Тяжело было описать полные ужаса запавшие красные глаза, скрежет зубов и дрожь на губах. Когда сам Люцифер, враг всего сущего на земле, погубит последнюю душу и выкинет свой последний козырь, то перед гибелью будет выглядеть точно так же. В тот страшный час оба бойца не были людьми, а бездушным орудием, слепой силой в чьих-то руках. Темный Попутчик против Монстра за красной дверью. Символы всего порочного круга жестокости. Олицетворения хаоса. Наконец, избегнув смертельного удара, Гэбриэль ухитрился вывернуться таким образом, что попросту рассек юноше бедро. Повалившись на землю, первородный тут же был отброшен на еще большее расстояние. Вот и долгожданный конец. Весьма предсказуемый. Раздавшийся хохот безумца уже не действовал на постепенно угасающий разум. Тьма окутала все вокруг. Холодно. За полчаса он доказал свою никчемность. Голос, донесшийся до рассудка, напоминал о доме: – “Не сдавайся, Клаус”.

Капли крови, окрасившие песок, внезапно собрались воедино и поднялись ввысь. Не к такому готовился триумфатор, заблаговременно праздновавший кончину монарха. Застыв на месте, он уставился на красный цвет, расползающийся по всей расщелине. Зловещее эхо разнеслось над пустыней. Горы содрогнулись от мрачного зова. Живые и мертвые слышали плач ушедших из жизни. Несмотря на багровые потоки и острую боль, Ланнистер сумел подняться на ноги. Около него возник силуэт мужчины.

– Да, все правильно. Сохраняй свою гордость до самого конца. Именно так поступает настоящий воин. – Выпрямившись, призрак взглянул на окаменевшего цареубийцу, шептавшего одно имя – Лэнс. – А теперь покажи этому ублюдку, на что способна сила справедливости, – безбожник отшатнулся и начал пятиться, с ужасом глядя на своего учителя. Нет, он мертв. Этого не может быть.

Он очутился на самом краю. Устрашающее зрелище открылось перед ним: там, внизу, сквозь покров клубящегося дыма, сияла докрасна раскаленная лава. Вырывавшиеся из нее струи пара издавали пронзительное шипение, а ядовитые испарения змейками поднимались над поверхностью, свиваясь и переплетаясь. Удушливое, жаркое зловоние отравляло нагретый воздух. Воистину прекрасная дорога в Ад, увы, не вымощенная благими намерениями. Множество душ явились на призывы мертвецов и предстали пред своим мучителем.

– Я же говорил, что буду ждать тебя на Этой Стороне? – галлюцинация, принявшая форму Майкла, смотрела с ненавистью. Здесь были все, кого он мучил, убивал, истязал, отправлял в преисподнюю. Они безучастно наблюдали за фанатиком, утратившим всякое человеческое подобие и воющим от головной боли.

– Какого черта происходит? – фантомы окружали его. Разум покинул своего хозяина, и он помешался на глазах десятка безмолвных зрителей. Он больше не видел, но все же дрался отчаянно, прозная пустое пространство. – Не прикасайтесь ко мне! Кто вы такие?!

– Тебе лучше быть готовым к тому, что сейчас будет, брат, – страшно было следить за тем, как он рубится с невидимыми противниками, отражает несуществующие удары и вопит, изрыгая проклятия. Увидев собственного брата, Маркуса, погибшего семь лет назад, Лжепророк окончательно лишился рассудка и в неистовом порыве вонзил чужой клинок в тело, сотканное из иллюзий. – Ты совершил много ужасного. И тебе не сбежать.

– Уроды! Чудовища! Да я прикончу вас всех! – задержавшись у самого края, он вступил в бой с могучим незримым оппонентом – судьбой. Яростные выпады и удары следовали один за другим. Дважды он чуть не падал, словно от полученных ран, но снова собирал все силы и продолжал сражаться с пустотой. – Иди сюда! Давай же, нападай!

– Может, мое лицо тебе будет знакомо? – вздрогнув от неожиданности, еретик резко обернулся, встречаясь взглядами с Арреном, чьи меч и жизнь он украл. – Я надеюсь, ты не забыл, что нам надо поквитаться за тот случай? – краснота медленно спадала, возвращаясь к реальности. Духи исчезали, растворялись в воздухе. – Гэбриэль, душа, полная справедливости, очень тяжела. Эта земля принадлежит им. Тебе тут не место. Убирайся!

Клаус не двигался, выжидая подходящего момента. Он не видел духов, не слышал их речей, но заметил состояние проповедника. Потянувшись к повязке, он развязал ее и бросил себе под ноги. Закричав от безысходности, Старк повалился на колени. Он уже видел этот глаз – волчий глаз, сияющий другим цветом. Значит, Далия была права – он научился контролировать своего монстра, научился управлять им. Воскресший из мертвых Сколл превратился в огромного льва. Хищник зарычал, раскрывая пасть, демонстрируя клыки. Вздохнув и прикрыв веки, правитель Беленора устремился на парализованного страхом нечестивца. Зверь последовал за ним, умышленно обгоняя и, приготовившись к прыжку, выпустил когти. Но Предводитель уничтоженной армии не намеревался сдаваться. Пригнувшись, он нанес сокрушительный удар, при этом пронзив сердце накинувшейся на него твари. Победная улыбка, воцарившаяся на бледных устах, вдруг сменилась гримасой боли. Повернув голову, он, невзирая на поддернутый дымкой взор, разглядел страшную рану.

Лезвие фамильного меча Ланнистеров, именуемого Львиным Ревом, плотно вошло в плечо, раздробив кость, рассекая сухожилия и разорвав мышцы. Конечность повисла на кровавых ниточках. Ноги подкосились, задрожали, а колени подогнулись. Схватив своего убийцу за шею, он попытался что-то сказать. Но у генерала не было желания весь остаток жизни помнить эту злополучную фразу, поэтому он ловко вырвался из объятий, после чего оттолкнул отяжелевшее тело. Выронив оружие из невредимой руки, бывший властелин мира пошатнулся, а затем покатился вниз по склону. Прямо на порвавшие кожу камни. Распластавшись под горой, он увидел высоко парящего в небе коршуна, прилетевшего на пир. Слабая усмешка тронула посиневшие губы. Как забавно. Услышав знакомые шаги, он тихо рассмеялся и осторожно перевернулся на истерзанный бок, дабы поприветствовать старого друга. Сняв шлем, явив свое лицо, изуродованное, испещренное ожогами и шрамами, Даниэль подошел ближе.

– Ты думал, что живых могут судить только те, кто выжил, и что мертвым до тебя не добраться? Ты жестоко ошибался, – дернувшись, монах старался отползти подальше. – Ты как-то сказал мне, что я смотрю на мир через замочную скважину. И всю жизнь пытаюсь подобрать к ней ключ. Думаю, мне удалось сделать это сегодня.

– Для них ты просто сумасшедший, как я. Сейчас ты им нужен, а надоешь – они тебя выкинут, как прокаженного. Их принципы, их кодекс – всего лишь слова, кои все они забывают при первой опасности! – понимая бесполезность нагромождающихся тирад, северянин почувствовал близость конца. – Бедный клоун Пальячи…

Рот наполнился кровью, стоило острию пронзить горло. Серые глаза потемнели. Так умирают некогда великие завоеватели – в полном одиночестве. Никто не собирался оказывать покойнику честь и закрывать глаза – пусть видит души павших, низвергших его в Ад, пусть видит падальщиков, выковыривающих его печень и глазницы. Никто не пожалеет об этом. Подъем наверх оказался тяжелым, но Мандерли справился. Ему пришлось опираться на оружие, но, достигнув цели, он не стал отдыхать. Лежащий на земле король, согреваемый лучами выглянувшего солнца, еще дышал. Он рухнул сразу же после того, как истратил остаток сил на мощный толчок. Полководец не только подавал признаки жизни, но и шевелился, боясь обнаружить еще одно ранение. Приход сира, по всей видимости, ни капли его не удивил. С каким-то тупым равнодушием смотрел он то ли на спасителя, то ли на врага.

– Ты пришел убить меня? – Отрицательно покачав головой, Отшельник с интересом изучал место кровавого побоища. Впервые за много лет он проникся странным и необъяснимым облегчением. – Тогда сделай это.

– И пополнить список цареубийц? У меня предложение получше, – с этими словами он принялся избавляться от ненужных доспехов, утративших всякую полезность. За несколько минут он сумел полностью высвободиться из сковывавших движения лат и найти два потерянных меча, принадлежавших другим хозяевам. После этого лорд приблизился к распростертому на песке государю и, не без усилий, взвалил на себя. – Будет немного трясти.