По словам Виктора Яланского [его дед, Карп Иванович Махно, был старшим братом вождя крестьянской революции], идея книги родилась давно. Сюжет произведения он, в частности, обговаривал даже с женой Нестора — Галиной — во время одной из встреч с ней.
В книгу вошли около 120 уникальных фотографий и документы, сберегавшиеся в семье в течение десятилетий. И беречь их было от кого. В 1985 году, например, дом Яланских подвергся трехчасовому обыску.
— Но нашли тогда чекисты, — продолжает Виктор Иванович, — мелочь. Основные документы я закопал в огороде. До них никто не добрался.
А теперь, значит, с ними может познакомиться всякий, кому доведется прочесть отмеченную премией книгу.
«Нестор и Галина» издана в Киеве тиражом в три тысячи экземпляров.
…Несколько лет назад Виктор Иванович, к сожалению, умер. Прямых потомков, следовательно, у батьки Махно больше не осталось.
2002, 2014
[Фото из архива автора]
Виктор Яланский показывает знак лауреата премии им. Винниченко
Нестор и Галина [картина находится в Гуляйполе — в доме вдовы Виктора Яланского]
ВОЛЬДЕМАР АНТОНИ: УЧИТЕЛЬ БАТЬКИ МАХНО
Главный анархист Гуляйполя, являвшийся, по сути, идейным вдохновителем крестьянской революции под руководством Нестора Махно, пережил своего легендарного ученика на… 40 лет. Исколесив и Европу, и Южную Америку, где даже состоял в компартии Уругвая, он через полвека эмиграции вернулся на родину и получил от запорожских властей… персональную пенсию.
Умер в Никополе, в котором жил под вымышленной фамилией, 15 мая 1974 года. Благодаря усилиям никопольских махновцев, в 2016 году его могила взята под государственную охрану.
Сын чеха и немки
Чтобы подтвердить выдающуюся роль Вольдемара Антони в судьбе мятежного атамана из Гуляйполя, предоставляю слово ему самому. Вот о чем писал Нестор Иванович в 1929 году из Парижа: «На мою долю выпало счастье подпасть еще юнцом под идейное влияние анархиста-революционера Владимира Антони [известного в революционных рядах под именем „Заратустры“]. Благодаря влиянию этого революционера, с одной стороны, а также благодаря тому правительственному террору, который носился в 1906—1907 годах по русской земле против просыпавшегося народа, я быстро занял не последнее место в боевой Гуляйпольской группе хлеборобов-анархистов-коммунистов Екатеринославской организации и долго и упорно боролся с царско-помещичьим строем».
А вот как отзывается о Заратустре из Гуляйполя научный сотрудник Центрального архива истории сионизма [Иерусалим], специалист в области истории еврейского анархистского движения Моше Гончарок: «По имеющимся у нас данным, в гуляйпольской анархистской организации имелось несколько евреев из местного населения, но руководящей роли они не играли. Тем интереснее для нас позиция организации, идеологами которой были украинские крестьяне и рабочие, активно боровшиеся с черносотенцами. Попытки антисемитских элементов в местной полиции и среди помещиков организовать массовые погромы окончились в Гуляй-Поле неудачей: юные анархисты этого крупного села организовали по-настоящему действенную контрпропаганду среди рабочих и голытьбы и отдельные эксцессы, имевшие место, были пресечены несовершеннолетними боевиками. Большую роль в борьбе с черносотенцами сыграл главный организатор и идеолог гуляйпольских анархистов Вольдемар Антони [„Заратустра“], сын чеха и немки, человек удивительной судьбы. Так что первый урок о недопустимости шовинизма и антисемитизма шестнадцатилетний Махно получил именно от него. И запомнил на всю жизнь. В своих воспоминаниях, изданных во Франции, Махно несколько раз возвращается к личности Антони и каждый раз пишет о нем с огромным уважением и любовью. Память о борьбе местных анархистов с черносотенцами сохранилась у гуляйпольских евреев: именно местная община поддерживала тесный контакт с махновцами, сотни молодых евреев сражались в их армии под черным знаменем в 1918—1921 годах».
Это чтоб больше не возвращаться к замусоленному мифу времен коммунистической пропаганды о еврейских погромах, которые будто бы устраивали махновцы. «Сотни молодых евреев, — подчеркивает историк из Иерусалима, — сражались в их армии».
«За границу я ушел нелегально…»
Так кем же он был, этот «сын чеха и немки», носивший непривычное для украинской сельской глубинки имя Вольдемар?
А давайте вместе полистаем его мемуары. Он специально для нас оставил воспоминания и о своей жизни, и о Несторе Махно. Записанные в ученической тетрадке в городе Никополе [и переданные после смерти их автора на хранение в Гуляйпольский краеведческий музей], они — с подробными комментариями, были обнародованы запорожским историком Владимиром Чопом.
«Родом я из села Гуляйполя, Александровского уезда Екатеринославской губернии, — пометил в 1966 году в своей автобиографии экс-эмигрант и единственный на тот момент анархист с дореволюционным стажем [теоретик анархизма Або Гордин умер двумя годами ранее в Тель-Авиве в возрасте 77 лет]. — Сын Генриха [Андрея] Алойзовича Антони, чеха и Сусанны Бонелис. Родился 4 июня 1886 года. Образование получил в земской школе.
Настоящее мое имя Владимир Антони. За границу я ушел нелегально под Хотином в 1908 году.
Моя пролетарская жизненная закалка была следующей. Бедность и лишения свели мою мать в могилу, когда мне было девять лет. С 13 лет я начал работать в литейном заводе Кригера в Гуляйполе. Шестнадцатилетним переселился в Екатеринослав, где мой отец работал машинистом и поместил меня учеником токаря на трубопрокатном заводе Ланге. Здесь шла интенсивная революционная подготовка. Вскоре я стал получать из рук отца «Искру» и прокламации, а еще чуть позже прокламации С. Д. Р. Партии [социал-демократической рабочей партии, которую со временем возглавил некто Ленин, — авт.] для распространения в ночной смене на заводе, и, в поселке Амур, в зоне завода».
Если кого-то смущает название поселка в пригороде Екатеринослава, я напомню слова самой, пожалуй, известной в уголовном мире песни: «Прибыла в Одессу банда из Амура, В банде были урки, шулера. Банда занималась темными делами, И за ней следила Губчека».
Да, это знаменитая «Мурка». А вспомнил я ее с единственной целью: чтобы подчеркнуть, в каком авторитете был поселок Амур в авторитетной, извиняюсь за тавтологию, Одессе.
А вообще, селение Амур возникло в 1875 году как рабочий поселок при металлургических заводах левобережной Екатеринославщины. К 1900-м годам Амур превратился в большой поселок с населением в 20 тысяч душ, в котором, кроме собственной церкви, имелись несколько школ, четыре лесные пристани и полторы сотни лавок. И, в то время, как местные урки и шулера, почувствовав, что им тесно на берегу Днепра, подались за приключениями к Черному морю, рабочий люд Амура устроил — в 1903 году, забастовку, в которой самое активное участие принял вчерашний гуляйпольский хлопец Вольдемар Антони.
«Надо сказать и о требованиях нашего митинга, — продолжает он в автобиографии. — На вопрос исправника: «Чего вы хотите?» Наш оратор сказал: «Требуем 8-и часового рабочего дня, свободы слова, печати, собраний, манифестаций, прямого, равного и тайного голосования и низложения самодержавия».
И получили желаемое?
«Стачка была грубо подавлена», — лаконично сообщает Вольдемар и бесстрастно продолжает:
«Когда сама администрация сожгла трубный Ланге, я стал токарем в железнодорожном депо станции Пологи, Екатериненской железной дороги. Здесь и организовал кружок своих ровесников и вел пропаганду против капитала и царской власти. Тем временем надвигались революционные события 1905 года, названные впоследствии товарищем Лениным репетицией. Вот в этой репетиции выпало участвовать и мне.
