Пожиратель у окна навёл палочку куда-то в комнату.

-- Авада Кедавра! -- заклятье болидом пересекло комнату и вспыхнув зелёным пламенем опрокинуло маму как куклу на спинку дивана. Метнувший заклинание обратился тёмной дымкой вылетел из окна. А моё сердце прекратило биться, я смотрел на обездвиженную мать, пораженную, благодаря урокам лже-Грюма, убивающим заклятьем. Отец на мгновенье отвлёкся и второму пожирателю хватило секунды чтобы ярко-белой вспышкой вышвырнуть папу из комнаты...

-- Не-е-т! -- я вытянул руку к маме.

Смесь недавнего возбуждения и страха утонуло в ужасе от осознания произошедшего. По руке словно змеи поползли к ладони, вырвавшийся белый свет ослепил, а после сжатой и горячей волной воздуха подхватило меня как пушинку и метнуло в дальний угол.

Глава 2

Я обнаружил себя лежащим на полу, взгляд устремился в голубую даль, что просматривался сквозь рванные клочья потолка и острые края крыши. Я приподнялся на локте и место привычных стен комнаты увидел здания, что находились по ту сторону улицы. Я же разместился на краю обрыва распознав под собой останки нашей квартиры, что проломили второй этаж и похоронили под собой первый.

Сотрудники министерства магии подоспели быстро и меня ничего не соображающего в полном шоке увели из квартиры. Только в самом министерстве я узнал о том, что отец тяжело ранен, а вот от мамы мало что осталось, как и от двух пожирателей. Благо под нашей квартирой на тот момент никого не было. В те мгновения мне казалось, что душа покинула меня, оставив пустую оболочку. Расспросы мракоборцев о произошедшем не возымели результата и меня оставили в покое. Но я пережил тот день, как и похороны мамы.

Скучая и переживая, я немедленно посетил отца в больнице Святого Мунго. Меня провели в отделение на пятом этаже - Недуги от заклятий. Диагноз неутешительный, папа попал под неизвестные чары что возможно навсегда обездвижили нижнюю часть тела. Не смотря на то что прикован к больничной койке он, а не я, отец утешал, просил быть сильным и жить дальше. А вот я расклеился и шмыгая носом снедаемый подозрениями рассказал ему свой вариант случившегося. За обрушением нашей квартиры и его травмы стоял я и только я. Сперва он убеждал, что всё это происки пожирателей и моей вины в этом нет. Но когда я накричал на него и понизив голос мягким баритоном рассказал, что чувствовал в тот момент, в палате воцарилось молчание.

-- Никогда, никогда никому не рассказывай о том, что произошло, никогда, -- слова отца стали для меня неизменным правилом.

Как действующий и по случаю травмы разжалованный мракоборец, отец попросил пожить у его матери на юге-западе Англии. Весьма грозной и необщительной пожилой женщины, чьи взгляды на мир и отношения волшебников с маглами могли быть высоко оценены Волан-де-Мортом. Ведь жить мне было не у кого, а родители мамы погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Со слов отца именно у неё хранится дневник с обращением и учением всевозможным и весьма небезопасным заклятьям. Ведь как ни крути единственная моя защита в такие времена - я сам. А внутри Хогвартса происходило слишком много вопиюще опасных событий, и быть уверенным в полной безопасности даже там, невозможно.

Я ушел из больницы так и не найдя храбрости рассказать отцу, что это я виноват во всём, что мне нужно было сразу мчаться к нему и быть может мама была бы спасена. Но я остался потому что мне нравилось смотреть на то что там происходило. Я затаил правду об этом дне на самой глубине души, как и ненависть, что проснулась ко всему магическому сообществу. Мамина смерть была важной частью всей картины, во мне воспылали её слова, которые я дополнил своими соображениями. Вот уже какое столетие в мире магии ничего не меняется, не изобретается ничего такого, что бы двигало прогресс, только увеселения, спорт и подобное им. Из столетия в столетие волшебный мир рождает очередного темного лорда, что без каких-либо высоких интересов и целей, что должно давать волшебникам магическое сообщество, своим талантам и силе находит только одно применение. Захват и узурпация власти, а также попытка подчинить маглов.

Но мир людей семимильными шагами из года в год приближается к звёздам, открывает новые достижения, толкающие обычных людей всё к более совершенному и цивилизованному обществу, где все подобные опасные личности пресекаются властью или своим интеллектом служат двигателем прогресса. Я безумно возжелал смерти каждому волшебнику во всём мире, но быстро устыдился.

Если бы мой отец погиб в тот день, я бы не за что не отказался от такой мысли, а быть может и стремления. Но я видел перед собой того, кто как и я не выбирал в какой семье и кем родится. В палате лежал человек что хотел полюбить и быть любимым, он построил семью и не смотря на переполняющий меня гнев, отдал мне и маме лучшие годы своей жизни. Искренне любил и заботился о нас. Со смешанными чувствами ненависти и пониманием того, что нельзя отбирать жизнь у тех, кто её ценит, на денежную помощь, что выделило министерство, я отправился к бабушке.

Бабушка обитала на окраине деревни у самой кромки лесной полосы в двухэтажном особняке, что окружал старый и ветхий забор из металлических прутьев. И по расспросам жителей в какой стороне она живёт, меня предупредили, что за ней ходит не добрая слава ведьмы.

На пороге меня встретила высокая старуха с крючковатым носом и черными жирными прядями волос. Мой приезд она восприняла в штыки и с напутствием "мандрагору тебе и твоей мамаше в глотку" отправила туда откуда я заявился. Но обозлившись я потребовал дневник отца, ведь жить с этой старой каргой вовсе не желал, уж лучше побираться на дрянной аллее. Но и с этой просьбой мне было отказано, со словами "эти записи всегда принадлежали ей и её семье, а никак предателю, которого угораздило стать моим отцом".

Ярость застлала взор красной пеленой, и я не заметил, как минутой назад хлопнувшая дверью перед моим лицом старуха лихорадочно трясёт меня за плечи.

-- Прекрати!

Я проморгался и уставился на удивлённое и испуганное лицо старой женщины, а позади неё в паутине трещин дом с тёмными провалами выбитых окон и с раскуроченной вылетевшей с петель дверью.

Арани Мактанс женщина, которую я так упорно не хотел признавать своей бабушкой завела меня на кухню, налила горячий отвар с гадостным запахом и умчалась во двор восстанавливать дом. Так я и остался жить с моей горячо любимой "бабулей".

По словам отца, бабушка четырёхкратная вдова, именно с последним мужем заимела единственного ребенка. Но все избранники умерли при весьма загадочных обстоятельствах. Но каким шоком было для меня преспокойно узнать из уст бабушки, что она сильно тяготеет к боевой магии и всяким проклятьям, и заставляла всех мужей соревноваться с ней в дуэлях.

-- Так и скончался мой четвёртый муженек на заднем дворе, жабросли ему в труднодоступные места, заигралась я.

Через пару дней по приезду и началось моё вхождение в закрома тайн магии и волшебства. Если ранее ни рыба, ни мясо по всем дисциплинам, где мне было весьма интересно, но всё равно хотелось домой за тетрис или телевизор, то нынче мой потенциал возрос до таких высот, что восторженная до безумия с выпадающей вставной челюстью бабушка запретила практиковаться на заднем дворе и уводила меня в глубь леса.

Самые простенькие заклятья оборачивались катастрофой. Даже Ступефай - оглушающее заклинание, вековой валун раскрошило вдрызг подобно петарде пластиковый стаканчик, от чего нашу полянку, окруженную плотным забором деревьев, затянула густая завеса пыли. Но с каждым днём и под неустанным надзором я достигал маломальского, но всё же контроля. И мы всё чаще устраивали дуэли, где мне, не смотря на мощь, весьма сильно не доставало техники. Но так или иначе я атаковал не в полную силу. "Бабуля" не могла нарадоваться и спросив, при каких обстоятельствах я возымел такие силы, натолкнулась на твёрдое молчание и больше этой темы не касалась. Видимо это её интересовало куда меньше чем способ применения таких сил.