиться на люк.
-Я надеялась, ты поможешь мне с этим, - закидывая голову, оценивая ситуацию, я пожала плечами. – Думаю, он открыт.
-Ладно, - плюнув куда-то в сторону, выдохнул Крис, подходя ближе. – Я тебя подсажу.
Светловолосый парень стал в забавную позу, отставляя одну ногу чуть назад, чтобы увереннее стоять на ногах, для опоры, складывая впереди руки, куда я должна была стать ногой. Спросив о том, уверен ли он, что удержит, я получила нетерпеливый кивок, будто Крис сам хотел проверить свои силы, а после, держась за плечи парня, я оттолкнулась от пола.
На миг показалось, что темнота вокруг перевернулась вверх головой, становясь еще темнее, но позже все стало таким же привычным. Крис торопил меня, а я уже тянулась к люку. Стоило мне приложить силы, чтобы приподнять крышку, как капли тут же попали на лицо.
-Он открыт, - свет в небольшой щелке был особенно ярким после темного склада, поэтому я недовольно зажмурила глаза, откидывая крышку люка в сторону, заставляя волосы, высохшие к этому времени, снова намокнуть.
Цепляясь за мокрую поверхность крыши, вокруг люка, я подтянулась наверх, когда почувствовала, что заехала парню ногой в челюсть. Бросив красноречивое «извини», я поняла, что именно привлекает мертвецов – шум дождя. Кофта и страшные светлые штаны, будто у пациента психбольницы, тут же промокли, становясь на пару тонов темнее, а подстриженные недавно рыжие волосы вновь липли к шее и щекам.
-Ты пойдешь? –заглядывая обратно на склад через люк, спросила я парня, который согласился, игнорируя вопросы Марты о том, что неужели Крис снова хочет промокнуть. Протягивая ему руку, надеясь, что удержу, я держала светловолосого до того момента, пока он не схватился за край люка, тоже подтягиваясь.
-Ты уверена, что здесь никого нет? – взглядом умоляя нас вернуться, спросила Марта, смотря на яркое пятно в протекающей крыше. Она пугливо повертелась в стороны, словно ожидая, что неожиданно появятся мертвецы, но те не возникли.
-Может, только крысы, - заставляя Хокинз лишь противно поморщиться, ответила я, не слыша собственного голоса из-за дождя, бьющего по крыше, покрытой рубероидом.
Если вылазка, из-за которой мы теперь сидим одни в незнакомом месте, без еды, с жалкими остатками воды, прошла неудачно, и ничего не удалось достать, а Отис погиб напрасно, то вскоре жителям гидроэлектростанции придется завтракать и обедать этими самыми крысами, которые станут деликатесом. Потому что больше есть будет нечего.
Промокая до нитки в первые же секунды, мы с Крисом подошли к краю крыши. Мертвецы не видели нас, шатаясь вокруг – их набежало достаточно, и если к утру они не разойдутся, то нам придется худо, особенно с ногой Марты. Гора трупов недалеко от входа на склад снова попалась на глаза, заставляя бросить взгляд на соседние плоские крыши невысоких зданий – к счастью, незнакомцев там не оказалось. Хотя это было бы глупым в такой дождь.
Когда, не найдя чего-то стоящего и ценного позади магазина, мы подошли к краю крыши у входа в здание, напротив которого тянулся длинный одноэтажный дом, Крис заметил вдалеке старый пикап с облупившейся краской красного цвета, выцветшей на солнце. Я долго всматривалась в эту брошенную машину со спущенными колесами, напрягая память и думая, где я встречала ее раньше, но мозг не хотел отвечать на этот вопрос. Наверное, из-за холода.
Кроме длинного дома напротив с двумя входами по бокам, хотя коридор, двери в котором вели в небольшие квартирки, был совместным и непрерывным, что, войдя через один вход, можно было выйти через другой, рядом с магазином ничего не было. Полезного, по крайней мере. Не желая больше мокнуть и мерзнуть, мы с Крисом вновь «нырнули» в здание.
***
Несмотря на все споры и несогласия, Крис раскрыл коробку с эмблемой на боку, доставая оттуда консервированные кусочки ананасов. Поужинав этим, потому что ничего другого не было, когда небо стало особенно темным, мы решили установить поочередное дежурство. Первой дежурила я, устроившись у заколоченного окна, чтобы иногда поглядывать от скуки в щелочки и, чтобы несильный ветер, проникающий внутрь магазина, не давал мне заснуть, бодря прохладой.
Когда я перебирала вещи в рюкзаке, пересчитывая девять несчастных пуль для револьвера, найденных в ящиках стола и на полу кабинета, и одиннадцать для старого поцарапанного пистолета, то поняла, что баночка со снотворным пропала. Задавать подобный вопрос, чтобы лишь вызвать ненужные подозрения других в том, что меня мучает бессонница, не хотелось, поэтому я лишь озадаченно осмотрела полы склада и магазина, ища таблетки, но ничего не нашла.
Как оказалось позже, и что привело меня больше в бешенство, чем в расстройство, снотворное взяла Хокинз, проглотив больше нормы. Это особых проблем не вызвало бы, если бы мы ночевали на станции – там ты мог спать сколько влезет, если позволяли обязанности. Но здесь, в незнакомом месте, окруженном мертвецами… Нужно быть просто дурой. Если придется бежать ночью, чего я надеялась, не произойдет, то я не знаю, что мы будем делать.
В итоге Марта улеглась на тот же матрас, который теперь казался дивной кроватью, а Крис устроился на полу, подкладывая под голову рюкзак. Первое время никто долго не мог заснуть, а Хокинз и вовсе расчихалась, но через полчаса сопение и подобие храпа стало сопровождать ночные звуки дождя. Я не была уверена, кто из одноклассников храпит, поэтому именно этот вопрос занял мои мысли на ближайший час, помогая не уснуть.
Я пару раз вставала с места, тихо ходя из стороны в сторону, чтобы не разбудить бывших одноклассников. Дождь не прекращался, но иногда затихал, после снова набирая силу. Хорошая и сухая ночь проигрывала ливню с огромным счетом. В какой-то момент, когда сопение и ворчания во сне стали убаюкивать, я ударила себя ладонями по щекам, заставляя почувствовать прилив бодрости, а после, понимая, что это мало помогло, и вовсе прошмыгнула на склад. Знаете, если бы станция была такой же маленькой, я бы завыла волком – быть запертым в двух комнатах чертовски сложно.
Вещи, которые намокли первыми, почти высохли, но рукава у теплой бордовой толстовки без замка, которую я так хотела поскорее надеть, оставались мокрыми, что заставило меня остаться в странных вещах, явно не отвечающих моим вкусам. Хотя, в данной ситуации, нужно было радоваться и этому. Если бы мы оставались в мокрой одежде, то могли простыть.
Возвращаясь в магазин, взглядом окидывая помещение, отмечая, что ничего не изменилось, я опустилась на скрипучий стул, думая, почему нам не удалось наткнуться хотя бы на магазин комиксов. А потом внутренний голос ответил, что такого магазина попросту нет в подобном городке.
Через час, когда я просто смотрела в потолок, теперь думая о том же, о чем спрашивал Крис: «Достану ли, если плюну?», Марта начала ворочаться во сне, раскидывая руки в стороны, мыча и сопя. Я лишь повернула голову в ее сторону, смотря сонливым взглядом, а после вернулась к крыше, сползая со стула чуть вниз. Но Хокинз заставила меня повернуться вновь, когда темноволосая на матрасе начала стонать, то ли болезненно, то ли удовлетворенно. Я не думала, что снотворное вызывает такую реакцию.
