Мукуро еле разлепил глаза, тут же пожалев об этом: прямо перед собой он увидел лицо Луссурии.
- Как ты, сладенький?
- Уже хуже, – прокряхтел Мукуро, зажмуриваясь от света, исходящего от лечебного пламени хранителя солнца.
- Ублюдок, я убью тебя! – кто-то чувствительно пнул его в бок.
Скуалло, угрожающе скалясь, нависал над парнем, покачивая мечом.
- Мы перлись, хрен знает, за сколько километров, чтобы просто тебя подлатать?!
- Скуалло, – послышался строгий голос Савады, – простите, ребята, но не могли бы вы оставить нас с Мукуро наедине?
- Хорошо, Тсуна, – кивнул Ямамото, утаскивая Скуалло за собой, - надо купить билеты в Японию. Скуалло, Луссурия, вы с нами?
- Ага, сейчас! Нужно отчитаться перед сраным боссом!
- Ой, а я бы с удовольствием уехал.
Когда голоса стихли, Мукуро аккуратно приподнялся, проигнорировав протянутую руку Десятого. Они были в гостиничном номере неизвестно какого отеля. Тело безумно ломило, голова кружилась, а к горлу подступал ком тошноты.
- Я жду объяснений, Мукуро, – подал голос Савада, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди.
- А они нужны? – хмыкнул Рокудо, сжимая руками раскалывающуюся голову.
Тсуна прищурился и, оторвавшись от стены, подошел к своему хранителю.
- Кроме шуток, Мукуро, – холодно произнес он, сверху вниз глядя на Мукуро, – ты мог умереть.
- Так не умер же, – усмехнулся Рокудо, мысленно добавляя: “Что довольно странно”.
- И только потому что подоспела Вария, – как бы невзначай напомнил Тсуна, – и если бы Хром мне не рассказала, что ты внезапно разорвал вашу ментальную связь, то мы бы точно опоздали.
Мукуро рассмеялся: Хибари Кея был прав, когда говорил, что малышка Хроме слишком заботится о таком нехорошем иллюзионисте. Рокудо задумчиво уставился на кольцо ада. С ним все в порядке? А как же поглощение разума, помутнение рассудка и, в конце концов, смерть?
- Ты использовал кольцо ада, – скорее утвердительно, чем вопросительно, сказал Тсуна.
Его голос ничего хорошего не предвещал.
- Да. Это было захватывающе, – склонил голову набок Мукуро.
- Ты сошел с ума? – Тсуна начинал злиться, – хочешь отправиться вслед за Хибари-саном?
Рокудо тихо рассмеялся, чуть поморщившись от вновь накатившей боли.
- Я бы умер, если бы не использовал его, – пожал он плечами, – в любом случае, со мной все в порядке.
“Ну и как оставаться в здравом уме и твердой памяти с такими людьми?” - Савада подозрительно взглянул на собеседника, тяжело вздохнув.
- И все же покажись Шамалу. На всякий случай, – упрямо произнес шатен, выходя из комнаты.
“И когда он успел так незаметно повзрослеть?” - Мукуро упал на кровать. Боль наступала волнами, проносясь по телу мелкой дрожью. Иллюзионисты очень чувствительны к боли. Можно сказать, что это своеобразная плата за способности, которые были бесполезны сегодня… или вчера Сколько вообще он находился в отключке? На мгновение возобновив связь с Хром, он успокоил ее тем, что все еще жив и спросил, который день. Оказалось, что он провалялся в постели целых три дня. Теперь понятно, почему Скуалло был так зол. Раз Ямамото говорил о билетах в Намимори, значит задание выполнено, и Гримани все же мертв. Значит, Мукуро убил его. Убил того, кто убил Хибари Кею. Смешно. Нет, не смешно. Появилось дикое желание вновь уничтожить ублюдочного засранца Гримани, или хотя бы подраться с кем-нибудь… Интересно, когда Тсунаеши-кун начнет искать нового хранителя облака? Раньше он и слышать об этом не хотел. Но хранитель все же нужен. Облачное кольцо хранилось у Савады. Иногда он подолгу смотрел на него, грустно вздыхая и улыбаясь. Он все порывался похоронить кольцо вместе с Хибари, но Реборн отговорил ученика от столь опрометчивого поступка. Новый хранитель… Каким же он будет? Таким же, как и его предшественник? Рокудо улыбнулся и покачал головой. Такого, как Хибари Кея уже не будет. Да и не надо. Такой человек должен быть в единственном и неповторимом экземпляре.
Черт. Снова мысли направились не в то русло. Но зато Мукуро понял, что действительно скучает по хмурому японцу и что уйдет из Вонголы, если Тсунаеши-кун найдет нового хранителя облака.
Раны на удивление долго затягивались, хотя это лишь крохотная часть того, что могло бы случиться с ним при использовании кольца ада. В какой-то мере Мукуро гордился и восхищался собой, решив, что смог подчинить себе адское кольцо. Сознание было ясное, словно летнее небо, раны, хоть и медленно, но заживали. Отделался он очень легко.
С самого приезда в Японию его опекали верные товарищи, почти каждый день заходил кто-нибудь из хранителей, настойчиво уговаривая его обратиться к врачам Вонголы. Целыми днями валяясь на диване, мучаясь от боли, Мукуро развлекал себя тем, что создавал самому себе различные иллюзии. Длилось это до тех пор, пока из синего тумана не стали проявляться знакомые очертания. Слишком знакомые, а оттого слишком нежелательные. После этого он просто лежал как овощ, изредка переговариваясь с Хром или Чикусой. Жутко хотелось сходить на кладбище, проведать своего бывшего врага, поиздеваться над торчащим там все время Каваллоне. Но так же не хотелось показываться там в таком непрезентабельном виде, будто хранитель облака мог увидеть его. Поэтому иллюзионист предпочел зализать свои раны и лишь тогда отправиться на столь желаемое “свидание”.
Когда Мукуро, скучающе разглядывая потолок, снова погрузился в свои бредовые и, порой, совсем нездоровые мысли, внезапно раздался оглушительный грохот, а самого парня окружил розовый туман. “Базука десятилетия”, - вспыхнуло в голове, и Рокудо, злой и немного смущенный от своего внешнего вида, оказался на крыше какого-то здания.
Мысленно проклиная тупую корову, он огляделся и застыл, словно пораженный. Прямо напротив него стоял Хибари Кея. Еще подросток, еще глава Дисциплинарного комитета, еще не такой сильный и не такой… мертвый. Подросток удивленно вскинул брови, но тонфа не опустил.
Рокудо быстро выудил из памяти этот момент. В этот день он, жутко изнывая от скуки и безделья, приплелся в школу средней Намимори, чтобы получить хорошую драку. И получил. Едва завидев его, Кея бросился на него, и они почти до самого вечера сражались на крыше школы, пока оба не повалились на пол от изнеможения. Тогда они даже немного поговорили, к удивлению иллюзиониста.
- Оя, Кея-кун, ты жив, – выдохнул Мукуро, чувствуя необычную тоску.
Хибари замер и, нахмурившись, уставился на взрослую копию своего противника:
- Что значит: “ты жив”?
- Прямо ностальгия, – закрыв глаза и улыбаясь, произнес иллюзионист, – Кея, я и забыл, каким ты был семь лет назад.
Хибари молчал, разглядывая мужчину. Выглядел он, мягко говоря, неважно: худой, осунувшийся, с темными кругами под глазами, перебинтованный, но почему-то довольно улыбающийся.
- Тогда я забью тебя до смерти, – криво усмехнулся Хибари.
- Будешь бить больного человека? – наигранно ужаснулся Рокудо.
У Кеи дернулась бровь. Разозлился.
- Что-то в прошлый раз тебя это не остановило, травоядное, – холодно напомнил он о том милом инциденте в Кокуе Лэнд, когда произошла их первая встреча.
Иллюзионист уже почти позабыл о том дне, но для шестнадцатилетнего Хибари это произошло не более полугода назад. Рокудо тоскливо подумал, что пяти минут явно недостаточно для того, чтобы насладиться “общением” хотя бы с мелким Кеей. Он еле успел увернуться, когда этот “мелкий” накинулся на него с тонфа. Решив провести оставшееся время с пользой, Мукуро выхватил трезубец и принял бой. Скрежет металла и стальной взгляд серых глаз мигом захватил сознание, оставляя только желание. Желание чего угодно, лишь бы это было связано с хранителем облака.
“О, Боже, это восхитительно!” - билась в голове одна-единственная мысль, когда сильный удар пришелся ему в грудь.
И пусть новые раны открывают старые, пусть течет кровь из еще незаживших увечий - плевать. Ведь Хибари Кея был жив и был совсем рядом. Несмотря на то, что сейчас Мукуро намного сильнее подростка, он позволял ему наносить себе удары, специально открываясь. Это приносило какое-то мрачное удовлетворение.
