В зале поднялась рука. Рено устало указал на вставшего человека и сказал:

- Прошу вас.

- Я представляю прессу Земли, ваша честь. Можно мне задать вопрос?

- В виде исключения - да.

- Итак, уже почти сто лет об этом известно и, кок я предполагаю, это хорошо изучено. Верно?

- Да, - сухо ответил Рено. - Все человечество и люди на многих планетах-колониях были в панике. Межзвездные перелеты - единственная возможность вести торговлю и поддерживать контакты. Мыне могли прерывать их. Ни один колонист больше не сообщал о себе, ни один пилот не приходил добровольно в наш корпус. Начинался хаос. Мы молчали и пытались сделать все, чтобы изменить ситуацию. Вот так.

Представитель прессы поражение замолк и сел.

Старого судью снова сразил мучительный приступ кашля. Уже во время процесса над ним повис меч, и было лишь вопросом времени, когда он упадет; Рено был смертельно болен. Только сильная воля космонавта поддерживала его.

- Мы вносили улучшения и изменения одно за другим: снабжали корабли программами содержательных бесед четырех видов коммуникации - для слуха, зрения, осязания и прямого воздействия на мозг. Напрасно. Вид звезд был сильнее.

Мы давали пилотам самых красивых женщин, которые делили с ними работу, управление и все остальное, - напрасно, потому что, когда корабль выходил из парапространства и появлялись звезды, все остальное оказывалось второстепенным. Мы заменили управление роботом, который после четырех коррекций курса подвел корабль к самому солнцу, увидел опасность, но не смог проложить математически нелогичный - но единственно верный - курс и сгорел вместе с кораблем.

Мы увеличили экипаж, поместив в корабль второго пилота, ко-. торый мог беседовать с основным. Два человека в конце концов убивали друг друга. Все было бессмысленно.

Все осталось по-прежнему. Нормальные пилоты, словно живые бомбы, управляли кораблем до тех пор, пока не сходили с ума. Зачастую это происходило в то время, когда управление не было полностью включено спасатели подбирали корабль и доставляли на борт нового пилота. Однако в большинстве случаев духовная смерть пилота означала также и конец корабля. Так все и продолжалось. Мы дрожали при каждом из трех тысяч ежегодных стартов и были правы, потому что за несколько лет потеряли таким образом больше тридцати кораблей. Всего потери составили тридцать шесть процентов всех когда-либо построенных земных кораблей. До последнего времени. А в последнее время мы используем идиотов.

Ропот потрясения наполнил аудиторию, но все осталось в рамках порядка, а роботам не пришлось вмешиваться. Защитник более чем удивленно перевел взгляд с судьи на обвинителя, взгляд которого тоже был полон изумления.

- Эти идиоты были и являются нашим единственным, последним и лучшим оружием в борьбе со Вселенной. Корпус психологов исходил, вероятно, из следующего: если нормальный человек перед лицом власти звезд сходит с ума, то, может быть, дебил или слабоумный станет нормальным.

Мы собрали на десяти станциях - "Холмах сломленных душ", как называют их в народе, - физически здоровых, но безнадежно слабоумных. Под предлогом социальной заботы мы начали их обучать и воспитывать.

Сначала нужно было устранить физическую запущенность и слегка поднять их техническое развитие. Это удалось во всех случаях.

Потом следуют тренировки, длящиеся от двадцати до двадцати четырех лет. Эти мужчины - а изредка и женщины - за это время достигают оптимума. Они доведены до кондиции. На этих станциях, известных общественности, могли бы поставить под сомнение любой рекорд. Эти будущие пилоты пользуются словарным запасом-от пятисот до семисот слов, что превосходит произведения некоторых известных писателей в среднем на десять процентов; мы проводили соответствующий анализ. После этих тренировок пилоты могут читать, писать, говорить, но все это до определенного предела. Мы держим их вдали от представителей другого пола, а об этих бедных существах заботятся роботы с материнскими признаками. Шок полового созревания поставит под вопрос наши успехи и подвергнет опасности космические перелеты, а этого допустить нельзя. Сегодня у нас есть десять станций, рассеянных по всей Земле, на которых находятся свыше четырехсот пилотов, обученных тому, что они называют "Большой Игрой". Вам известно это выражение?

Эта игра - не что иное, как звездный полет, разделенный примерно на двадцать пять фаз, как игра, похожая на шахматы. Сложный компьютер, манипуляторы и приспособления которого также обслуживают пилота, играет с ним в эту игру. Она начинается с момента старта с Земли или с одной из планет-колоний и, кроме входа в гиперпространство и выхода из него, продолжается до посадки на планете-колонии или на Земле. При этом машина берет на себя все, что может взять на себя машина, а это очень много. Но она, конечно, может не все. Для этого нам и нужны люди. Чтобы принимать не логичные, а функциональные или нестандартные решения. Машина перерабатывает более или менее точную информацию в максимальные действия. Но что, если эти действия не должны быть максимальными? Тогда машина отказывает.

- Можно вопрос, ваша часть? - вмешался Тьерри фон Найвард, обвинитель Империи. Он тоже не знал всего этого.

-Да?

- Вы только что говорили о действиях или решениях. А разве идиот, в. состоянии принять верное решение? У него же только лишь малая часть тех знаний, которыми обладают спокойные, уравновешенные пилоты. Мне кажется, что это то же самое, что посадить в корабль дрессированную обезьяну...

Рыцарь Рено улыбнулся, потом вздохнул.

- Мы пытались сделать и это, мы пытались. Кроме того, мы пробовали использовать детей различного возраста, дельфинов в специальных банках, с зеркалами и фильтрами, а также пилотов, находящихся в полубессознательном состоянии, держа их под искусственным алкогольным опьянением, а также бессчетное количество других трюков, которые я не буду перечислять, чтобы сберечь время.

- И все бесполезно? - спросил обвинитель.

- Разумеется, бесполезно, потому что даже у самых безнадежных слабоумных есть кое-что, чего нет ни у одной машины. Мозг, который так сильно затемнен, засыпан, зажат и отстал, что путь к его клеткам лежит только через подсознание.