Стас посмотрел на меня вопросительно. Я, с милостивой улыбкой , посмотрела в его глаза. Он улыбнулся, слегка лукаво, немного снисходительно: всё так, как должно было быть!
Затем , слегка отстранившись, осторожно потянул за резинку с обеих сторон. Я прогнулась, немного приподнялась, сгибая ноги в коленях, облегчая ему задачу. Он освободил меня от ненужной одежды. Теперь мы с ним были как Адам и Ева. Стас ладонью коснулся моего лобка, запустил пальцы в кудрявую поросль , и начал гладить, наслаждаясь и тихо постанывая от удовольствия.
А потом губами прошёлся вдоль моего живота. Его язык, дразня и возбуждая моё разгорячённое тело, вновь влажно и дерзко касался моей кожи. Стас немного сдвинулся вниз, держа меня за бёдра, Его пальцы чутко скользили, лаская и поглаживая их. Он осторожно взялся за мои колени, слегка развёл мои ноги в стороны, ласково погладил мои подживающие «трофеи» от шеста, потом широко провёл по всей внутренней поверхности одного бедра, потом другого.
-Глашенька, дай я тебя побалую! - вдруг сказал он, раздвинул мои ноги шире, пристроился между моих бёдер. Я, испугавшись чего-то, дотянулась и невольно закрылась от него ладонью.
Господи! Всё было словно первый раз! Впервые мужчина так внимательно относился ко мне. Я чувствовала себя совсем неуверенной, неопытной школьницей в руках умелого и опытного любовника, несмотря на печальный опыт с бывшим женихом.
Стас приподнялся ко мне, дотянулся до моих губ нежным, сладким поцелуем. Я расслабилась, а он аккуратно, пальчик за пальчиком, открывал меня, убирая мою ладонь с промежности. Я попыталась прикрыться снова. Тогда он бережно взял мою руку в свою, успокаивая меня этим прикосновением. Наши ладони соединились, пальцы переплелись. И я вдруг доверилась ему, обняла его другой рукой, позволяя делать с собой всё, что он хочет. Наши тела были так близко! Он, нависая надо мной, касался меня своим телом и возбуждённым естеством. Опираясь на локоть, спустился вниз. Пристроился между моих бёдер, дотронулся губами промежности, затем страстно покрыл поцелуями. Я замерла от нахлынувших ощущений. Тогда, не давая мне опомниться, мужчина влажно коснулся меня языком. Он ласкал меня, то касаясь бутона страсти, то настойчиво проникая внутрь, заставляя изнывать от уже нестерпимого желания. Я не могла больше терпеть: не сдерживая стоны, выгибалась ему навстречу, приподнималась и выворачивалась, как можно шире, предоставив ему полную свободу действий. Стас был возбуждён до предела. Он сжимал ладонями мои ягодицы, приподнимал их, глубоко погружаясь в мою плоть языком. Но, мне-то хотелось, чтобы он проник в меня по-настоящему! Я взяла его за подмышки, подтянула к себе. Он радостно улыбался, позволяя мне немного своевольничать. Его губы вновь впились в мои губы. Потом он отстранился от меня, приподнялся, дотянулся до прикроватной тумбочки, достал какую-то баночку, открыл её, загадочно улыбнулся:
-Это чтобы твои ощущения были полнее и ярче! И чтоб не так больно было, - тихо добавил он.
Запустив в баночку пальцы, набрал из неё что-то. Прикрыл крышечкой, поставил на тумбочку. Я уже сгорала от нетерпения. А он ласково провёл ладонью вдоль по всей промежности, оставляя влажный , прохладный след. Потом прилег рядом, опять принялся нежно и страстно целовать меня. Я почувствовала непривычное ощущение: где-то в груди, внутри меня, заполыхал пожар, сердце заколотилось, стало жарко, и безумно захотелось близости. Карпов смотрел на меня внимательно, потом в его глазах зажёгся жадный, хищный огонь. Его руки с утроенной силой сжали меня в объятиях. Он навалился на меня, развёл мои ноги, согнув их в коленях, слегка приподнял мои ягодицы, примеряясь своим «орудием», и медленно и плавно погрузился в меня. Мои глаза расширились, округлились. Я замерла под ним. Он вошёл так глубоко, заполнив меня до отказа. А на его лице отразилось такое неземное блаженство, что мне стало совсем неважно, какие ощущения испытываю я. Было не больно, только, как-то непривычно. Я ведь уже два месяца не была близка с мужчиной. А у Карпова был большой. Стас двигался очень осторожно, не погружаясь полностью. Тогда я поняла, зачем он взял эту баночку. Он беспокоился обо мне, о моих ощущениях. Не хотел причинить мне боль или неудобство. И я за это была ему очень благодарна! Я постаралась отплатить ему тем же: нежно обнимала и сладко целовала. Постепенно наш огонь разгорался всё сильнее. Когда я немного привыкла к нему, стала двигаться ему навстречу. О, Боже! Стало так хорошо, я уже приподнималась, не в силах сдерживаться, вновь начала тихо стонать. Наслаждение было таким сильным, что я стала исступлённо покрывать его лицо горячими поцелуями, благодарно стремясь ему навстречу, отдаваясь всем телом, всей душой! Что со мной творилось! Я просто сходила с ума от его нежных ласковых рук, от пьянящих разум, глубоких поцелуев, от его проникновений. Стас заходился от страсти, стонал от наслаждения, его лицо покрылось мелкими бисеринками пота и светилось в полутьме. Дыхание стало хриплым, резким, а движения стали быстрее и глубже. Я уже не просто стонала: вскрикивала от его каждого проникновения….
========== Часть 40 ==========
Наши тела сливались воедино, наши души, пульсируя, взмывали высоко вверх, потом падали камнем вниз. И для меня этот человек, этот мужчина, в чьих надёжных и сильных руках я сейчас находилась, стал единственным в мире. Никто другой не мог заменить его мне. Лишь он один был так нужен, так мил и желанен, так любим. Только сейчас я поняла, почему мне было плохо с Маркицким: просто я его не любила. А в Карпова влюбилась сразу, с первого взгляда. Вот, почему я не смогла пройти мимо него там, у гаражей. Его, почти чёрные, горящие огнём глаза, зажгли в моей душе настоящий пожар. И я была рада и счастлива сгорать в этом огне, любя всей душой и всем сердцем.
Всё вокруг словно засверкало и закружилось в невероятном фейерверке эмоций. Вот они, рядом: радость, счастье, любовь! Я была на вершине блаженства. Стас дал мне почувствовать настоящий вкус, радость и полноту ощущений от секса с любимым мужчиной. И, теперь, другого мужчину в своей постели я не то, что не хотела, а даже не представляла!
Ритм становился всё быстрее. Стас был неутомим. А я, с каждой секундой, хотела его ещё сильнее. Что-то в моей голове перемкнуло: я начисто забыла все приличия! Бесстыдно схватила ладонями его ягодицы, стала жадно и жарко прижимать его к себе, вбирая, как можно глубже. Испытав жар моей страсти, он издал звук, похожий на рычание дикого зверя, исступлённо целуя меня, едва не задушил в объятиях. Потом замер на мне, застонав протяжно, а затем, выдохнув облегчённо, расслабленно придавил меня к кровати весом своего мощного тела. Он кончил, но был ещё во мне. После того, как я приняла итог его страсти, меня накрыла волна эйфории. Внутри всё пело! Наши сердца бились часто, разгорячённые тела были влажными от любви. Да, именно: от любви. Потому, что назвать нашу близость, кроме как любовью, было нельзя. Слишком близко. Слишком нежно и страстно. Слишком откровенны друг с другом в тот миг были наши души. Мы занимались любовью. Уж я-то - исключительно! А, может, это я сама всё и придумала? Нет, не может! Это подтверждали ЕГО ГЛАЗА! В этих прекрасных и чистых глазах мной читалось чувство большее, чем дружба и нежность, чем обыкновенное проявление мужского либидо – уж точно! Да, он наслаждался мной, моим телом. Такова мужская сущность – изведать, познать, и понять, что именно это нужное и стОящее, однако, не признаваться в своих чувствах, стесняясь, скрывать их, боясь показать свою слабость.
Карпов лежал на мне, уткнувшись губами мне в шею и, горячо, слегка надсадно, дышал. Отдыхал. А мне было тяжеловато: Стасик - не худосочный Маркицкий! Я попыталась пошевелиться под ним. Он моментально понял, скатился с меня. Лежал рядом, смотрел, внимательно изучая. Протянул руку к моему лицу, убрал непослушную прядку – локон, прилипшую к виску. Ладонью очень ласково провёл по щеке. Кончиками пальцев коснулся моих губ, обвёл их контур. Я не удержалась, своей рукой прижала к губам его пальцы, поцеловала. Карпов охнул: он не ожидал, что я буду целовать его руку. Обхватил жарко, впечатал мне крепкий поцелуй в губы. Я прильнула к нему, ответила. А он, немного помучив мои губы, отпустил их, улыбнулся и спросил:
