Негромкий голос произносил:

— Просыпайся, Ашибан Зидила. Говорящая в отчаянии.

Снова и снова повторялись эти слова. Она открыла глаза.

Абсурдно юная Суверен Исса лежала перед Ашибан, прижавшись коричневой щечкой к серой земле, и смотрела на нее. Из аккуратного узла на макушке разлохматились несколько прядей, за них зацепились веточки и острые листочки. Глаза девушки были красные, опухшие, как после рыданий, хотя лицо ее ничего не выражало. Одной рукой она сжимала коммуникатор Ашибан.

Ей не больше девятнадцати, подумала Ашибан, а скорей всего и меньше.

— Ты проснулась, Ашибан Зидила? Говорящая в отчаянии.

— Голова у меня, во всяком случае, не болит, — ответила Ашибан.

Несмотря на это, ощущение зыбкости и нереальности происходящего сохранялось.

— Пока мы выбирались из флайера, я поработала с аптечкой первой помощи, — сказал коммуникатор, переводя слова Суверена. — Наложила тебе слой корректора на лоб. Но он тут не вполне подходит. Инструкции требуют немедленно обратиться к доктору. Говорящая в...

— Приоритет перевода, — скомандовала Ашибан. — Отключить эмоциональную индикацию.

Коммуникатор заткнулся.

— Суверен, помощь вызывали? Помощь прибудет?

— Какая ж ты дура, — сказал коммуникатор Ашибан. Нет, сказала Суверен Исса. — Или, может, это у тебя сотрясение настолько серьезное? Наш флайер сбили. Через двадцать минут после атаки прилетел другой флайер и стал курсировать туда-сюда, будто с борта что-то высматривали, но мы же на Высоких Верещатниках, на пустоши, где никто не живет. Если вызвать помощь, кто, по-твоему, прибудет всех быстрее? Те, кто нас сбил.

— А кому бы это понадобилось, нас сбивать?

— Тем, кто хочет войны Гиданты и Раксамата. Тем, кому не по душе твоя мать, святая Сиврил Зидила. Тем, кому не по душе моя бабушка, предыдущая жрица-Суверен.

— Тогда вряд ли это раксаматы, — отозвалась Ашибан и немедленно пожалела о сказанном. Она прибыла сюда налаживать взаимопонимание между своим народом и нацией Суверена, поскольку в Гиданте доверяли ее матери, Сиврил Зидиле, а значит, склонны были прислушиваться к дочери. — Здесь, внизу, куда больше ваших, чем раксаматских колонистов. Если дойдет до войны, раксаматов просто истребят. Едва ли кому-то из наших может показаться приемлемым такой вариант.

— Мы обсудим это в будущем, — ответила Суверен. — Когда те, кто пытался нас убить, кто б это ни был, оставят свои попытки. Я размышляла. Они нас не заметили на фоне растительности, но вполне могут вернуться и прочесать территорию в ИК-спектре. И притом скоро. Нужно добраться до тех деревьев на севере.

— Я бы лучше вызвала своих по комму, — заметила Ашибан. — Своих, и никого больше. Я им доверяю.

— Правда? — проговорила Суверен. — Что же, а вдруг им как раз и пригодились бы жертвы среди раксаматских поселенцев, чтобы под этим предлогом разжечь войну на истребление гидантов и завладеть планетой безраздельно? Возможно, твоя смерть им очень кстати.

— Чушь какая! — возмутилась Ашибан. Она позволила себе сесть, но не слишком быстро, прислушиваясь, не вернутся ли головная боль и тягостная слабость. — Я про своих друзей говорю.

— Твои друзья далеко, — сказала Суверен. — Они свяжутся с другими, чтобы поручить тем найти нас. А этим другим ты так же доверяешь?

Девушка выглядела устрашающе серьезной.

— Я на твоем месте — нет, — добавила Суверен, садясь. Она заткнула коммуникатор Ашибан за пояс и подцепила с земли узел из вуалей и юбок.

— Это мой комм! Он мне нужен!

— Ты по нему никого не вызовешь, кроме смерти для нас обеих, — сказала Суверен. — Умирай, если тебе приспичило.

Она поднялась и устало поплелась прочь между жестких колючих кустарников.

Ашибан поразмыслила, не стоит ли догнать девушку и отобрать у нее комм. Но Суверен молода, а Ашибан хотя и в отличной форме для своего возраста, но атлетическим сложением не отличалась никогда, даже в молодости. И это даже не учитывая травмы головы.

Она встала. Осторожно, потому что ее по-прежнему одолевала слабость, а суставы ныли. Там, где рухнул флайер, не осталось ничего, кроме черной воды, по которой плавали полоски и комки мха, а окружал это место ровный ковер, тоже из мха. Она вспомнила слова Суверена: Мы на воде стоим. Вспомнила, как вздымалась и опадала земля под ногами, вынуждая ее опираться на колени и ладони.

Она зажмурилась. Ей теперь казалось, что она смутно припоминает полет во флайере, крик Суверена, попытку переводчика вылезти в проход и перебраться в кабину, где на панель управления осело безжизненное тело пилота.

Их сбили. Если это так, то Суверен права. Звать на помощь смертельно опасно, хотя Ашибан вряд ли на это сподобится без своего коммуникатора. Кто бы ни организовал атаку, они считают Ашибан и Суверена допустимыми жертвами. Более того, специально выбрали их своими жертвами. Вероятно, затем, чтобы война, угроза которой нависала уже года два, наконец воплотилась в смертоносную реальность.

Но ведь этого не хочет никто. Даже Гиданта, которой никогда не доставляло удовольствия присутствие в системе народа Ашибан. Никто, уверена была Ашибан.

Она снова открыла глаза. Спина девушки удалялась: Суверен пролагала себе путь по болотам. Далеко на севере, почти у горизонта, маячили помянутые Сувереном деревья.

— О предки! — застонала Ашибан. — Я уже старая для такого.

Но, закинув сумку на плечо, она двинулась следом.

В конце концов Ашибан догнала девушку, хотя Суверен не подала виду, что заметила ее. Некоторое время они молча пробирались в высоких, по бедра, колючих кустарниках, позволяя себе лишь изредка вполголоса чертыхаться, когда встречался особо противный куст. Ясное голубое небо затянули облака, поднялся ветер, принося запах дождя. Ашибан встретила его с облегчением: ослепительное солнце жгло ей глаза. Когда очертания деревьев у горизонта стали четче, хотя и не приблизились еще на обнадеживающее расстояние, мысли Ашибан, все это время спутанные и помраченные, наконец обрели некую связность.

Их сбили. Ашибан не сомневалась, что в ее народе никто не хочет войны. С другой стороны, раксаматы за пределами планеты не столь уязвимы. Напротив, вооружение у них существенно лучше гидантского. Если война все же разразится, маловероятно, чтобы Гиданте ее ход сулил что-либо позитивное. По крайней мере, Ашибан в этом сомневалась. И возможно, что среди раксаматов какая-то фракция действительно хочет такой войны. Ашибан же и среди соотечественников особым уважением не пользовалась.

В отличие от ее матери. Ее мать, Сиврил Зидила, заключила с Сувереном Исса (тогдашней носительницей этого ранга) Эатуанский Договор, подтвердивший право раксаматов на мирное существование в системе и на планете. Сиврил с тех пор почитали как раксаматы, так и гиданты. Ашибан, ее дочь, была бледной тенью, символическим напоминанием о деяниях великой матери. Если в Раксамате кто-то задумал пожертвовать жизнями соотечественников на планете, то и Ашибан эти люди приговорят, не моргнув глазом. Ей не хотелось в это верить, не хотелось признавать, что ее соотечественники способны на подобное.

А гиданты? Способны ли они принести в жертву своего Суверена, чтобы появился повод к войне? Час назад (или сколько бишь там они уже плетутся по болоту? Ашибан не была уверена) она с уверенностью ответила бы — нет. Суверен Исса — священная персона. Проводник между Гидантой и миром духов Исса, которые говорят с гидантами голосом Суверена. Несомненно, жертвовать ею ради войны, которая принесет обеим сторонам катастрофические потери, не станут. Или?..

— Суверен.

Девушка продолжала пробираться через кусты в метре впереди Ашибан. Она коротко оглянулась через плечо.

— Что?

— Куда ты?

На этот раз Суверен даже обернуться не потрудилась.

— На Удранских равнинах станция наблюдения есть.

До нее сотни километров, и это даже не учитывая того факта, что, если флайер в самом деле упал на Высоких Верещатниках, то нужно будет еще придумать, как спуститься с Эскарпа на равнину.