– Может быть потом, когда будет у меня мой конь, можно будет и без трусов походить, – такие мысли опять вернули планку максимального настроения.
Наслаждаясь своим новым образом, Леди И осознала некий раздражительный шум. Летая по комнате в танце, она понимала, что музыка из телевизора начала фальшивить или накладываться друг на друга с другим каким-то звуком. Остановившись, Леди И выключила звук на телевизоре. Из коридора, пробиваясь через женский хлам в ее сумочке, разрывался от звонка телефон. С пробуксовкой, Леди И побежала за телефоном.
– Алло, Алло! Что случилось? Алло! – сумбурный женский голос щебетал из телефона.
– Да здесь я, все хорошо, не слышала, телик громко орал, – оправдывалась Леди И.
– Мы с Дэнчиком моим в клуб ночной собираемся. Пойдешь с нами, – продолжал трещать из телефона женский голос.
– Какой Дэнчик? Ты же с Эдуардо крутила! – озадачилась Леди И.
– Да какой Эдуардо! Он давно в прошлом, я уже его даже и не помню, – засмеялся женский голос из телефона.
– Да ты еще на прошлых выходных с ним в Париж летала? – то ли зависть, то ли упрек прозвучал в голосе Леди И.
– Ты еще выпускной вспомни, – смех становился заразительнее, – Ну так что? Гульнем сегодня в клубе или нет? У Дэнчика там друзья, хозяева клуба, будет весело!
– Ну…да…как бы…в принципе, почему бы и нет, – с каждым словом желание потусить росло сильнее и сильнее. – Во сколько заедешь за мной, Кэт? – радостно спросила Леди И.
– Мы с Дэнчиком заберем тебя в 23:00 – прокричала Кэт и повесила трубку.
– Ну вот, сегодня придется пить, – подумала Леди И и поймала себя на этой мысли, – Я не поняла, расстроило меня это или обрадовало, – но с каждой секундой мысль о предстоящей гулянке начинала веселить. – Да уж, давненько я не бухала, тем более в крутом клубе, там наверняка будет много крутых тачек, поглазею, может даже и прокачусь, – мысли Леди И перенесли ее уже в глубокую фантазию, прогнозируя исход приближающейся тусы.
Без десяти минут одиннадцатого раздался звонок в домофон. Не спрашивая кто, Леди И открыла дверь подъезда. В ожидание звонка в дверь, она посмотрела на себя в зеркало, мэйкап ее полностью устраивал, боевой макияж глаз, темно-яркая помада, ближе к цвету сливы, наращенные ресницы, подведенные брови, немного пудры для бледности кожи. Звонок, пронзительный и неугомонный.
– Одна? – приоткрыв дверь, спросила Леди И.
– Нет, с вискариком, – подшутила Кэт. Отварив дверь, Леди И увидела на пороге подругу в не менее боевом мэйкапе, как и она. Черное платье длиной чуть выше колена, обтягивало красивое женское тело, красные лакированные туфли на шпильке сантиметров четырнадцать лаконично подчеркивали сексуальный образ. В правой руке девушки был красный лакированный клач, а в левой – литровая бутылка кока-кола.
– Будешь? – Кэткин протянула бутылку Леди И.
– Давай, а то чего-то я вообще не могу понять в чем мне идти, – Леди И хихикнула, и взяла бутылку. Открыв ее, она сделала глоток. На секунду глаза Леди И округлились, она начала кашлять с закрытым ртом. Щеки у нее надулись как барабаны, а содержимое начало просачиваться сквозь плотно сжатые губы. Еще мгновение, и глоток влитый в рот, вылетел под давлением на пол, как из отпаривателя утюга, но Леди И справилась и проглотила остатки влитой в себя жидкости.
– Ты колу то не забыла добавить в свой коктейль? – громко выдыхая, спросила Леди И свою подругу. Жар разлился по всему горлу, пищеводу и достиг желудка, противный теплый виски и приторно-сладкая кола вызывали смешанные чувства: с одной стороны, содержимое коктейля было до рвоты противное, с другой – количество сахара в коле эти чувства нивелировало в противоположную сторону. Передернув перекошенным лицом, Леди И отдала бутылку Кэт.
– Ты просто давно нормальных напитков не пила, – смеясь, подколола Кэткин. Она грациозно, виляя бедрами, вошла в квартиру и закрыла за собой дверь. Леди И бегала по квартире в одних трусах, весь гардероб ее был вывален на диван, пару платьев и джинсы лежали на кресле, по полу были разбросаны коробки с перемеренной обувью.
– Жрачка то, не испортится? – Кэткин легонько пнула пакет с продуктами, оставленный на полу, и улыбнулась.
– Блин, во я дырявый мозг! – Леди И схватилась руками за голову и театрально вскликнула, легонько присев, и, закатив глаза в потолок. Подняв пакеты с пола, она потащила их на кухню. На скорую руку, распихивая содержимое по холодильнику, она продолжала чертыхаться и блинкать. Кэткин расхаживала по квартире, модельным шагом, разглядывая гардероб, вываленный из шкафа и разбросанный по всей гостиной.
– Тебе помочь с выбором? Я смотрю у тебя сборы в полном разгаре, – Кэткин поковыряла одежду, вываленную на диван, бутылкой из-под колы.
– Давай, – Леди И улыбнулась и протянула руку к бутылке с коктейлем. Кэт засмеялась и отдала бутылку. Открыв ее, Леди И демонстративно выдохнув в сторону, сделала глоток. Опять перекосившись от смешанных чувств, которые всколыхнули ее рецепторы, Леди И направила напиток по пищеводу в желудок.
– Фу, – жадно вдыхая воздух, и, откашливаясь, Леди И засмеялась и поставила бутылку на столик перед телевизором. Перемерив заново еще пару нарядов, коллегиально было принято решение пойти в джинсах с разорванными коленями, в туфлях на десятисантиметровых каблуках белого цвета, в легкой шелковой блузе с вырезом во всю спину, одетую на голое тело, поверх блузы короткий джинсовый пиджачок, длина которого была до солнечного сплетения. Убив на сборы минут около тридцати, две красотки поставили на этом мероприятии жирную точку по глотку коктейля и в половину двенадцатого вышли из подъезда, направляясь к черному автомобилю, припаркованному возле дома. Из открытого окна торчала мужская рука в дорогих часах «Бриге». Между безымянным и среднем пальцами была зажата дымящаяся сигарета. Из салона доносилась клубная музыка.
Подъезжая к ночному клубу, Леди И увидела у входа множество красивых коней. Крутые были прямо у в хода, простенькие стояли подальше.
– Может сегодня, я прокачусь на одном из них, желательно, чтобы это был из тех, что у входа, – мысленно она представила себе финал сегодняшней тусы, как на шикарном авто, ее повезут домой, из окон будет греметь музыка, и в открытое окно она будет жадно пожирать теплый Московский воздух. Подъехав к входу, клерк освободил парковочное место, отодвинув дорожный конус в сторону, и рукой показал, куда можно встать. Выйдя из машины, Леди И еще раз обвела взглядом всю конюшню, и пошла в клуб, следуя за раскачивающимся маятником Кэт внутрь клуба. На в ходе в клуб, Дэнчик разговаривал с какой-то длинноногой девушкой, одетой в строгую, но короткую юбку. Из-за громкой музыки, бьющей по голове со всех сторон, сути разговора было не слышно. Казалось, Будто они кричали друг на друга и выясняли отношения. Через минуту такого общения Дэнчик, Кэт и Леди И последовали за длинноногой нимфой. Девушка провела их между баром и танцполом. У бара сидели еще адекватные и вменяемые люди. Группы хохочущих девушек потягивают коктейли через соломинку, одинокие мужчины, сидящие в пол оборота к стойке, поглядывают по сторонам, растапливая лед в стаканах с виски, своими потными ладошками. На танцполе дергалось несколько девушек, поставив под ноги свои сумочки, они пытались в такт музыке ловить лазерные лучи цветомузыки. По краям танцпола, вдоль стен, располагались столики. Столики разделялись высокими спинками диванчиков, имитируя подобие кабинок, тусклый индивидуальный свет над каждым столиком, добавлял шарма в интерьер заведения. Зона столов была выдержана в тяжелых вишневых тонах. Бархатная обивка диванов притягивала своим уютом. За столами сидели компании разного возраста. Разноцветные лучи света, рассекающие заведение, подобно лазерам, вперемешку со стробоскопами создавали необыкновенную иллюзию движения. Казалось, что все двигались как роботы, движения были прерывистые и резкие. Раскаты клубной музыки провоцировали двигаться в ритм с нею. Зашкаливаемые децибелы гипнотически отключали мозг от тела. Клубная атмосфера впитывалась в тело через кожу, пронизывая ее в разных местах тонкими, невидимыми глазу, нитями. Если музыка била по тебе снаружи, то басы били у тебя изнутри, как модифицированное сердце, бьющееся под задаваемый общий ритм ди-джея. Леди И ощутила как через мурашки на коже ее организм становится одним целым с музыкой отдавая этот ритм танцполу.
