Его язык облизывает моё ухо.

— Ты сказала, что хочешь меня. Что ж, я прямо здесь. Так почему бы нам не прекратить всю эту дерьмовую терапию, я не один из твоих студентов.

Его наглость и дерзость в словах заставляют меня покраснеть от злости. На сей раз, когда отталкиваю его от себя, я делаю это с силой, но в этом нет необходимости, так как он отстраняется добровольно.

Он садится и откидывается на спинку кровати.

Я притягиваю колени к груди.

— Поговори со мной. Что всё это значит? Мы ведем речь о сексе, а не о женитьбе, ради всего святого. Я здесь ещё на пару дней и затем исчезну из твоей жизни. В чём причина твоего нежелания?

Обычно я не веду так беседу, но мне необходимо достучаться до него.

Нейт пожимает плечами и запрокидывает голову.

— Я говорил тебе, твой брат не хотел, чтобы я был с тобой.

Я трясу головой.

— Это бессмысленно. Мы даже не встречались до того, как он умер.

— Нет, но он сказал мне.

— Сказал тебе что?

— Господи, Зои! Не всё должно обсуждаться. Когда ты прекратишь это, наконец?

Мой взгляд не отрывается от его лица.

— Нет, не прекращу. — С этими словами встаю и направляюсь к двери.

— Зои!

Я останавливаюсь прежде, чем дохожу до лестницы и поворачиваю голову.

— Вернись сюда. — Его голос значительно ниже.

Он прав. Не всё стоит обсуждать, но так как переживания о том, что я могу умереть до того, как мне исполнится двадцать восемь, как и мой брат, нависают надо мной каждый день, я должна знать. Я возвращаюсь обратно и присаживаюсь перед ним у изножья кровати.

— Пожалуйста, Нейт, скажи мне.

Он направляет свой взгляд на меня и глубоко вздыхая, открывается.

— В ночь на двадцать седьмой день рождения Зи, я взял его с собой.

Мое сердце замирает. День, когда Заку исполнилось двадцать семь лет.

— Ранее тем же вечером он получил сообщение от тебя и смотрел на фото.

Воспоминание уносит меня назад. Я отправила ему сообщение с фотографией шоколадного торта, который испекла ему на день рождения, даже несмотря на то, что его не было дома. Этот год был единственным, когда он отсутствовал дома на свой праздник. Я испекла шоколадный торт, поскольку это мой любимый, и собиралась съесть его одна. Нет никаких причин, чтобы останавливаться, но Нейт, так или иначе, делает паузу.

— Фотографию торта? — спрашиваю я.

Он кивает.

— Продолжай, — подталкиваю я.

— Я был таким придурком и глумился над ним по поводу тебя. Я спрашивал его, почему ты никогда не приезжала все эти годы к нему. Его ответ меня не удивил. Поначалу он пожимал плечами, но я давил на него, и затем он наконец-то мне сказал, что Мими большинство времени была больна, поэтому ему было проще приехать домой. Но как я уже сказал, я был придурком и заставил его сказать то, о чем я уже знал.

— О чем? — спрашиваю я, искренне смущенная тем, что же это могло быть.

— «Чтобы удержать ее подальше от тебя», сказал он мне.

У меня отвисает челюсть.

— Он так сказал?

Нейт кивает в ответ.

— Я уже знал это.

Я свожу брови вместе.

— Откуда?

— Из-за того, что он не любил мне рассказывать о тебе, если только я не подталкивал его на это, я понимал, он хотел, чтобы я держался от тебя подальше.

— Нет, не верь этому, Нейт. Ты неправильно понял. Он шутил.

— Нет, Зои, это не так. Он не просто сказал это, он это имел в виду. Сжав кулаки, он едва не сказал мне, что убьет меня, если я когда-нибудь приближусь к тебе.

Я тянусь через кровать.

— Нейт, он был моим братом. Он всегда был чересчур заботливым. Он бы сказал так о любом парне.

Он отстраняется.

— Нет, Зои, ты ошибаешься. Ты была единственным самым важным человеком в его жизни. Он всегда говорил, что ты являлась добром для всего того зла, которым он когда-либо был. Он был таким чертовски поэтичным. Я помню, как он говорил, что ты была солнечным лучиком, который он видел сквозь облака. Ты была светом в конце туннеля. Ты верила в него, как никто другой. Ты помогала ему двигаться вперед. Он чувствовал, что был обязан тебе всем. Он хотел, чтобы ты была счастлива. И он знал, что этого не случится со мной.

От его признания, мои глаза покалывает от слез.

— Ох, Нейт, вот каким он был. Он так сильно ненавидел моего единственного бойфренда, что однажды угрожал сломать ему ноги.

Нейт не двигается и смотрит на меня.

— Зои, ты совсем не понимаешь, что происходит. Всё намного серьезнее. Я прикалывался над ним той ночью и просто пытался задеть его за живое, я спросил его: «Думаешь, я бы ей понравился? Вот в чем дело? Потому что я был бы счастлив, слетать и встретиться с ней, пусть даже она такая милая девушка, я мог бы сделать исключение для тебя». Я раньше посмеивался с ним, что я никогда не встречался с хорошими девочками, так как было слишком много возни со всем этим любовным дерьмом. Обычно это взрывало его мозг.

Я перемещаюсь на кровати.

Кажется, Нейт теряется в своих воспоминаниях.

— Зак сказал: «Неважно, насколько сильно я бы хотел доверить тебе заботу о ней, но я никогда не смогу этого сделать. Ты только разобьешь ей сердце. Ты просто не способен на такие отношения. Так что держись подальше от нее». Он ясно дал понять. Так что, это, — Нейт указывает на нас двоих, — неправильно.

Слова выходят прежде, чем я успеваю обдумать их:

— Это было до того.

Он хмурится.

— До чего?

Теперь моя очередь заткнуться. Откровенничать о «Клубе 27» это не то, что ты должен делать. Люди смотрят на тебя, как на сумасшедшего, а если нет, то просто жалеют тебя. Я не хочу ни того, ни другого от Нейта.

— Ничего, забудь.

Щурясь, он смотрит на меня.

— Ты заставляешь меня признаваться во всем, а теперь молчишь? Как бы ни так.

— До того, как он умер, — лгу я. Теперь слезы текут потоком по моему лицу. Я закрываю глаза, желая, чтобы всё было иначе — иначе для нас обоих.

Кровать провисает, и Нейт тянет меня поближе к себе. Его руки поглаживают мою спину вверх и вниз, утешая меня. Я расслабляюсь в его объятиях и принимаю тепло, которое он предлагает. Я позволяю себе оплакивать всё то, что не могу контролировать.

Жизнь.

Смерть.

Всё, что находится между ними.

Когда я, наконец, могу открыть глаза, вглядываюсь в ночь, и клянусь, я вижу падающую звезду.

— Ты видел это? — коротко выдыхаю, заикаясь.

Нейт отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

— Что видел?

Я показываю на окно.

— Падающую звезду.

Он отрицательно качает головой и начинает вставать.

— Я собираюсь прихватить немного воды. Тебе взять?

Я смотрю на него с тоской, которой хотелось бы избежать.

— Да, я сейчас спущусь. Мне нужно в уборную.

Как только Нейт покидает комнату, я подхожу к раздвижным стеклянным дверям и открываю их. Влажность удушающая, но в любом случае, я дышу воздухом. Я смотрю наверх в ночное небо, и гляжу на звезды — их так много. И пока я смотрю в чудеса неба, не могу избавиться от мысли, что звезды рождаются, живут и умирают точно так же, как и люди. Некоторые из них ярко сияют, некоторые мерцают, а некоторые — слабые пятнышки, ты едва можешь разглядеть их. Жизни звезд меняются, и их яркость тоже, но как только они перегорают, то затухают, и затем падают с неба.

Разве это не как в жизни?

9 Глава

Ужин

Сумерки Майами — это просто нечто, как будто собственная галактика.

Я наблюдаю за горизонтом и вижу не только мост Макартур-козуэй, освещенный неоновыми оттенками розового и фиолетового цветов, но и небоскребы в центре Майами, и яркие белые огни Майами-Бич. С палубы лодочного сарая даже залив похож на тропический островной курорт с чистой лазурной водой.

Оглядываясь по сторонам, вдыхаю океанский воздух и стараюсь не думать о том, что ничего подобного больше никогда не увижу.