- Остановитесь, вы не понимаете, что делаете!

Мукуро щурится. Ошибаешься, милый мальчик. Мукуро прекрасно все понимает. Кольца тумана уже на пальце нет, оно у Хром. Но эта безделушка не нужна, чтобы победить такого слабака.

Разум снова покрывается кровавой пеленой, когда Рокудо видит, как сверкает кольцо на пальце у Данте. Кольцо облака. Кольцо Хибари Кеи. Кольцо, принадлежавшее Хибари Кее. Нет, все еще принадлежащее.

Иллюзии рассыпаются в тот миг, когда обезумевший итальянец впивается в плечи Данте, тряся его как тряпичную куклу.

- Отдай мне… Отдай кольцо!

Страшно. Данте страшно смотреть на налитые кровью глаза, лихорадочно сверкающие в сумерках, страшно слышать хриплый голос и страшно видеть звериный оскал, обезобразивший красивое лицо. Пальцы больно впиваются в кожу, а голова вот-вот оторвется от бешеной тряски. Но он все же сжимает кулак, не собираясь отдавать кольцо хранителя. Его сокровище. Он не отдаст его никому.

- Данте… - холодная кожа перчаток прикасается к шее, сильные руки надавливают на горло, сжимая его. – Убью… тебя…

Слова даются с трудом. Мукуро облизывает пересохшие губы, смотрит, как краснеет от недостатка воздуха лицо ненавистного человека и громко смеется, когда чужие руки пытаются отодрать от шеи цепкие пальцы. В голове бьется только одна мысль: убить, убить, убить… Он уже не помнит, за что хочет убить, но продолжает сжимать горло, с наслаждением наблюдая за мучениями парня.

Внезапно тело пронзает судорога, и Мукуро разжимает пальцы, падая на колени. Зажмуривается, чувствуя, как расходится по телу боль, и шарит по карманам в поисках живительных таблеток. Глотает одну и замирает на мгновение. Лекарство уже почти не помогает, дыхание сбивается, но руки по инерции тянутся к лежащему рядом телу, чтобы завершить начатое. Воспаленный мозг уже отказывает в работе, удаляет ненужные, на его взгляд, файлы. Кто этот парень? За что стоит его убить? Каким образом убить? Бессвязные слова витают в голове, не собираясь воедино. Мукуро уже не помнит имена некоторых хранителей, город, в котором родился, не помнит лица Хром и ребят… Но помнит, что ему затемно нужно вернуться домой. Помнит, что нужно кольцо. Помнит, кто ждет его дома.

Через пару минут, Мукуро стягивает уже с обездвиженного тела кольцо, легонько отряхивается и, пошатываясь, бредет домой, до сих пор сжимая в руках веточки сакуры. В голове все еще пульсирует боль, легкие все еще почти не принимают поступаемый в организм воздух, а тело плохо слушается. Постепенно исчезают из памяти важные и не очень моменты жизни, предзнаменуя скорое забвенье. Но это неважно, пока в памяти остается образ и имя человека, навсегда изменившего его жизнь.

Темнеет. Нужно торопиться.

========== Одержимость и крах ==========

- Где ты… - голос прервался, как только силуэт иллюзиониста появился в свете фонаря.

Хибари нахмурился: Мукуро выглядел ужасно, он еле шел, бессмысленно улыбался и безостановочно шептал имя. Его имя.

- Кея… Я не забыл. Твоего имени. Не забыл.

Тогда, когда память стремительно тает, оставляя после себя звенящую пустоту, тогда, когда не можешь вспомнить даже, сколько тебе лет… в голове бьется лишь одно слово. Имя. Имя человека, ставшего всем. Имя, отдающееся болью в сердце. Кея. Хибари Кея.

- Рокудо, что с то…

Итальянец не дал ему договорить, резко бросаясь вперед и впиваясь болезненным поцелуем в губы. Хибари с отвращением оттолкнул от себя парня, вытирая губы рукавом.

- Не смей прикасаться ко мне без моего разрешения, жалкий падальщик. – презрительно прошипел он, сдвинув брови.

Мукуро рассеяно смотрит на него, уже не помня этого поцелуя. Страшно. Не забыть. Не забыть. В голове с каждой минутой все больше темнеет, и Мукуро с трудом уже помнит свое имя.

- Я умру. Завтра. – усмехнулся синеволосый, зарываясь пальцами в волосы. – Да… Я помню это ощущение… Может, умру и сегодня.

Слова даются тяжело, гулко отдаются в стремительно пустеющей голове. Как не хочется умирать… Хочется просыпаться по утрам от пения птиц под окном, пить чай со своим соседом, отпуская едкие шуточки, гулять по базе Вонголы, издеваясь над хранителями и над боссом, а по вечерам прибегать домой, сжимая в железных объятия хмурого японца, целовать тонкие губы, слышать тяжелое жаркое дыхание…

- Так я и знал. – слишком буднично отреагировал на заявление Хибари, входя в дом. – Ты тупой придурок, жалкий иллюзионистишка. Надо было лечиться, когда предлагали.

Двигаться практически невозможно, ноги не слушают, норовя подкоситься и уронить своего хозяина.

- Кея… Кея… - без конца повторяет Мукуро, чувствуя, что это имя теряется где-то в тумане.

Его резко обрывают, дергая за волосы вниз, и иллюзионист утыкается носом в чужую шею, вдыхая аромат… мускуса? Знакомый терпкий запах возвращает кое-какие воспоминания, заставляя еще сильнее раскалываться мозг. Вонгола, Дечимо, Хром… С каждым прикосновением возвращается память, и Мукуро не задается вопросом «почему»? Хибари тянет его наверх, внимательно вглядываясь в разноцветные потухшие глаза, что-то холодно говорит, но тот его не слышит. Пинком открывая дверь, сдирает с себя пиджак; разрывая пуговицы, стаскивает рубашку, и уже сам Рокудо тянется к нему, хаотично целуя желанное тело. Поцелуй – и Мукуро уже помнит жаркую Италию, тихий стон - и всплывает в голове семья Эстранео.

Теперь ясно, что Хибари - источник жизни Мукуро, но даже если бы он был причиной его смерти, иллюзионист не отказался бы от него. Потому что Кея – его. Принадлежит ему. Живет с ним. Целует его. Спит с ним. Его. Не кого-то еще, а его. Вот почему становится плохо, когда Хибари уходит. Именно поэтому болезнь подкашивает тогда, когда рядом нет Хибари. Или нет? Мысли беспорядочно путаются, отвлекают. Мукуро задыхается от накатившего на него возбуждения, когда толкается в узкое тело, прижавшись к часто-часто вздымавшейся груди. Почти глохнет от едва слышного стона, вырвавшегося из груди любовника. Вся тяжесть, все безумие последних дней выплескивается наружу сумасшедшим желанием. Время тянется невыносимо долго, сознание медленно возвращается, а силы все быстрее исчезают. Пот течет градом, легкие раздирают сладострастные стоны, но Мукуро не может сейчас остановиться. Кажется, что остановись сейчас он, и сердце лопнет от высокого напряжения. Кея морщится, упирается в грудь, но иллюзионист уже не может его отпустить. В темноте ярко горит красный глаз с иероглифом «шесть» вместо зрачка.

Не отпускать. Быть рядом. Кея. Только это бьется в подсознании. Желание. Мечта. Имя.

- Я люблю тебя. – хочется кричать, но изо рта вырывается только тихий шепот.

Хибари смотрит озлобленно, до боли сжимает дергающийся внутри орган. Тогда Мукуро не выдерживает и без сил валится на кровать. Дыхание не торопится приходить в норму, голова не перестает болеть, но по телу распространяется сладкая истома. Японец молча поднимается, собирает одежду и неспеша одевается. Недоволен. Как мило.

- Надеюсь, стало лучше? – издевательски произносит Хибари, подходя к кровати.

«Не представляешь, насколько.»

Мукуро потянулся к валявшейся на полу куртке, достал таблетку, проглотил. Пятую за сегодня. И абсолютно бесполезную. Воспоминания, словно удаленные системой в корзину, молниеносно восстанавливались.

- Я убил маленького ублюдка. – развалившись на постели, выпалил Мукуро, заставляя брюнета резко остановиться на полпути к двери.

- Которого именно? – равнодушно спросил он.

- Который на твоем месте, куфуфу.

- Не интересует. – бросает через плечо Кея, выходя за дверь.

Мукуро засмеялся. Действительно, сдался кому-то бесполезный кусок мяса? Иллюзионист пренебрежительно хмыкнул. Кстати. Кольцо.

***

Кея стоит на кухне и пьет кофе, который ненавидит. Забавно. Слегка поморщившись от головной боли, Мукуро подошел к нему.

- У меня есть подарок.

Хибари вопросительно посмотрел на него, даже не шевельнувшись. Мукуро протянул раскрытую ладонь с лежащим на ней кольцом облака. Парень перевел взгляд на украшение, по-прежнему не двигаясь.