«Человек наследует от каждой (планетарной) сферы особое временно-пространственное качество, которое, с одной стороны, дополняет его характер, а с другой — ограничивает его. Поэтому семь стадий посвящения были призваны облегчить переход духа через семь ограничений, завершением чего станет реализация неквалифицированного состояния».
В христианстве существует схожая концепция планетарного или космического мира как источника, из которого мы черпаем как наши таланты, так и наши недостатки. Это более отчетливо показано в Откровении Иоанна Богослова — заключительной книге Библии. В нем семь планет представлены как семь звезд в правой руке «подобного Сыну Человеческому». Они связаны с семью светильниками и семью исконными церквями:
«1 20 Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей».
Каждая из семи церквей Малой Азии, к которым обращена первая часть Откровения, имела особую силу, за которую превозносится, и слабость, могущую привести к греху. Подобно митраизму — великому своему сопернику в первом и втором столетиям н. э., христианство предлагает семь посвящений, именуемых таинствами, дабы помочь душе в ее усилиях достичь спасения. Семь таинств можно рассматривать как своеобразную лесенку, опять же соответствующую планетарным сферам. Итак, мы имеем Крещение (Луна), Епитимья (Меркурий), Венчание (Венера), Причастие (Солнце), Конфирмация (Марс), Посвящение в духовный сан (Юпитер) и Соборование (Сатурн).
Наличие всех этих параллелей между христианством и митраизмом наводит на мысль о том, что последний и был знаменитой религией волхвов. Есть и аргументы против такого допущения, например: День Рождества не праздновался 25 декабря до 353 года н. э., когда его объявил таковым папа Либерии. До того времени самым важным христианским праздником сезона было Крещение Христа, отмечавшееся 6 января. Выбор этой даты для столь важного праздника уходит, похоже, корнями не в Персию и не в Месопотамию, а в Египет.
ЗОН И ХРИСТОС
Во времена Рима в портовом городе Александрии существовал очень большой храм, называвшийся «Корейон», в котором каждое 6 января праздновалось рождение Эона[25]. Если судить по запискам Святого Епифания (около 315–402 гг.), и в его время еще продолжали отмечать языческий праздник Зона:
«…В Александрии, в так называемом Корейоне — огромном храме Приснодевы — на рассвете, после всенощного бдения с музыкой и песнями, участники спускаются со свечами в подземный склеп и выносят наверх в паланкине деревянного идола в виде обнаженной фигуры с выполненным золотом отпечатком креста на лбу, с похожими отпечатками на каждой руке и на каждой коленке, одинаково выполненными золотом. И они делают со своим идолом семь кругов внутри храма под аккомпанемент труб) тамбуринов и Псалмов, а затем, веселясь, уносят его обратно в подземелье. Когда их спрашивали о значении этого таинства, они отвечали: «В этот час сегодня Девица (Коре), то есть Приснодева, родила Зона».
Это поразительное свидетельство о связи между родами Девы и праздником старого Рождества, который на Западе мы теперь отмечаем как Крещение, указывает на Древний Египет как на альтернативный источник легенды о волхвах. Это не столь уж невероятно, как может показаться на первый взгляд. Во времена Иисуса Александрия была, быть может, самым цивилизованным городом на свете и местожительством большой еврейской общины. Евреем был и ее величайший философ, выдающийся гражданин по имени Филон (около 30 г. до н. э. — 46 г. н. э.), чей брат Александр был банкиром цезарей. В пространных трудах Филона, одной из лучших дошедших до нас записей, сделанных современниками, много говорится о верованиях и делах «мудрых людей» его времени. Среди них называются и волхвы из Персии, «которые путем тщательного исследования творений природы с целью познания истины в спокойной тишине и посредством (мистических), обладающих пронзительной ясностью образов становятся посвященными в тайны божественных добродетелей и, в свою очередь, посвящают (тех, кто идет за ними)». Однако Филон не был простым наблюдателем экзотических религий, а поддерживал, похоже, тесные контакты с общиной мистиков, называвших себя «Терапевтами», если даже не был ее членом. Ее центр находился к югу от Александрии. Многое из того, что Филон рассказывает о них и их убеждениях, как ни странно, предвосхищает христианство.
У философа Филона много общего и с Беннеттом, и с Мидом, который в работе «Трижды великий Гермес» глубоко анализирует труды Филона. Для последнего самоочевидно, что работа философа немыслима вне религиозных рамок. Эти рамки были тесно связаны с идеей посвящения, хранимого в тайне от масс, ибо оно не могло быть понято ими. Так, он пишет:
«Эти вещи, что вы принимаете в души свои, вы, чьи уши очищены, как истинно священные тайны, следите за тем, чтобы не рассказывать о них никому, кто может быть не посвящен, а храните их в сердцах своих, хорошо охраняйте свою сокровищницу, но не как хранилище золота и серебра, что является преходящим, а как самое ценное богатство — знание Причины (всего) и Добродетели, а также третьего — дитяти первых двух».
Эта рекомендация не раскрывать святые тайны непосвященным повторяется в Евангелии от Матфея: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». Одной из таких великих тайн была — по мнению Филона — доктрина Логоса как Сына Божьего. Он писал:
«Больше того, Бог, как Пастырь и Царь, руководит (и правит) с помощью закона и справедливости природой неба, периодами солнца и луны, изменениями и движениями других звезд, назначая своим представителем (для выполнения этой задачи) Свой собственный Разум (Логос), Своего старшего Сына, взять на себя заботу о пастве, как если бы он был наместником Великого Царя».
Комментируя этот отрывок, Мид предполагает, что «Божественный Человек» был для Филона Небесным Мессией Бога. И он цитирует еще один отрывок, который — в тот момент, когда я читал его впервые — показался мне весьма загадочным и который, как я обнаружил позже, служит ключом к очень многому.
«Более того, я слышал, как один из спутников Моисея произнес такое слово (логос): «Се Человек, имя которому Восток» — очень странное имя, если вообразить человека, состоящего из тела и души; но, если принимать его за Бестелесного Человека, ни в чем не отличающегося от Образа Божьего, придется признать, что, назвав Его «Восток», человек попал в точку.
Ибо Отец вещей, которые есть, воспитал его как Своего старшего Сына, которого Он называл везде Своим Первенцем и который, будучи от отца рожденным, подражая своему Родителю и обдумывая Его первоначальные замыслы, вылепил виды (вещей)».
Эти слова удивительно похожи на начало Евангелия от Иоанна, которое обычно зачитывается в конце каждой католической мессы:
«1 В начале было Слово (Логос), и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
2 Оно было в начале у Бога.
3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его».
Итак, в философии Филона, как и в Евангелии от Иоанна, Сын Бога, то есть Первоначальный Логос, ответственен за сотворение видимой вселенной в соответствии с образом и первоначальными схемами, составленными его Отцом. «Жизнь», которая «была свет человеков», и свет, который «во тьме светит» — это, конечно же, солнце. Как Иисус Христос, Логос, или слово, обретает плоть — это связано с солнцем, это одна из великих тайн христианского эзотеризма. Однако Филон постулирует «звезду звезд», расположенную в центре мироздания и дающую свет всем остальным телам, в том числе и видимым звездам, нашему солнцу, луне и планетам.
