Грим

Грим

Играть третями

Не так страшен черт, как четыре туза в одни руки. Монархизм должен уступить бразды республиканскому управлению. Необходима коллегиальность, привлечение лучших людей к руководству страной. И конституцию, конституцию, конституцию...

Александр умер. Константин слаб. Но что успех достанется так легко и почти бескровно, даже Павел Иванович Пестель не ожидал.

Переворот ли изумил мироздание, или катаклизм готовился загодя и вот разразился, с оным совпав, только над Россией с тех пор воцарился круглогодичный декабрь.

А может, преступления против престола караются вечной зимой.

Что характерно, в Европе смена сезонов шла своим чередом. Российская же граница - от Черного моря до моря Балтийского - погрузилась в туман.

Европа, первоначально возликовав паденью империи, приуныла. Опасаясь, как бы и на нее не распространился декабрь (экспорт революции, перманентный переворот), натыкала вдоль границ кольев - остриями к святой Руси. В тумане аукались и блуждали беженцы из империи. Немногим удалось одолеть границу, отводя рогатинами рожны. Они рассказали ужасы.

В стране холод. Продовольствие съедено. Дикие травоядные от бескормицы вымерли. Леса вырубаются без разбору на отопление. Медведи бродят по улицам и ревут. Правительство заперлось в Зимнем и отчего-то молчит. В Брынском лесу объявился злодей Владимир Дубровский.

Благо, что этот затянувшийся декабрь выдался малоснежный. А то б занесло по крыши и выше веси и города. Но эта угроза постоянно висела над головами сохранившихся жителей.

Хотя луна сменялась луной (а времена меняются при каждой новой луне), декабрь длился и длился. То подмораживало, то отпускало, изредка солнце проглядывало, а время словно остановилось, и даже кутерьма возле пустого престола стала спадать.

А поначалу кипело, бурлило, пенилось. Ибо республика оказалась делом настолько демократичным, что все тут же передались. Эсдеки (социал-декабристы) требовали себе особенных полномочий, полагая в полгода осчастливить народ. Конституционные декабристы (кадеки) считали, что стране все же нужен какой ни на есть монарх. Меж и внутрипартийные распри чрезвычайно запутывали положение. Грызня северян и южан продолжалась почти четверо суток. Состоялось восемнадцать дуэлей, десять из них со смертельным исходом. 'Кто на счастье уповал // Стал убитым наповал' - писал по этому поводу модный поэт Пушкин.

Вызовы следовали один за другим, и неизвестно, сколько бы осталось от армии к Рождеству, если бы не догадались метнуть банк.

Пестель вышагивал по анфиладам Зимнего, по обычаю задаваясь вопросом: что делать?

- Что делать, что делать? - сказал кавалергард Анненков. - А что делали рыцари Круглого Стола за круглым столом?

- Метали штосс? - предположил Павел Иванович. Об этих рыцарях в отличие от круглых столов представление у него было самое смутное.

- Король Артур, играя третями, царство небесное себе обрел, - заверил его поручик.

Условились: полкуша в лоб, играть третями, понтер после взятой метки имеет право удвоить.

За каждым игроком закрепили кусок России. Дочиста проигравшийся добровольно отправляется на жительство в Сибирь.

- Повернем темпераменты в привычное русло, - говорил декабрист Анненков. - Понтеры и бретеры выпустят пар. Заодно отсеются невезучие.

В числе первых отсеялся именно он.

Первоначальный штосс составили около двухсот человек. Ставкой была вся империя.

Игра шла с переменным успехом. День за днем, месяц за месяцем длился декабрь, игроки метали, понтировали, постепенно уменьшаясь в количестве, пока в игре не остались трое. Причем от Рылеева никто такой везучести не ожидал.

- Что делать, господа - серия-с, - оправдывался поэт.

Действительно, ему четырежды выпадали серии до семи соников кряду. В результате чего более двадцати губерний оказалось в его руках.

Из истинных декабристов он единственный остался в игре. Прочие ветераны-тираноборцы уже определились в Сибирь, куда еще раньше была сослана царская фамилия и придворная аристократия, где пребывали некоторые штатские, которым довелось принять участие в штоссе, в том числе и поэт Пушкин. Павел Иванович очень в Сибирь не хотел, но карточный долг - долг чести.

Рылеев всё чаще уносился мечтами в будущее. Либеральное, но справедливое управление государством почти было в его руках. Нести просвещение, побеждать косность кротостью. И тогда народ на нас не нарадуется, а мы - на народ. Хлебопашцы завалят страну хлебными булками. Добрые виноградари одарят вином. И вот уж рукой подать до страны грёз, где течет река Лир, парит птица Сирин, где в своей несбыточности обитают мечты.

- Поэтам свойственно обольщение будущим. Я бы, подобно Платону, этих мечтателей из государства изгнал, - завидуя фарту, ворчал усатый гусар, в котором с трудом, но еще можно было признать отставного поручика Ржевского, тоже вошедшего в триумвират. - Хочет нас обыграть и диктатором стать. Ты, Рылеев, рылом не вышел на эту роль.

- Кронверкская куртина плачет по вас, - возражал поэт.

Однако что делать с затянувшимся декабрем, и триумвират не знал. Не выходя из-за ломберного столика, объявили белый террор. Осуществлять который было, по счастью, некому.

***

Зимний Дворец. Четвертое августа 1826 года по европейскому летоисчислению. По российскому - 247-е декабря.

- Совершенно ясно теперь господа, что и 'Союз благоденствия' никакого благоденствия не принес бы империи, и 'Союз спасения' ее бы не спас, - говорил банкомет, тасуя колоду.

Рукава его Преображенского мундира были засучены. Он давно уж оставил привычку прятать в них козыря да туза. По змеям, сползающим на запястья, по татуированным кистям рук, кто бы не догадался, что перед ним - известный игрок и бретер, граф Федор Иванович Толстой, Американец?

- Из-за границы дразнятся, тычут в нас кольями, - пожаловался Ржевский. - Медведи белые объявились в Тавриде. Ненцы встали стойбищем под Москвой. Уж больно затянулся этот государственный переворот - с 14-го декабря по самые термидоры.

Трубка потухла. Он отложил длиннейший чубук. Было накурено.

- Людей хоронят прямо в сугробах. Мертвые души оживают и ошиваются по ночам, - доложил Рылеев (был он отчасти мистик). - У меня такое предчувствие, господа, что как только мы прекратим метать, так декабрь и закончится.

- Вы ж и затеяли, господин подпоручик, это мы уж потом...

Но прекратить игру никто не хотел. И дело даже не в том, что кушем была сама Россия - азарт пьянил.

- Объявляйте же ставку, поручик, - поторапливал банкомет.

Ржевский поставил на карту самодельную фишку, на которой значилась Могилевская губерния. Толстой отвечал Оренбургской. Её и Орловскую ему только что Рылеев просадил.

Поручик аккуратно подрезал картой колоду. Американец перевернул.

- Плие!

Налево легла дама пик, направо - червей.

У поручика была десятка. Американец сбросил дам и продолжил метать.

На четвертом абцуге граф половину могилевской губернии присоединил ко своим, а на следующей метке поручик ее вернул и удвоил куш.

Вошел лакей и встал у стола с подносом.

- Э, что там у тебя? Картошечка? И это всё?

- Так ведь всё, почитай, съедено, - сказал служивый. - Кроме картошечки. И истопники жалуются: дров нет.

Продовольствие, действительно, подходило к концу. Шампанское кончилось, пришлось перейти на мадеру. Обоз с дровами где-то застрял или же был разграблен Дубровским.

- Сложность ситуации еще и в том, что она очень проста. Пропитания нет, дрова на исходе. Народ убегает туда, где декабря нет, - сказал Американец.