Мужчина подошел к ней, забрал жестяную банку из её руки, отшвырнул прочь. Банка с металлическим звуком, расплескав остатки содержимого, покатилась по асфальту, остановилась в нескольких метрах от них. Диана с сожалением проводила её глазами, посмотрела на Карпова:

-И о чём мы с тобой будем говорить, Стасик? Может быть, просто займемся делом? – жеманно улыбнулась, протянула руку, попыталась обнять его за шею.

Карпов ухватил её за рукав, с трудом сдерживая гнев:

-Ты дурочку-то из себя не строй! Прекрасно знаешь, о чём будет разговор!

-Понятия не имею! – Диана возмущенно фыркнула, дернула локтем, освобождая рукав.

========== Часть 263 ==========

Стас, свирепея, яростно притиснул её к обшарпанной кирпичной стене, его левая рука вцепилась в её горло. Было больно, но Диана продолжала смотреть на Карпова. Теперь уже с нескрываемым желанием. Он с трудом сдерживался, ему так хотелось ударить эту похотливую сучку. Глубоко вдохнул, чтобы хоть немного успокоиться. Вместо этого почувствовал запах её дорогих духов. Приторно-сладкий, чуть терпкий запах. Так пахли многие женщины, которых он хотел и брал раньше, когда ещё не был знаком с Леной. В мозгу промелькнуло: «Может действительно, тупо - по-кобелиному, оттрахать её? Тогда, может быть, она успокоится? Вот именно: может быть. А скорее всего, наоборот, оборзеет! Будет требовать ещё больше. Подумает, что одолела Карпова. Ну, уж нет, не выйдет!»

Лена, его милая и родная! Как он только мог ( даже на секунду!) допустить такую крамольную мысль?! Предать её? Тогда, в случае с Полиной, телом он изменял ей не раз, душой – ни разу! Но они ведь тогда ещё не были женаты! С тех пор ни-ни! Иначе небеса, что свели их вместе, отвернутся от него, и он потеряет своё счастье. Свою единственно любимую и желанную.

Стас втянул ноздрями вечерний холодный воздух. Блин, как же одуряюще пахнут Дианкины духи! Когда-то давно этот запах возбуждал в нем желание. Теперь же он вызвал совсем другую реакцию: рвотный рефлекс. Дурнота подступила к горлу. Карпов слегка отстранился, держа Диану на расстоянии вытянутой руки, продолжая сжимать её шею. Призвал все свои душевные силы и рассудок, чтобы не нажать чуточку сильнее.

Однажды так уже было. Тогда он не смог сдержаться. Тогда была ненависть.

Ненависть. Она разъедает изнутри своей чернотой, давит на тебя со страшной силой, гасит все твои здравые мысли и ещё оставшиеся чувства, отчего душа каменеет. Сжигает в пепел и одновременно студит сердце, превращая его в бесформенный почерневший кусок льда.

Тогда он ненавидел. Ненавидел ТАК сильно, что смог убить. Ему казалось, что именно тот человек (вернее то, что ещё считалось человеком) и есть причина несчастий его семьи. Муж его сестры – Чикилин. Когда-то скромный симпатичный молодой человек, зятем пришедший в их гостеприимный дом, в последствии ставший наркоманом. Он же после подсадивший на иглу Аньку.

Нет, сначала всё было отлично! Будто отдельными цветными фотографиями в памяти: счастливые лица молодых на свадьбе, радостные улыбки у роддома – родился племянник Лёнька. А потом черным негативом – внезапная смерть отца, его похороны. Инфаркт у него случился, когда он узнал, что его дочь стала наркоманкой. А дальше - почти всё в черно-белом цвете: сразу постаревшая мать; квартира Чикилиных, больше похожая на притон наркоманов; брошенные окровавленные шприцы на полу; посреди запущенности и беспорядка - худенькое несчастное личико маленького Лёньки, с отчаянными голодными глазами; сестра Анька в наркотическом угаре, не узнавшая своего брата; перекошенное от глюков, страшное лицо Чикилина, с безумными, ничего не соображающими глазами. Потом темная ночь, улица, такой же глухой переулок, как сейчас. Опять безумное лицо Чикилина, лихорадочно горящие глаза, трясущиеся руки, зуб на зуб не попадает. До сих пор в ушах стук его челюстей и требование: - Стас, ты обещал бабла на дозу!

Конечно, это была хитрость. Стас увел его подальше. А как ещё наркомана выманить из его притона? За очередной дозой он пойдет куда угодно и сделает всё, чтоб её добыть!

И снова – ненависть, затмевающая собственный рассудок; боль от потери так рано ушедшего отца; боль за оставшуюся вдовой мать; боль за племянника, ставшего сиротой при живых родителях. Боль до потери сознания, до сумасшествия. Он тогда, действительно, на какое-то время сошел с ума: схватил зятя за шею, сжимая пальцами его горло с острым выпирающим кадыком. Засмеялся дурным смехом, глядя в его ненавистное лицо, говоря каким-то чужим голосом: -Бабла тебе на дозу?! Держи! – а сам всё сильнее и яростнее сжимал и сжимал его горло. Чикилин хрипел, слабеющими руками пытался разжать руки Карпова. Наконец, его взгляд остановился, выпученные глаза остекленели, тело обмякло и своим весом потянуло вниз руки Стаса, всё ещё сжимавшие его шею. Стас похолодел, непроизвольно разомкнул затёкшие пальцы. Тело с глухим стуком шмякнулось на землю. Этот звук вывел Карпова из его неадекватного состояния. Ему вдруг стало так плохо: горло сжимал спазм, тошнота подступила близко. Он шагнул в сторону, его моментально вывернуло наизнанку. Проблевавшись, Стас с трудом сплюнул вязкую слюну, неожиданно обильно заполнившую рот. На душе было так погано, как никогда. Он убивал и раньше: стрелял на поражение опасных вооружённых преступников. Но, это были преступники! А тут? Только теперь Стас понял, что сотворил! Он успокаивал свою совесть тем, что он наконец-то избавил их семью от зятя-наркомана. А кто есть наркоман, как не преступник? Преступник - против общества, против своей семьи, против своего ребёнка! Лечить? Так всё уже было опробовано: сперва уговоры, потом запугивание, потом кодирование. Правда, бесполезное. Пагубная страсть была дороже. И вот финал. Такой страшный и такой обыкновенный. Чикилин мог и сам вскорости загнуться от передоза или от заражения крови. Стас не стал дожидаться, нанёс упреждающий удар. Всё было кончено. Чикилин – труп. Надо было от него избавляться. И Стас профессионально это сделал, оправдывая себя благими намерениями. Но, всем известно, куда они ведут. Потом Чикилин снился ему несколько раз в кошмарных снах, заставляя просыпаться в холодном поту. Дело прошлое. А теперь ситуация повторилась с небольшой вариацией. Дежа вю.

========== Часть 264 ==========

Только теперь он был вполне адекватен! Стас ни в коем случае не хотел смерти Дианы. Он решил как следует её припугнуть. Сделав страшное лицо, он начал говорить:

-Слушай меня, Диана! Я уже не раз говорил, что не только не хочу тебя, но теперь не имею к тебе даже малейшей симпатии! Я просто терпел твои приставания. Сначала это льстило мне как мужику, потом начало раздражать. А теперь, после того как ты посмела вмешаться в МОЮ личную жизнь, навредить МОЕЙ семье, МОЕЙ любимой женщине, я тебя возненавидел. Ни о какой близости даже и речи быть не может! Тебе понятно?! Отстань от меня раз и навсегда! Ты можешь работать в отделе, против тебя не будет никаких репрессий. Если ты будешь плохо работать, и будут нарекания в твой адрес – извини, мне придется принять меры! Уволю, и точка! А если ты, не дай Бог, опять чем-нибудь навредишь МОЕЙ семье, я за себя не ручаюсь! – Карпов говорил негромко, даже почти спокойно. Он тоже знал, чего хочет.

Каваева стояла, в упор смотрела на него, через силу улыбалась, скривив губы:

-И что ты можешь мне сделать?! – спросила она.

Он приблизил своё лицо. Бесстрастными, но от этого ещё более страшными глазами посмотрел на неё ледяным взглядом, слегка наклонился к её уху и совсем тихо сказал:

-Я убью тебя, сучка! Поверь мне, я позволю себе такую роскошь, - его губы изогнулись в надменной, презрительной улыбке, а Диане в живот упёрлось дуло пистолета.

Карпов не шутил. Диана замерла от его слов. Ужас пробрал её с головы до ног, заставляя похолодеть всё её нутро, а спина покрылась противным липким потом.