Вся его грудная клетка была изрезана ножом. Некоторые порезы были глубокими, а другие не очень, будто ему намеренно старались сделать побольнее. На запястьях были видны тёмные следы от цепей, видимо его где-то долго держали. Не хочу хвастаться, но ещё с детства я увлекалась медициной. Сначала просто помогала врачам с пациентами по мелочи, а после, овладев врачеванием и познав все тонкости народного целительства, я и сама могла по мелочи приносить пользу людям.
Я сделала настойку из трав, собранных в лесу, и сейчас аккуратненько тряпочкой смачиваю его раны на руках, при этом вежливо обдувая её, чтобы не принести ещё больше боли. Вскоре он медленно начал просыпаться, при этом противно кряхтя и мыча.
- Ой! Прости-прости, тебе больно? – протараторила я, будто боясь что эта я виновата в его резком приступе агонии. Было понятно, что ему очень больно, даже от миниатюрных прикосновений к ранам. Даже не смотря на то, что я действовала очень осторожно, ему было всё равно плохо.
- Кха-кха… гха!
- Ах, да, я тебе сейчас водички налью, – я, будто мать Тереза, над ним трясусь. Быстро подскочив с места, я подбежала к тумбочке и налила стакан воды из графина, – Вот, я знаю, что тебе больно, но постарайся выпить, – ласково произнесла я и, самостоятельно приподняв его голову, стала помогать ему пить.
- Кха!!..Ммм.. кха! – ему было очень трудно. Я тряпочкой пыталась собрать пролитую воду из-за рта. После череды неудачных попыток заставить его промочить горло, мне всё-таки удалось его немного напоить.
- Вот так, хорошо, – наконец-то поймав мой взгляд, он недоумевающе глядел на меня. Видимо он в шоке от того, что я рядом с ним и помогаю ему, – Осторожно, не бойся. Ты в безопасности. Сейчас ты в одной из жилых пристроек Ватикана, тебя уже осмотрел врач.
- Я… п-помню т-теб-бя, – ели выговорил шёпотом парень и вновь закашлял, а я аккуратно постучала его по спине, – Ты, та девушка, которая ос-стан-новила т-толпу…
- Так значит, ты помнишь. Фуф, я рада, – с улыбкой сказала я. Не знаю, почему, но мне стало легче от его слов, – Моё имя Александра, а тебя, как зовут?
- М-ма…, – он ни как не мог выговорить своё полное имя полностью. Мне даже пришлось нагнуться к нему, чтобы получше расслышать его шёпот, – Ма-мамидзи.
- Мамидзи? – переспросила его я и, увидев его небольшой кивок, с улыбкой радостно сказала, – Очень красивое имя и редкое такое. Не волнуйся, пока ты находишься в церкви, никто не посмеет тебя тронуть, поэтому просто лежи, отдыхай и набирайся сил. Тебе они ещё понадобятся, чтобы побыстрее выздороветь, – я вновь села на стул и продолжила при помощи лечебной настойки протирать его раны.
- Зачем ты помогаешь мне? – его голос перестал ломаться, и он мог говорить без запинок, – Ты не обязана ничего для меня делать.
- Это почему это? Я забочусь о тебе, потому что сама того хочу, – как ни в чём не бывало, сказала я, – К тому же, в твоём плачевном восстании и я немного виновата. Нужно было помочь тебе намного раньше, но мне, к сожалению, запрещено покидать стены церкви. П-прости, – опустив виновато голову, проговорила я, при этом готовая уже расплакаться.
- Ты единственная, кого я не обвиняю, – парень попытался улыбнуться, но из-за ран получил только очередную волну боли. Он что, меня утешает?
Я тоже улыбнулась в ответ, – Ты пока что поспи, а, когда проснёшься, тебе еду принесут, поешь. Крови, конечно, я тебе не дам, а вот картошку с котлетами тебе дадут, так что уж не обессудь.
- А… я и не хотел ничего подобного, – иронично ответил он, смотря на то, как я выхожу из его комнаты, дабы он выспался. Не хотела мешать.
Разумеется, его мучала жажда, тем более после таких ранений, но он, как истинный джентльмен, старался держать себя в руках.
“Чёрт, эта девушка так вкусно пахнет, лучше любого сэндвича с помидорами и зеленью…и майонезом… и ломтиком курочки… Аааа!! Вот чёрт, почему я думаю о еде, когда смотрю на неё? Как я вообще могу думать об том в такой момент? Блин, как же стыдно! Она ко мне со всей душой, мало того, что спасла меня от неминуемой смерти, так ещё и заботится обо мне, а я веду себя, как последняя скотина! Все мысли только о том, как бы набить брюхо. А, когда я смотрю на её оголённую шейку, то прямо чувствую, как струится по артерии свежая кровушка…мням-мням… интересно, какая она на вкус? Должно быть, вкусная… как цветы, потому, как запах цветочный. Блин, вот я кретин, опять о еде! И вообще, раньше я не мог её, как следует рассмотреть, а теперь, глядя на неё, понимаю, что она достаточно молода. Сколько ей? Думаю меньше восемнадцати, это точно. И красивая очень. У неё натуральная, врождённая красота. Если сравнить её с этими расфуфыренными дамами из салонов высшего общества, то они ей и в подмётки не годятся. Прямо самая настоящая красотка! Только вот одежда у неё немного странная. Я такую никогда раньше не видел. Наверное, это у них так в церкви принято одеваться. Надо будет её после отблагодарить за помощь и заботу обо мне.“
С этими мыслями паренёк заснул. Его никто не посмел беспокоить, так как я сама приказала ни в коем случае его не будить и не мешать отдыхать.
Этим вечером мне не сиделось на месте. Рима, как всегда, бегала по всему Ватикану, при этом кудахча, словно курица наседка, и крича что-то типо: ”Да, как вы посмели подать моей разлюбезной “доченьке” эту дрянь? Ну, я вам покажу~у!”. Дело в том, что мне видимо по ошибке на ужин подали мясо, а я не ем ничего мясное из-за религиозных соображений. Я – вегетарианка. Вот она и бесится, как бешенный тушканчик в брачный период. После я занялась гаданием, даже пару ведений успела увидеть, при помощи карт. Я надеялась увидеть хоть что-то о ситуации в Японии, ведь война между оборотнями и вампирами всё ещё идёт полным ходом.
Когда луна была уже в самом верху, вся церковь уже спала, даже Риму сморил крепкий сон. Обычно, она спит в моей комнате, возле меня или на небольшом диванчике напротив, но сегодня Рима даже до моей спальни не смогла дойти, заснула прямо в часовне на лавочке. Я, как хитрый, продуманный, слегка нагловатый лис, воспользовалась положением и вновь выбралась по секретному туннелю в лес, перед этим переодевшись в платье крестьянки (моё первое платье было разодрано и безвозвратно испорчено Римой). Уверена, если о моём маленьком походе узнала бы моя няня, то она бы меня в бараний рог скрутила за такие выходки. За последние сутки, она мне всю плешь проела своими нотациями по поводу того, что я халатно отношусь к своей жизни и что у меня вместо мозгов пустота, что я безмозглая простофиля, что я слишком быстро начинаю доверять людям, хотя даже не знаю их, и что, если я ещё хотя бы раз поступлю опрометчиво, то мне не сдобровать.
Рима может при желании сделать мою жизнь невыносимой. Это я точно знаю! Я не хочу искушать судьбу и сердить её своим побегом, однако жизнь и здоровье этого невинного вампира гораздо важнее наших с ней разборок – я про-крайней мере так считаю. Он не должен страдать.
Я сбежала, чтобы в лесу найти целебные травки для нового лекарства, хотела утром заварить их специально для Мамидзи. Даже корзиночку небольшую под них взяла, чтобы было, куда их складывать. Я вышла с непокрытой головой, что только усугубляет мою вину перед Римой. Она меня живьём скушает и не подавится ведь. Волосы я себе на правое плечо положила, а сама вприпрыжку пошла вглубь леса, собирать травы, при этом напевая себе под нос детскую песенку. Благодаря нотациям моей няни о безопасности, я на всякий случай решила взять с собой клинок с заточенным лезвием, перед этим припрятав его себе под юбкой.
(включите Ольгу Зарубину – песня по ягоды)
Я в шуме лета звонком ловлю слова твои
О родинке от солнца, о счастье от любви.
Возьму-ка я лукошко и рано по утру
В далекий лес по стежке по ягоды пойду.
Я присела рядом с пеньком и, сорвав хорошие листья мяты и собрав парочку грибов, пошла дальше. Ромашки, лютики, шишки, белая полынь, много ягод – всё, что нужно было, всё нашла, только вот крапиву никак отыскать в этой темени непроглядной не могу.
