Когда ее самолет оторвался от земли, он почувствовал головокружение, перед глазами все стало полутемным и мутным. Тоби потер переносицу и, немного подумав, решил, что сможет с этим справиться...

По приезде в Москву Лада на следующий же день навестила сестру и ее семью - они, конечно, были рады увидеть девушку, да еще в довольно здоровом состоянии и явно ожидали ее возвращения, но все-таки не настолько, чтобы об этом стоило упомянуть Тоби. Лада ушла от них с чувством чего-то нереализованного и полной неопределенности: весь четырнадцатичасовой перелет она вспоминала и обдумывала каждое слово мексиканского шамана и теперь начинала бояться, что вообще все поняла не так.

Перед путешествием она продала свою Альфу - ей нужны были деньги на сувениры родным и памятные вещи для себя - и в Москве пользовалась общественным транспортом. Она решила, что не имеет смысла... теперь... обременять себя собственностью. Это было неудобно, но хорошо хоть то, что после возвращения у нее исчезли припадки. Шел дождь и воздух был пропитан моросью. Она вымокла до костей пока дошла до остановки. Дороги и улицы были размыты дымкой тумана. Ладе показалось это похожим на что-то... она вспомнила, как десять лет назад она также шла с института к остановке, она наступала на этот туман и он не казался ей враждебным, напротив, он ее чем-то привлекал, он ей нравился. Ей показалось, что сейчас точно должен кто-то позвонить, как тогда, когда ей сообщили, что готово свадебное платье. Она выжидающе сжала телефон в кармане. Но звонка не было. Она усмехнулась и вытащила руку из кармана. «Конечно, я с тех пор настолько изменилась. Со мной уже не могут происходить те же вещи. Все закономерно и неслучайно». Туман полз вдоль дороги и гул машин стихал в его зыбкой массе.

Лада стояла у обочины, поджидая такси, и заметила темный внедорожник, перемещающийся в массе автомобилей и вскоре сруливший на крайнюю правую полосу. Машина остановилась перед ней. Подходя, она заметила, что ее отражение на стекле будто проявляется из тумана. Лада потянулась к ручке и инстинктивно заглянула внутрь. В следующую же секунду, она вскрикнула, отдернула руку как будто обожглась об дверцу и отпрыгнула от машины. За рулем был Игорь. Он вылез из машины и подошел к ней. Лада оглянулась, ища глазами нагваля Тоби и предполагая, что это опять его проделки. Но Тоби не прятался за рекламным стендом и у газетного киоска был не он. Лада даже разозлилась. А когда Игорь взял ее за руку, ее будто пробил удар молнии.

- Поехали, я тебя уже два часа здесь жду, - это был его голос. Но он стал более хриплым и усталым.

Игорь выглядел непривычно, но возможно это ей показалось, потому что она так давно его не видела... Он стал худощавей и немного сутулился. Лицо осунулось, но по-прежнему цепляло взгляд мужественной открытостью. Лада, больше не раздумывая, села в машину - ей хотелось узнать, что происходило с ним все эти годы.

- Ты же умер?

- Да, почти. Это было похоже... - он говорил медленно и устало, - Я сам удивился потом, что еще живу.

- А почему... почему... ты не сообщил, что жив? Я так переживала. Мне было ужасно. Ты не представляешь, что я чувствовала,- Лада, сама не ожидая этого, расплакалась и с трудом смогла договорить.

- Сначала... несколько месяцев я физически не мог этого сделать... потом...потом я... а кто я тебе? А как ты бы восприняла эту информацию?

- Приехала бы тебя увидеть.

- Поэтому я и не сообщил. Не хотел вызывать у тебя сожаления.

- Ну, это черство.

- Черство? Черство было бы приехать к тебе и сказать - вот я, жив и здоров. Я же чувствовал, что ты так до конца не можешь понять чего хочешь, что ты с легкостью строишь браки и тут же все разрушаешь. Для вашей с Владом семьи было лучше то, что я действительно умер. Ты могла начать меня жалеть или... или что-то подобное... опять бросаться в крайности. Зачем?

- Да?! Тогда у меня бы не было комплекса вины!

- Наоборот. Я ходил бы вечным немым укором для тебя. А так... все случилось. И ты, в конце концов, примирилась с собой, - от его слов Лада поежилась - опять та же рассудительность, бывают же люди, который не меняются, несмотря на то что пережить приходится немало.

- Ладно, не бубни. От твоей упрямой логики меня всегда тошнит. Как ты оказался здесь?

- Утром я был у твоего дома, но не решился подойти. Поехал следом. Ждал здесь, пока выйдешь. Твой адрес мне, за небольшое вознаграждение, дали в галерее. Уж примирись, ты теперь - человек публичный.

- Еще скажи, что мне это должно очень нравится. Что было с тобой?

- Мы попали в шторм. Это ты знаешь. Мне адвокат рассказал, что ты встречалась с Алексеем и он тебе все передал. Я очнулся, когда уже светлело. Болтался посреди моря на какой-то доске, части моего бедного Рагнарека. Я особенно не помню, как себя тогда чувствовал. Видимо неважно. Температура была ниже десяти градусов. Помню, когда начало темнеть я подумал, что мне конец - ночь я не переживу. И вдруг, шведский рыболовецкий траулер. Я очнулся уже в госпитале в Мальмё. Врачи пугали, что придется мне ампутировать ноги, у меня было сильное обморожение. Но не пришлось. Но я все равно провалялся там около полугода, появлялись все новые рецидивы. Выздоровев, я созвонился с адвокатом, мне нужно было с его помощью оформить страховку, он спросил нужно рассказать тебе новости, я сказал, что сделаю это сам и не собираюсь отзывать то имущество, что переписали на тебя. Я знал, что могу рассчитывать на неплохую сумму страховой премии за свою лодку. Я остался в Швеции. Работал с рыболовами. Много путешествовал по стране, так что почти выучил язык. Но потом, через два года потянуло домой. И я решил вернуться. Я не хотел возвращаться в Москву, зная, что здесь где-то ты, к тому же я привык к морю и уже не могу без него обходиться. Да и с той суммой денег, что у меня была, не приходилось строить крупные планы. Я переехал в Мурманск. Сначала работал механиком в порту, потом подвернулась хорошая должность - инженера-механика на нефтеразрабатывающей плавбазе в Карском море. Отработал там две вахты - в целом год. Зато потом сразу переехал в Петербург. Там мне удалось устроиться техническим директором в судостроительный концерн. Теперь медленно поправляю здоровье на этой рутинной должности, но город мне нравится, наверно, там и останусь. Несколько месяцев назад приезжал в Москву в командировку. Встретил на выставке Анну Реншельд. Странно, думал она меня не узнает, я сам ее с трудом вспомнил.

- Как же не узнает? Она же была в тебя влюблена.

- Наверно, кто ее знает? Помню, тогда в Калининграде она что-то хотела... В этот раз, она рассказала, что встретила тебя и посоветовала мне тебя найти... скорее.

- Что? Меня найти? А что, в этот раз она опять от тебя ничего не хотела?

- Она хотела, чтобы я разыскал тебя. Только.

Лада недовольно ухмыльнулась.

- Значит ты в курсе, что Влада нет и я все вдовствую. С тех пор как она меня видела, много времени прошло, что-то могло опять измениться.

- Вполне. Я просто хотел узнать, как ты сейчас. И я... я сожалею о Владе. Он очень хороший человек. Кому, как не ему стоило бы жить и многое дать миру... своего творчества, доброты и этого детского, искреннего отношения ко всему, - Игорь глубоко вздохнул и, отвернувшись от Лады, посмотрел в боковое окно: под проливными струями усиливающегося дождя люди сбегались к церкви и старались укрыться на крыльце.

- Да, отношение к миру у него что ни на есть добрейшее. Ты, наверно, не в курсе, что пока я жила в Питере, он жил тут с одной девкой, которая сготовила от него ребенка. Ладно. Дело прошлое. А ты сам? Жена, дети?

- Нет.

- Как же? Неужели не довелось обзавестись?

- Не было надобности.

- Это ты хотел купить мой «триптих»? - внезапно, спросила Лада, - Что тебе сейчас от меня надо? Зачем ты здесь? Откуда ты знаешь, может мне лучше и дальше оставаться в неведении относительно твоей судьбы?

- Я не мог не увидеть тебя.

- Зачем? Мне это не нужно, - ее лицо покраснело и она даже начала задыхаться от раздражения, которое ее душило, - Останови машину, я выйду здесь. Останови машину!