-Понятно, - Карпова, честно сказать, очень озадачила эта новость.

-Ладно, Стас! Я пойду, пока! - Кольцов вышел, прикрыв за собой дверь.

-Счастливо, Серёга! – пожелал ему Стас.

*******

========== Часть 303 ==========

Филимонов, после ухода Карпова, долго стоял у окна и думал:

«Нет, он определённо наглец! Любвеобильный, однако! Отослать бы его куда подальше! И Лена тоже хороша! Чуть не у всех на виду: обнимаются, целуются. Такого я не потерплю, и впредь постараюсь не допустить! Я не ханжа, но эти вольности в УВД не пройдут!» – он раздражённо стукнул кулаком по широкому подоконнику. Говорили, что его предшественник (коего сняли за многочисленные нарушения и злоупотребления), якобы « не прошедший переаттестацию», иногда даже в свой кабинет приглашал девиц легкого поведения. И на этом самом подоконнике, а также на столе, творились сущие безобразия, по мнению генерала Филимонова.

«Надо будет и с Леной поговорить на эту тему!» - недолго думая, он направился в её кабинет. Постучался для вежливости, заглянул в приоткрытую дверь.

-Елена Викторовна, Вы сейчас располагаете временем?

Лена была немного озадачена его повторным визитом.

-Проходите! Что Вы хотели, Виктор Андреевич? – спокойно спросила она, пряча внутри беспокойство и тревогу: «Что ему от нас с Карповым надо?!

-Я намерен с Вами поговорить. Это разговор конфиденциальный.

-Давайте поговорим. Присаживайтесь, товарищ генерал! – предложила она, сама тоже присела за свой рабочий стол.

-Ну, зачем так официально? Леночка, Вы позволите мне Вас так называть?

- Да, пожалуйста! Итак, я готова выслушать Вас, - Лена вопросительно смотрела на начальника.

Он кашлянул в кулак, немного смущенно взглянул на неё своими серо-стальными глазами. Этот взгляд был удивительно добродушным, приветливым и необычно тёплым. И начал он как-то тихо, вкрадчиво:

-Простите, я недавно стал невольным свидетелем Ваших взаимоотношений с полковником Карповым. Вас с ним связывают определённые чувства? Я понимаю, Леночка! Дело молодое! Но, поймите и Вы меня! Я, как руководитель, должен создать рабочую атмосферу во вверенном мне учреждении и строгую дисциплину среди личного состава. Поэтому, пожалуйста, не делайте так больше в стенах УВД. Для этого есть другие, более подходящие места. Делаю Вам устное предупреждение.

Лена попыталась возразить:

-Виктор Андреевич! Но, я же ничего предосудительного не делала!

Филимонов слегка поменялся в лице:

-Вот как? Значит, Вам безразлично, что о Вас подумают в коллективе?

-А причём тут коллектив? Я что-то не совсем понимаю,- удивилась Лена.

-Ладно, я стал случайным свидетелем, а если другие сослуживцы, не дай Бог, увидят?

-И что такого? Я - взрослая замужняя женщина, разве не могу себе позволить…

Генерал прервал её слова:

-Не любите Вы своего мужа, Леночка! Ох, не любите! Если напоказ выставляете свои отношения! Карпов – ладно! Он мужик, в конце концов! А Вы-то должны понимать, что на работе такие вольности не допустимы?

-Что, уже и поцеловаться - грех? – изумилась она, не понимая генерала.

-Поцеловаться - ещё куда ни шло, но Вы же позволяли себе нечто большее, чем поцелуи! – уверенно заявил начальник.

Лена растерялась: как он узнал?! Неужели у неё в кабинете видеонаблюдение? А, может быть, и по всему УВД? Да, их ласки со Стасом были горячее, чем просто поцелуи. Только они же были в кабинете исключительно вдвоём, закрывшись на замок! – лихорадочно думала она, потом взглянула в лицо генералу. Он сидел перед ней с торжествующим видом, словно только что раскрыл какой-то криминал. Глаза смотрели на собеседницу изучающе - пытливо.

-Виктор Андреевич! – Лена закусила губу, замявшись, не решаясь спросить. Потом набралась храбрости, спросила:

Простите, а как мне расценивать Ваши столь частые визиты в мой кабинет? Исключительно заботой о чистоте нравственности в рядах сотрудников УВД? Или у Вас ко мне свой особый интерес? – теперь уже допытывалась Лена.

Филимонов сглотнул неожиданно подступивший к горлу ком, совсем не ожидая такого вопроса. Он застал его врасплох. Генерал судорожно хватанул воздуха ртом, задохнувшись от прямоты заданного вопроса. «Да она же нисколько не переживает по этому поводу! Значит, она считает это уместным и вполне приличным?! А он-то считал её такой правильной, необычно скромной и трудолюбивой сотрудницей!»

-Да как Вы смеете делать такие намёки?

Лена не стала кривить душой:

-Какие намёки? Скоро уже мне в лицо начнут тыкать: чего это генерал к тебе в кабинет повадился? Ходит и ходит! – выпалила она.

Он рассердился, соскочил с места, принялся нервно ходить по кабинету.

-Вы забываетесь, Леночка! Да, я признаю: Вы мне симпатичны! Моя симпатия к Вам связана исключительно с Вашими деловыми и человеческими качествами! Неужели я заблуждался в отношении Вас? Вам наплевать, что подумают Ваши сослуживцы, когда Вы закрываетесь со Станиславом Михайловичем в кабинете? Как бы хорошо я к Вам не относился, это не отменяет трудовой дисциплины, надеюсь это понятно?!

-Но, мы же так редко с ним пересекаемся на работе!

-Ах, вот как?! Значит, Вам с ним мало? Я постараюсь, чтобы Вы с ним пересекались ещё реже! - выдал ей Филимонов, развернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

********

========== Часть 304 ==========

Генерал был в ярости. Он грозно прошел в свой кабинет мимо перепуганных подчинённых, закрыл дверь так, что вздрогнул мирно висевший на стене портрет президента. В коридоре зашушукались: «Начальник не в духе!» Все моментально разбежались по своим кабинетам - будто по норам попрятались.

А генерал прошел к своему столу, устало плюхнулся в своё кресло, положив руки на подлокотники, голову откинув на спинку кресла. Так он попытался хоть немного успокоиться и прийти в себя. «Сорвался!» - признался он себе с горькой усмешкой. Пальцы крепко обхватили подлокотники, сжали их с силой, словно хотели оторвать. И оторвал бы! Силушкой Бог не обидел, несмотря на видимую сухость и поджарость его рослой фигуры. Но, он так привык контролировать себя, что в самый последний момент погасил вспышку ярости. Сидел и постепенно успокаивался, уговаривая себя: «Вот дурак! И чего я взбеленился-то? Сам не понимаю. Ну, что я сделаю, если у них это взаимно? Стоп! Я же многое могу на этой должности! В командировку его отправить куда-нибудь на Кавказ? Нет, это слишком! Лена мне этого не простит. Как она ему отвечала!» – вдруг всплыла у него в памяти картинка, когда он их застал в кабинете.

Кадровый офицер, имеющий многочисленные награды, в том числе и боевые, прослуживший в МВД не один десяток лет. Он очень любил свою семью: жену и дочь.

Вот уже пять лет, как нет с ним его горячо любимой Оленьки, она погибла от ножа наркомана. Возвращалась поздно с работы, а Виктор не смог её встретить, сам был на дежурстве. Он быстро нашел убийцу своей жены, жестоко наказал его. Однако, Ольгу было уже не вернуть, осталась дочка Катя. Он как мог, старался, чтобы девочка не чувствовала себя сиротой при живом отце. Работал как вол, покупал ей самое лучшее. Вниманием своим не обделял. Дочка была похожа на него, и только чуть-чуть, совсем отдалённо напоминала ему его зеленоглазую Олю. После гибели мамы Катя сначала немного замкнулась. И только любовь и забота отца вернули её в прежнее состояние. Виктор не хотел мачеху для Кати, потому и не женился больше. Встречался с одной женщиной, но как только она стала претендовать на большее, чем просто встречи, сразу прекратил отношения. Прошло больше года. За отличную службу ему присвоили звание генерал-лейтенанта, назначили начальником УВД Москвы. И опять работа-дом, работа-дом. Женщинам он был симпатичен, а вот ему трудно было угодить!

Специально он не искал. А вот надо же: в Управление сама пришла одна особа, по рекомендации особо опытного специалиста. Когда она скромненько и смущённо зашла в его кабинет, он мысленно ахнул: до чего же она была похожа на его покойную жену! Особенно - глаза! Того же глубокого зелёного оттенка, словно изумруд. Филимонов тогда смутился. А потом.. Потом он просто ходил на неё посмотреть.