Теперь в кинжале не было никакой надобности, ведь приветливый друг собирался уходить. Прекрасное чувство внутреннего успокоения, наконец, сменило необъяснимую тревогу. Отец довел их всех до того, что в каждом возможном доброжелателе они видят смертельного врага, готового в любую минуту ринуться на верную смерть. Клаус не сразу заметил, как один из солдат аккуратно обошел мешающий ему стул и, подойдя поближе, наклонил голову.
Гробовое молчание повисло в воздухе на несколько секунд, в течение которых действовавший на нервы рыцарь вглядывался в черты лица наследника престола. В таком положении он находился достаточно недолго, поскольку сразу же кивнул остальным спутникам. Неприятное покалывание в области сердца переросло в бешеный стук.
Бежать некуда – их стол окружили шестеро хорошо вооруженных бойцов. Мало кому нравилось ощущать себя загнанным в угол зверем, и Ланнистер был не исключением. Он продолжал спокойно наблюдать за обстановкой, совершенно не реагируя на испуганный взгляд сестры. Неизвестно, поняли ли местные посетители, что рядом с ними на протяжении всего времени сидели сбежавшие королевские дети, за чьи головы назначена награда стоимостью в кафедральный собор. Все сомнения пропали в ту самую секунду, когда один из возможных противников указал пальцем в сторону кронпринца, а затем произнес монотонным, осуждающим голосом:
– Я тебя знаю! Ты Клаус Ланнистер, сын Майкла, короля Беленора! Мы виделись на именинах твоей сестры!
Гнетущая тишина навевала тоску. Она повисла в воздухе, словно грозовая туча. Бородатый солдафон, который недавно так рвался составить беглецам компанию, теперь резко застыл на месте. В глазах читалось недоумение и подозрение одновременное. Внутренние колебания не смогли подействовать должным образом, поскольку вся вооруженная братия сразу же извлекла отполированные до блеска мечи. Это в корне изменило ситуацию: мясистая рука медленно поползла к ножнам, все это время покоившимся на столе. Он рассчитывал на то, что его движение не будет замечено, но это была самая большая ошибка в его жизни.
– Твою мать! – выругался Ланнистер, прежде чем извлечь небольшой кинжал и со всей силы вонзить его в изборожденную морщинами руку. Отчаянный крик гвардейца принудил всех остальных замереть в нерешительности. Это дало Колу возможность подобраться сзади и со всей силы огреть одного из нападавших по голове. Не дожидаясь ответной реакции, Клаус молниеносным движением вырвал острие из кровоточащей раны на тыльной стороне ладони и, пока неудавшийся товарищ пытался оправится от полученного шока, нанес сильнейший удар в шею. Брызнула кровь, мерзкими потеками заляпав все вокруг.
В узком пространстве невозможно было орудовать длинными заостренными мечами, что существенно упрощало задачу младшему из семейства Львов. Он с поразительным хладнокровием уклонялся от всех ударов. Тренировки с одним из самых знаменитых ветеранов трехлетней войны явно пошли ему на пользу: Кол, не скрывая триумфальной улыбки, подпрыгнул вверх, ухватившись руками за матицу, немного раскачался и со всей силы толкнул в грудь подошедшего оппонента. Тяжелые доспехи не позволяли бойцам развернуться в столь ограниченном пространстве. Воспользовавшись удачным моментом, четвертый сын Майкла схватил очередного смельчака за затылок и несколько раз приложил о каменную стену.
Было достаточно трех мощных толчков, дабы прекратить страдания бедняги раз и навсегда. Никакого милосердия не было проявлено даже в тот миг, когда один из обезоруженных мужчин опустился на колени с мольбой о пощаде. Ему была дарована быстрая смерть путем отсечения головы чужим оружием, подобранным из рук убитого. Клаус тем временем оборонялся перевернутой столешницей.
Чья-то секира весьма некстати застряла в так называемом щите, в результате чего ее владелец упал навзничь с пробитым черепом. Из шестерых смельчаков осталось лишь двое, самых отчаянных. Запах крови возбудил животные инстинкты. Ожесточенное побоище переросло в настоящую битву. Никлаус зарычал от боли, когда почувствовал в области плеча глубокий порез, превративший белый кафтан в багряно-серый. Он едва увернулся от грозящего столкновения с острейшим лезвием, чреватого потерей конечности. Необузданная злость разогнала кровь до степени безумства. Налитые кровью глаза буквально пожирали врага, приковывая того к месту.
Больше не было сил сдерживать внутри себя жестокого монстра. Нужно выпустить тварь из клетки, разрешить ей полакомиться свежей плотью. Стремительный рывок. И жертва уже трепыхается в стальных объятиях. Одна рука плотнее сжала затылочную часть головы, а вторая легла чуть ниже подбородка. Обездвижив противника, Ланнистер застыл на несколько секунд, наслаждаясь животным страхом в глазах поверженного. Поистине великолепное чувство – управлять человеческими жизнями, ощущать учащенное сердцебиение в грудной клетке. Осознание неоспоримого могущества. Две слезинки скатились по дрожащему лицу, последняя молитва сорвалась с посиневших губ.
Еще одно резкое движение. Негромкий хруст прозвенел где-то в недрах сознания, а затем разнесся по черепной коробке, словно колокольный звон. Сломанная шея, почти вывернутая назад, была выпущена из цепких рук, и тело рухнуло на пол. За сценой жестокого убийства, не отрываясь, следили два мутно-зеленых глаза. Таверна полностью опустела.
Только разбросанные в хаотичном порядке трупы иллюстрировали произошедшую трагедию. Хозяин достаточно давно покинул свое место, запершись с семьей в отдельном помещении, в то время как за тяжелой дверью раздавались душераздирающие вопли. Колемон, расправившись со всеми нападавшими, сидел, как ни в чем не бывало, на единственном уцелевшем стуле, допивая скудные остатки вина.
Наследник трона, в свою очередь, отошел как можно дальше от места, где только что был жестоко растерзан несчастный юноша, бывший практически одного возраста с королевскими детьми. Он не сразу заметил осуждающий взгляд младшего брата, чья маска благородства легко искажалась отвращением к содеянному. Нескончаемые потоки кровавых рек устлали собой всю комнату.
Элайджа был шокирован увиденным: ему не могла прийти даже мысль о том, что за полчаса нахождения в обычном постоялом дворе возможно перебить столько народа. Испуганные возгласы сбежавших крестьян привлекли внимание Льва почти сразу же. Теперь их причина была ясна. Омерзительное зрелище не вызывало ничего, кроме желания поскорее покинуть это место всеобщего захоронения. К большому облегчению, Ланнистер обнаружил сестру целой и невредимой, но поразительное спокойствие на лице девушки не могло не вызвать удивления.
– Феноменально. Вы умудрились найти себе приключения даже тогда, когда вовсе не искали их. Непревзойденный талант, – пока самый благоразумный из королевских детей блистал обширными познаниями в области морали, один из выживших латников, чье тело превратилось в кровавое месиво, нашел в себе силы подняться и с оголенным топором броситься на близко стоящего Элайджу. Раздавшийся крик и последовавший за ним фонтан крови заставил встрепенуться. Теперь на полу валялось жалкое подобие человека, ранее называвшее себя рыцарем, в то время как убийца ненавидящим взглядом прожигал легкий порез на руке, оставленный топором перед тем, как принц ловко увернулся и ответил на атаку сильнейшим толчком в грудь. – Ублюдок.
Легкая усмешка взыграла на лице наследного принца. Было забавно слышать от столь благородного брата, каковым он себя мнил, обыденное ругательство. Заинтересованный взгляд тут же скользнул вниз, к тому месту, где распростерся будущий покойник. Колотая рана в животе кровоточила, вновь заливая пол. По-видимому, лезвие вошло в один из жизненно важных органов. Значит, короткая нить жизни была готова вот-вот оборваться. Предсмертные стоны сопровождали тело до тех пор, пока оно не доползло до перевернутого стола, где восседал самый младший из компании Львов.
Ноги волочились за хозяином, оставляя после себя отчетливый красноватый след. Дрожащие пальцы плотно сжали деревянную перекладину, а затекшие глаза внимательно рассматривали предполагаемого убийцу. Кол не шевелился, позволяя жертве приблизиться. Неизвестно, какие цели преследовал мужчина, однако он не разжал рук до тех пор, пока младший из ныне живущих сыновей Майкла не поднялся с места и не наклонился над умирающим. Странная картина предстала перед тремя безмолвными наблюдателями: задыхающийся от бесконечных потоков отвратительной на вкус крови солдат, с большим трудом перевернувшись на спину, прожигал беглецов ненавистными глазами.
