- Госпожа, постойте, неужели вы не порвали все отношения с тем безродным? – его голос стал на порядок тише, видимо боится, что нас могут услышать, – Вы подумали, что будет, если об этом узнает король? Ему не жить, это точно, а вот вы можете пострадать. А я этого допустить не могу! Я не стану ничего передавать для вашего же блага. Теперь у вас другая жизнь, забудьте о нём! – Мамидзи был преисполнен идеей сделать из Александры королеву вампиров, а старые связи тянули девушку, по его мнению, лишь назад. Он должен был оберегать её не только из-за данного ей сегодня титула, но и потому, что он очень сильно уважал эту женщину. Он бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить ей, а шпионил он для Карла Хайнца специально, чтобы заставить девушку бросить старую жизнь ради того, чтобы Александра однажды стала королевой ночи. Он хотел этого, потому, как считал, что лишь она обладает всеми теми качествами, которые необходимы королеве. Только это его и волновало. Хоть Мамидзи и знал, что сейчас девушка сильно страдает, но надеялся, что со временем она успокоится и станет превосходной опорой для всего мира теней и его короля. Только этой надеждой он и жил.

- Не бойся, – тихим, почти убитым голосом произнесла я. Ночью я так долго плакала, что теперь у меня практически не осталось сил на что-то большее, а ведь это только начало дня. Впереди у меня это позорная свадьба, придётся весь день улыбаться гостям и делать отчаянно вид, что у меня всё хорошо и жизнь прекрасна, – Там нет ничего, что могло бы меня скомпрометировать. Свадьба была внезапной, поэтому написать это письмо раньше я не могла. Здесь написано, что я выхожу замуж за другого, а так же я пожелала ему счастья с другой женщиной. Это – прощальное письмо, Мамидзи. Если не веришь мне, то можешь убедиться в этом сам, я не буду против, если ты его прочитаешь, – вампир всё-таки взял бумагу из её рук. Он покрутил свёрток у себя в ладонях и о чём-то размышлял.

- Зачем же вы тогда его написали?

- Потому, что это неправильно. Я обещала выйти замуж за него, а теперь в тайне от него выхожу замуж за другого. Думаю, он имеет право знать, что я теперь замужняя женщина, чтобы лишний раз не искал меня, – печальным голосом ответила я.

Жоэль действительно заслуживает счастья, пусть и не со мной, но он хороший парень и уверена, он ещё обязательно найдёт себе подходящую невесту.

Мамидзи, спрятав письмо себе во внутренний карман пиджака, ответил, – Хорошо, Госпожа. Вы всё правильно сделали. Вы слишком разные, теперь ваша жизнь отныне здесь, – опять он о своём, видимо очень сильно жаждет её видеть своей королевой. Что ж его можно понять, а вот сама Александра не могла этого осознать. Почему именно она? Она ведь даже не вампир, всего лишь жалкая смертная, да и талантами она обделена. В ней нет ничего необычного. Она, как и все.

- Ты должен передать это письмо лично в руки Жоэлю. Ты уже видел его однажды и знаешь, как он выглядит. Я просто не хочу, чтобы это послание кто-то перехватил, поэтому отдай его ему сам.

- Как скажите. Я понимаю, – он вежливо поклонился мне, словно кремлёвский солдат. Тут в дверь комнаты снова постучали, вошла Кристин.

- Госпожа Александра, церемония вскоре начнётся, вам нужно проследовать в часовню. Ваш будущий муж ждёт вас. И гости тоже хотят вас увидеть. Все ожидают только вашего прихода, – она мило улыбнулась мне, хотя в воздухе чувствовалось напряжение. И она сама и Мамидзи прекрасно знали, что я не желаю этого брака, это было буквально написано у меня на лице, однако гости никогда не узнают правды. Я покажу им самую лучшую свою улыбку и скрою свои чувства под толщиной своей маски, которую я сегодня надену на своё лицо.

Я вновь последний раз посмотрела на себя в огромное зеркало и одним движением закрыла лицо белой вуалью от фаты, доходящей мне до груди. Схватив небольшой клинок, лежащий на тумбочке, я подошла к предавшему меня Мамидзи и, сказав всего три слова: “Теперь мы квиты”, всадила резким движением клинок ему в живот.

Он согнулся пополам и, корчась от боли, рухнул на пол, при этом кашляя кровью. Моя служанка испугано вскрикнула.

Я медленно сняла старое колечко, со своего пальца, подаренное мне когда-то Жоэлем, после я положила его на туалетный столик в деревянную шкатулку к остальным украшениям. Теперь я не имею права его носить.

Взяв свой свадебный букет в обе руки, я вышла из комнаты, направляясь к своему алтарю, при этом даже и не оборачиваясь на, вытаскивающего из своего брюха нож, вампира. Он это заслужил.

В день моей свадьбы моё сердце пылало свирепым огнём ненависти и боли. Я ненавидела всех и вся, особенно его. Всё вокруг казалось мне серым, унылым, блёклым. Цвета резко потускнели. В моей жизни угас свет. Вся прелесть жизни исчезла в одночасье. Я пылала огнём. Я шла навстречу своей судьбе.

Когда играл орган, оповещая всех присутствующих, что в церковь входит невеста, то более сотни гостей поднялись со своих мест и посмотрели на девушку в красивом свадебном платье, стоящей у входа. На меня таращились во все глаза, будто изучая с ног до головы. Там были не только простые люди, но и вампиры. Все смотрели только на меня.

Когда я шла медленным шагом по длинной тропинке в зале к алтарю, где меня уже дожидался мой жених, я ощущала требовательные взгляды повсюду, направленные на меня. Людям было любопытно, кто же стала супругой “холостяка” (о прежних трёх браках никто, даже вампиры не знали), а вампиры рассматривали меня, как будущую королеву. Они будто хотели с одного взгляда понять, достойна ли я этой чести. Меня это слегка напрягало, но не сильно. Моя главная проблема была вовсе не в гостях, а в самой этой церемонии. Везде были слышны пересуды гостей: “Она ведь человек, да?”, ”Какая она красивая!”, ”Разве смертная может стать супругой первородного вампира? Да он её ещё и королевой сделал!”, ”Тише, Её Высочество может услышать!”.

Я шла с высоко поднятой головой. Мне нечего бояться. Ведь самое страшное, что только могло случиться в моей жизни, уже происходит. Уже подходя к, красиво одетому в чёрный фрак, Карлу я заметила его трёх жён. Они тоже смотрели на меня. Корделия обдала меня холодным взглядом, будто, если бы не посторонние, то она меня сие секундно бы сожрала, Беатриче старалась сохранить равнодушие, а Криста просто сожалеюще улыбнулась. Мне показалось, что лишь она одна из всех присутствующих понимает и разделяет мою боль, но, тем не менее, поделать ничего не могла.

Когда я подошла к усыпанному белыми лилиями священному алтарю, Рейнхард протянул мне свою ладонь. Я слегка дрожа вложила свою руку в его. Он мне улыбнулся, когда почувствовал мою готовность к процессии. Вся церемония была для меня, как в тумане.

- Поскольку, ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю вас, Карл Хайнц, согласны ли вы взять в жёны Александру Бертлен-де-Буланже? Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о ней в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, и обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Согласны ли вы хранить и оберегать, защищать и строить ваш семейный очаг, поддерживать во всем свою жену, быть ей надежной опорой и непробиваемой стеной от злого умысла, взять в законные жены Александру? Если это так, подтвердите это перед Богом и свидетелями словами “Да, клянусь”, – сказал громко и чётко священник с Библией в руках. Такое ощущение, что даже само время застыло.

- Да, клянусь, – тут же последовал ответ. Я увидела, как вместе с его ответом лицо двух его старших жён скривились.

- Согласны ли вы, Александра Бертлен-де-Буланже, взять в законные мужья по собственной воле и без чего бы то ни было давления Карла Хайнца? – священник посмотрел на меня. Я вздрогнула, а Рейнхард резко посмотрел на меня. Может быть, он боялся, что я в последний момент откажусь? – Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о нём и обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Согласны ли вы, любить и быть любимой, в добром здравии и в болезни, в радости и печали, не слыша шума медных труб, через огонь и воду, до конца времен, взять в законные мужья Карла? Если это так, подтвердите это перед Богом и свидетелями словами “Да, клянусь”, – все выжидающе смотрели на меня, надеясь услышать мой ответ. Больше всех этого ответа ждал сам Карл. Он всё так же, как и прежде пристально смотрел на меня сквозь вуаль. Я подняла свою голову и посмотрела на священника. Облизав слегка губы, я с замиранием сердца отсчитывала свои последние минуты свободы. По моей щеке скатилась слеза, которую практически никто не заметил, кроме него самого.