Мы сделали пирожные, и она помогла мне сменить масло в моем фургоне. Уже темнело, когда мы настроили воздушный компрессор, выдувая воду из моей маленькой подземной спринклерной системы, когда Сэмюэль появился в дверях с мутными глазами, ворчанием, и пирожным в одной руке.

Он немного поворчал о девчонках, пишущих в твиттере, которые наделали слишком много шума. Я посмотрела вверх, на темное небо и, решила, что поздний час был больше связан с его пробуждением, чем рев моего воздушного компрессора.

Он рассмешил Джесси своим брюзжанием. Сделав оскорбленный вид, он повернулся ко мне. — Ты закончила?

Он видел, как я скручиваю шнуры и шланги, так что я закатила глаза, посмотрев на него.

— Непочтительность, — сказал он Джесси, грустно качая головой. — Это все, что я получаю. Может быть, если я возьму тебя и накормлю, она начнет относиться ко мне с уважением, которого я заслуживаю.

Но он схватил компрессор, прежде чем я смогла откатить его к опоре сарая.

— Куда ты ведешь нас? — сказала Джесси.

— В Мексиканец, — сказал он уверенно.

Она застонала и предложила русское кафе, которое только что открылось поблизости. Они спорили о выборе ресторана на всем пути до сарая и обратно, и в машине.

В конце концов мы выбрали пиццерию «Колумбия» — шумное место с детской площадкой и вкусной едой.

Адам ждал нас, смотря небольшой телевизор в моей кухне, когда мы возвратились. Он выглядел усталым.

— Босс тебя перегружает? — спросила я сочувственно, протягивая ему пирожные.

Он посмотрел на него. — Это сделала ты, или Джесси?

На ее возмущенное «Папа», он наградил ее нераскаявшейся усмешкой. — Просто шучу, — сказал он, пока ел.

— Я не ложился спать несколько ночей, — сказал он мне. — Я оказался между вампирами и Вашингтонскими важными шишками, на сон совсем не хватает времени, лишь дремота, как два года назад.

— Неприятности? — спросил Сэмюэль осторожно.

Он имел в виду, проблема по поводу меня или, точнее сказать, по поводу того ужасного видео, на котором Адам, на половину сменивший ипостась, разрывает труп Тима.

Адам покачал головой. — Нет. В основном все то же самое.

— Ты звонил Марсилии? — спросила я.

— Что? — Джесси наливала стакан молока своему отцу, и поставила его слишком громко.

— Мерси, — прорычал Адам.

— Одна из причин, по которой ты здесь в том, что твой отец, держит в своей безопасной комнате пару вампиров в заложниках, — сообщила я ей.

— Мы ведем переговоры с Марсилией, таким образом, она оставит попытку убить всех.

— Я не знаю и половины того, что происходит, — сказал Джесси.

Адам закрыл глаза в притворно-раздраженной манере, и Сэмюэль рассмеялся. — Эй, старик. Это верхушка айсберга. Мерси еще будет водить тебя вокруг с кольцом в носу. — Но что-то было в его глазах, что противоречило веселью.

Я не думаю, что кто-либо еще заметил странную несчастную нотку в его голосе. Сэмюэль не хотел меня, по-настоящему. Он не хотел быть Альфой — … но он хотел то, что имел Адам, Джесси, так же как и я, размышляла я, — семью: детей, жену, белый забор или что-то эквивалентное тому, что было, когда он был ребенком.

Он хотел дом, и его последний дом умер с его последней супругой человеком задолго до того, как я родилась. Он посмотрел на меня именно в этот момент, и я не знала, что отразилось в моем лице, но оно остановило его. Просто остановило всю выразительность, и на мгновение он стал удивительно похож на своего сводного брата, Чарльза одного из самых страшных людей, которых я когда-либо встречала. Чарльз может просто смотреть на разбушевавшихся вервольфов и заставить их, тем самым, скулить в углу.

Но это было лишь мгновение. Он погладил меня по голове и сказал что-то смешное Джесси.

— Так, — сказала я. — Ты звонил Марсилии, Адам?

Он смотрел на Сэмюэля, но сказал, — Да, мэм. Я добрался до Эстель. Она должна передать Mарсилии мое сообщение и попросить ее перезвонить мне.

— Она играет в доминирование, — заметил Сэмюэль.

— Позволим ей, — сказал Адам. — Это не значит, что я должен сделать то же самое.

— Поскольку у тебя есть преимущество, — сказала я с удовлетворением. — Большая угроза.

— Что? — спросила Джесси.

— Большой плохой вампир бугимен из Спокана, — сказала я, сидя на столе. — Он идет за ней.

В этом деле было много неясного, но это не значит, что мы не могли убедить Марсилию в своей правоте.

Если бы я была Марсилией, то я была бы взволнована по поводу Блэквуда.

Адам и Джесси пошли домой. Сэмюэль лег спать и я тоже. Когда зазвонил мой телефон, я видела сон: мусорные баки и лягушки — не спрашивай, я все равно не расскажу.

— Мерси, — промурлыкал Адам.

Я посмотрела вниз на ноги, где спала Медея. Она мигнула мне большими зелено-золотыми глазами и замурлыкала снова.

— Адам.

— Я звоню, чтобы сказать тебе, что я наконец вышел на контакт с самой Марсилией.»

Я сидела, внезапно сон сошел на нет.

— И?

— Я сказал ей о Блэквуде. Она выслушала и благодарила меня за мое беспокойство, а потом повесила трубку.

— Она едва собирается показывать панику по телефону и клясться быть вечными друзьями, — сказала я, и он рассмеялся.

— Конечно же нет. Но я думаю, что внесу свою лепту для установки доброжелательных отношений и позволю ее двум маленьким вампам идти.

— Кроме того, теперь, когда Джесси знает, что они там, ты не сможешь держать ее подальше.

— Спасибо за это.

— В любое время. «Заложники-Холдинг " для плохих парней.

Он снова засмеялся, на этот раз горько. — Очевидно, что ты еще не видела хороших парней в действии.

— Нет, — я сказала ему. — Возможно, ты просто ошибся в том, кем были хорошие парни.

Наступила долгая пауза, и сказал он мягким голосом: — Возможно, ты правы.

— Ты — хороший парень, — объяснила я ему. — Таким образом, ты должен справиться со всеми правилами хорошего парня.

К счастью, у тебя есть исключительно талантливый и невероятно одаренный друг…

— Который превращается в койота, — сказал он, с улыбкой в голосе.

— Так что тебе не придется беспокоиться о плохих парней очень много.

И мы увлеклись этим немного серьезным, ускоряющим ритм сердцебиения флиртом. По телефону страсть не навлекла приступа тревоги.

Я повесила трубку, в конце концов. Нам обоим нужно вставать рано утром, но звонок встревожил меня и спать нисколько не хотелось. Через несколько минут я встала и долго смотрела на швы на моем лице. Они очень маленькие и аккуратные, индивидуально связанные, и когда мое лицо меняет форму, они не тянут. Доверила оборотню, сделать мне стежки, и вот, я могла двигаться вместе с ними.

Я избавилась от одежды и открыла дверь спальни. И, как койот, выскочила из недавно установленной двери для собак и рванула в ночь.

Я покрыла несколько миль, прежде чем отправиться к реке и моей любимой местности для пробежки. Так было, пока я не остановилась, чтобы напиться из реки, тут я почувствовала запах вампира — и не моего вампира. Я стояла на отмели реки и плескались в воде, как если бы ничего не почувствовала.

Но это не имело значения, поскольку у этого вампира не было никакого желания оставаться незамеченным. Если бы я не почувствовала его запаха, характерный звук патрона ружья, вставшего на свое место было достаточным заявлением о намерениях. Он, должно быть, следовал за мной от дома. Или, может быть, его обоняние было таким же хорошим, как у вервольфа. Во всяком случае, он знал, кто я.

Бернард стоял на берегу, держа оружие явно не в первый раз, направив дуло на вашу покорную слугу. Вампир с ружьем — это слегка походило на Челюсти с цепной пилой, слишком хорошо. В данном случае, я предпочла бы цепную пилу. Я ненавижу ружья. У меня есть шрамы на заднице от выстрелов с близкого расстояния, но это был не единственный раз, когда в меня выстрелили-только худший. Скотоводам Монтаны не нравятся койоты. Даже койоты, которые просто проходят мимо, и никогда не нападут на ягненка или курицу. Неважно, насколько весело гоняться за курами…