Нагиса, видя сколько презрения было во взгляде, направленном на Корделию, не смогла скрыть радостную, победную улыбку.

“Наконец-то эти сучки получат по заслугам.”

- Сестра, уже поздно. Думаю, тебе следует отдохнуть, – Карл не собирался устраивать сцены при Нагисе. Она лишь кивнула и молча ушла. Вампирша не стала возражать. К тому же, мужчина находился сейчас в таком состоянии, что и ей могло ни за что достаться, попади она ненароком под горячую руку. Ведь глава семьи сейчас находился в гневе. Как говорится, мало ли что.

Кажется, только сейчас Корделия и Беатриче начали подозревать что-то неладное. Их насторожила злорадная ухмылка Нагисы.

- Что-то случилось? – насторожившись, спросила Беатриче, – Что-то плохое?

- Для вас не знаю, а лично у меня всё хорошо, – ухмыльнувшись, ответил король, – Знаешь, Беатриче, сегодня я узнал, что это ты подстроила мою болезнь. Это из-за тебя я чуть не умер от оспы.

- Н-нет,… что Вы такое говорите? – вампирша тут же начала оправдываться и нервно отводить взгляд. Корделия смотрела на неё удивлёнными глазами, ведь она сама и предположить не могла, что Беатриче способна на нечто подобное, – Я..я-я ничего такого не…

Сам Карл не был намерен слушать её оправдания и жалкие попытки выкрутиться, – Как жаль, – шёпотом произнёс он, смотря на женщину в бардовом платье. Её глаза были полны сожаления и… страха? Да, она боялась своего мужа, – Как жаль, что вы мои жёны, – эта фраза была наиболее сильно пропитана отвращением.

- Что? А я то тут причём? – завопила Корделия, – Я в отличии от этой дуры никогда бы не причинила тебе вреда. Клянусь! – женщина рухнула на пол и схватилась за брюки мужа, при этом артистично ползая по полу. Прям настоящий театр.

- Сейчас же прекрати! Не падай в моих глазах ещё больше! – Карлу было противно даже смотреть на то, что сейчас делает Корделия, – Не унижайся передо мной. Ты мне противна! – он резко отошёл в сторону, оставляя плачущую девушку и дальше сидеть на паласе. Корделия была поражена такой холодностью своего мужа. Почему он настолько безразличен к её словам и действиям? Раньше, когда она начинала плакать, то Карл всегда, либо начинал утешать её, либо просто уходил, как можно дальше от неё, чтобы не сорваться. Теперь же он открыто выражал свою неприязнь к ней и Беатриче, нисколько не скрывая своей ненависти к ним. Нежность и даже уважение, как к женщинам, родившим ему сыновей, испарилась. Он ненавидел их. Это было видно при каждом его движении или слове, – Я устал от вас обоих. Мне надоело постоянно расхлёбывать то, что вы обе творите. Вы предали не только меня, но и весь вампирский род. Ты – Беатриче предприняла попытку убить меня и посадить нашего старшего сына, Шу, на мой трон, а ты – Корделия из-за своей жадности и циничности опустилась даже до того, что оклеветала честную женщину, желая занять её место. Я просто не могу понять. Неужели ты так сильно хочешь быть королевой?

- “Королевой”? – переспросила Корделия с дёргающимся глазом, – Так вот почему ты так разозлился. Из-за этой девки?! – она поднялась с пола и, будто обезумевшая гарпия, начала кричать, – Да, я действительно хочу занять её место, причём не только на троне, но и рядом с тобой, – она резко прижалась к его груди, – Я ведь люблю тебя, а ты? Ты никого больше не замечаешь, кроме той человечишки! Она ведь даже не вампир, как мы. У тебя даже не хватило смелости обратить её, хоть ты и говоришь, что любишь её. Чушь! Её жизнь коротка. Она умрёт, а ты останешься жить. Ты не боишься? То, что дорого для тебя может исчезнуть в любой момент! Рассыпаться в прах…

- Замолчи! – гаркнул на неё король. Корделия пыталась любыми способами отвадить своего мужа от Александры. Она считала, что своими словами припугнёт его, заставит отступиться от девушки, которая когда-нибудь, через пару десятилетий, состарится и в итоге умрёт. Это была её последняя попытка вернуть расположение главы семьи себе, но Корделия и предположить не могла, что на самом деле на уме у Карла, – Хех, боюсь? – насмешливо спросил он, – Конечно же нет! Если уж захочу чего-то, я обязательно заполучу это. Такой уж у меня характер. Скажу больше, я не собираюсь ни терять её, ни отпускать, – оскалившись, произнёс вампир.

Корделию буквально ошарашили эти его слова, – Т-ты, что… собираешься обратить её?!!! – женщину до дрожи в коленках бесила даже сама мысль о подобном, ведь у вампиров убийство считается наивысшей степенью проявления любви.

- А вот это тебя не касается, – ядовито выплюнул вампир, – Отныне, моя личная жизнь к вам двоим не относится. Я не могу развестись с вами, так как это противоречит устоям. Наши дети больше не нуждаются ни в одной из вас, да и, если быть до конца откровенным, никогда не нуждались. Они уже достаточно взрослые. Материнское молоко им больше не нужно, а значит и вы теперь абсолютно бесполезны, – Карл явно намекал на то, что кормёжка молоком при рождении – это единственное, что они сумели сделать хорошего для своих детей и то, скорее всего, они это делали лишь ради своей будущей выгоды. Чтобы, когда дети подрастут, сполна спросить с них за всё, в том числе и за это (имеется в виду грудное вскармливание). Однако, самому младшему из них уже есть три года. Александра подкармливает Субару козьим молоком смешанным с кровью, что практически заменяет ему материнское молоко. Остальные дети намного старше. Тройняшкам – по девять. Рейджи – десять, Шу – одиннадцать с половиной. Никто из них больше не нуждается ни в поддержке, ни в любви не Корделии, не Беатриче. Карл был в этом абсолютно уверен. И он был не намерен больше тянуть. Последняя их выходка переполнила чашу его терпения, – Избавив своих мальчиков от таких, как вы, я сделаю им одолжение. Забота о них пусть больше вас не тревожит, – женщины уже дважды за вечер испытали шок. Он лишает их прав на материнство? На своих собственных детей? – Я освобождаю вас от этих обязанностей так же, как и от обязанностей моих жён. Вы больше можете не беспокоиться ни о Шу с Рейджи, ни о тройняшках. Мои сыновья прекрасно справятся и без вас. У них есть своя “мать”. Уверен, Александра заменит им и тебя – Корделия и тебя – Беатриче. Она позаботится о них намного лучше вас, уж будьте в этом уверены, – кажется, ему доставляло большое удовольствие в данный момент вот так оскорблять их, – Она и мать для них настоящая, а мне… мне жена.

Корделия и Беатриче застыли, будто вкопанные. Они даже не находили в себе силы на то, чтобы что-то сказать. Они обе хотели возразить, однако Карл даже голоса их не мог вынести, поэтому сразу же заткнул их.

- Поэтому…, – он прикрикнул, явно намекая на то, что он не желает слушать ни одну из них, – …Я принял важное решение для вас обеих. Ты, Корделия, уедешь обратно в Голландию к своей семье. Я уже отправил письмо твоему отцу. Он ждёт тебя, – Карл испытывал глубокое удовлетворение, видя страх в глазах своей первой супруги.

Корделия вышла за него замуж по договорённости. Решение об их браке принимал Карл и отец Корделии – Барон Ширер. Он тоже вампир, который создал для своей семьи огромный авторитет среди вампиров. Он входит в основной совет, поэтому у него большое уважение среди бессмертных. Именно он настоял на их браке. Барон человек очень серьёзных правил, жёсткий и напористый. У него взрывной характер. К тому же, он верен короне и с Карлом они весьма тепло общаются. Однако, Корделия боится отца, как огня. Она была уверена в том, что он не одобрит того, что её вернули обратно к нему. Это был единственный человек, которого она боялась даже больше, чем Карла.

Вампирша аж затряслась, вспоминая своего предка.

“Что? Мало того, что Карл сказал, что не хочет видеть меня здесь, так он ещё и отправляет меня к отцу. Нет! Я не хочу. Только не к нему! Он убьёт меня, если узнает о том, что Карл изгнал меня.”

- Ты вернёшься только тогда, когда раскаешься в своих злодеяниях, и уверен, твой отец поможет тебе в этом, – насмешливо добавил король. Сам же Карл припоминал буйный характер барона, а так же его старомодные взгляды на жизнь. Отец Корделии весьма жёсткий человек с непоколебимым чувством ответственности и справедливости. Не зря же он в вампирском совете занимает именно судебную должность. Иными словами, он – судья, судит тех бессмертных, которые провинились или совершили тяжкое преступление.