- Тебя не касается. – огрызнулся тот, застегивая пуговицы на белой рубашке.

Куда-то торопится.

- Куфуфу, а как же утренний секс? – прищурил разноцветные глаза Рокудо, улыбаясь самой развратной улыбкой, на которую только был способен.

- А ты думаешь, что будет повторение? – Хибари усмехается, завязывая галстук.

- А ты думаешь, что нет, наивный? – ухмыляется в ответ Мукуро. – Все-таки я выиграл наше маленькое пари. Это было предсказуемо, но я не думал, что это произойдет так скоро.

Кея хмыкнул.

- Радуйся и прыгай от счастья за оказанную честь. – милостиво кивнул брюнет, застегивая манжеты. – Скоро ты не сможешь делать ни того, ни другого.

- Оя, ты так великодушен, как и жесток. Как же я буду доставлять тебе удовольствие?

- О, можешь не волноваться, доставишь. – кровожадно оскалился Хибари, закрепляя тонфа на боку. – Твой бездыханный труп доставит мне неимоверное наслаждение.

- Такое же, которое я получил этой ночью? – рассмеялся Мукуро и откатился в сторону, уворачиваясь от брошенной в него тяжелой непонятной штуки.

- Смейся-смейся. – кивнул Хибари, набрасывая пиджак на плечи. – Смех твой прервется, когда ты будешь захлебываться кровью.

Мукуро промолчал, продолжая улыбаться. Кея выглядел прекрасно, восхитительно, чудесно и так далее, со всеми возможными восторженными эпитетами. Или, может, так сказывалось хорошее настроение. Даже вновь дающая о себе знать болезнь не омрачает безграничного счастья.

- Шарфик-то сними, жара на улице. – хихикнул Рокудо, поднимаясь с пола.

Тот смерил его тяжелым взглядом и еще сильнее замотался в шарф.

- Рот закрой. – угрюмо бросил Хибари, направляясь к выходу.

- Стой, Кея, я поправлю. - Мукуро подплыл к хранителю облака и аккуратно поправил воротник рубашки.

Хибари мрачно смотрел на него снизу вверх, терпеливо ожидая окончания столь милого проявления заботы. Рокудо улыбается и соблазнительно облизывает губы, провоцируя тихий смешок.

- Ты никогда не изменишься. – усмехается Хибари, прикрыв глаза.

- Можно подумать, ты этого хочешь. – шепчет Мукуро, склоняясь к чужому лицу.

- Ты вроде собирался только поправить воротник. – хмыкнул японец, не шевелясь.

- Нет, не только.

Губы мягко касаются бледной щеки, на что Хибари недовольно морщится. Мукуро аккуратно целует его в уголок губ, опасаясь спугнуть слишком пылким проявлением чувств, а затем постепенно углубляет поцелуй. Хибари сам подается навстречу, позволяя чужому языку скользнуть в рот, переплетаясь со своим. Разум начинает тонуть в омуте желания, руки сами тянутся к напряженно застывшему телу, а легкая боль в теле исчезает под напором пробуждаемых в душе чувств. Хибари сжимает запястья, не давая прикоснуться к себе, прикусывает влажные от поцелуя губы, скользит губами по худой шее, по ярко выраженным ключицам. Мукуро закрывает глаза, изгибаясь под властными прикосновениями чужих губ.

Кея резко отрывается от увлекательного занятия, довольно сверкая глазами. Рокудо хмурится, не понимая причины столь внезапного действия.

- С тебя хватит, жалкий иллюзионистишка. – насмешливо фыркнул Хибари, отряхиваясь.

Но отпускать его не хотелось. Мукуро схватил его за локоть, встречаясь с вопросительным взглядом стальных глаз.

- Рокудо, отстань. – железным голосом потребовал Хибари, сбрасывая с себя руку.

А это больно. Ну и хватка.

- Во сколько придешь? – поинтересовался хранитель тумана, потирая запястье.

- Когда захочу. – сухо ответил Хибари, выходя из комнаты.

- Ты не приготовил завтрак. – направился следом итальянец, на ходу натягивая на себя штаны.

- Жри мусор, гиена.

- Оя, как ты жесток. А если я умру голодной смертью?

- Я с радостью похороню твое тощее тельце на заднем дворе.

- А установишь в мою честь у себя дома алтарь?

- Если только для того, чтобы поглумиться над твоим святым ликом.

- Куфуфу, ты такой милый, когда хвалишь меня.

- Я всегда милый. Особенно с тобой.

- А как же страстный поцелуй на прощание?

- Могу предложить поцелуй с моими тонфа.

- Пожалуй, я откажусь.

- А жаль. Похоже, ты им нравишься.

- Вот как? Надо будет купить им полироль.

- Все. Заткнись. – наконец Хибари надоедает бессмысленный разговор, и он обувается, присев на маленький стульчик у двери.

- Ого, как ты быстро выдохся. Фантазия подводит? – ехидно заметил иллюзионист, наблюдая за нехитрыми действиями хранителя облака. - Я вообще раньше думал, что ты кроме «камикорос» ничего не знаешь. – подумав, добавляет он.

Хибари не отвечает, лишь окидывает его презрительным взглядом, и поднимается.

- Удачи. – весело желает Мукуро, открывая дверь. – Не дай себя убить.

- Я и так мертв. – усмехнулся тот, выходя наружу.

После этих слов в душе появился неприятный холодок и какое-то странное чувство.

«Что за глупые шутки?» - недовольно подумал Мукуро, тряхнув волосами.

Внезапно голову словно сжало обручем, а из легких одним ударом выбили воздух. Ноги подкосились, и Рокудо упал на четвереньки, жадно глотая ртом воздух, наполняя налитые свинцом дыхательные органы. Показалось, что внутри что-то лопнуло, и изо рта хлынула кровь, пачкая светлый пол. Конечности отказывались шевелиться, и Мукуро почувствовал, как холодеют кончики пальцев.

Неужели смерть? Нет, только не сейчас. Это жестоко, после такого ошеломляющего счастья умереть подобным образом. Больно. Кровь сумасшедшее пульсирует, отдаваясь в голове, бешено стучит по барабанным перепонкам. Невозможно ни о чем думать, воспаленный мозг не реагирует на отчаянные попытки хозяина восстановить в сознании хоть какие-нибудь мысли. Телефон. Нужен телефон. Он совсем рядом, на высокой тумбочке, но Рокудо не может даже пальцем шевельнуть. Сознание уже начинает погружаться во тьму от нехватки кислорода, но Мукуро отвлекает себя, оживляя в голове прекрасный образ молчаливого японца, вспоминая вчерашнюю ночь, сегодняшнее утро. Эти сладкие мысли не дают окончательно сойти с ума, забиться в предсмертной агонии, закрыть покрасневшие от давления глаза. Мукуро не хочет умирать. Не хочет и не умрет. С усилием приподнимает отяжелевшую голову, пытается встать, царапая ногтями пол. Ползет, выбиваясь из последних сил, к аппарату. К горлу подступает тошнота, в тело словно впиваются миллионы мелких иголок, а звук бьющегося пульса закладывает уши. С покачнувшейся тумбочки падает телефон, глухо ударившись о деревянную поверхность. С трудом набрав наизусть знакомый номер, Мукуро тяжело дышит в трубку, заливая ее кровью при приступе кашля.

- Слушаю. – раздается по ту сторону холодный голос.

- Савада… - хрипит Мукуро и замолкает, когда его сознание покрывает темнота.

========== Не хочу тебя забыть ==========

- Мукуро! – Тсуна тщетно пытался удержать на больничной койке иллюзиониста. – Шамал, да сделай же ты хоть что-нибудь! Мукуро!!!

- Дай мне свои таблетки, Шамал! – яростно метался на постели иллюзионист, пытаясь вырваться из цепких пальцев. – Савада, немедленно отпусти меня!

Тсуна ничего не понимал. После странного звонка он тут же помчался в дом Хибари-сана, прихватив с собой Гокудеру. Никто не отвечал на звонки и крики, и тогда Гокудера просто вышиб дверь пинком. Первым делом в глаза бросились кровавая цепочка следов, ведущая вглубь дома. Пройдя пару шагов, они наткнулись на обездвиженное тело хранителя тумана. Немедленно вызвав отряд медиков, Тсуна оглядел иллюзиониста на предмет повреждений, но таковых не обнаружил. На базе Шамал оказал помощь больному, пока Савада, Генкиши, Хром и парни маялись в коридоре, изнывая от волнения. Хром тихо плакала, закрыв руками лицо, а Кен и Чикуса понуро стояли рядом. Внезапно на голову Хром мягко легла широкая ладонь, невесомо и как-то неуверенно поглаживая по волосам. Девушка подняла удивленные глаза на Призрачного Рыцаря, который непроницаемо смотрел на нее светло-желтыми глазами.