Тем не менее понадобилось не более двух дней, по прошествии которых столица вновь расцвела. Затопленные корабли извлекли из темной морской пучины путем неимоверных усилий; большое количество воды, затопившей половину улиц, вычерпали и вернули законной владелице – Кровавой реке. Движение возобновилось: старые телеги с запряженными клячами едва волочились по широким переулкам, неприятно поскрипывая задними колесами; кареты со знатными лордами гордо шествовали среди челяди, лишь изредка позволяя себе остановиться около местного рынка.
Фермеры, воодушевленные погодными условиями, бодро вышагивали в сторону Центральных ворот, чтобы оттуда добраться до залитых посевов и ферм. Обрадованные охотники вскакивали на верных скакунов и, сопровождаемые сворами собак, мчались в недра лесов, чтобы пополнить городские рынки свежей олениной. Ничто не стояло на месте. Королевская Гавань жила всегда, даже в самые темные времена, когда головорезы Таргариенов могли выхватить из толпы любого, обвинив его в измене Короне, а затем публично сжечь.
Даже в момент знаменитой битвы под стенами крепости, в ходе которой вершилась история, некоторые горожане спокойно продолжали заниматься своими делами. Когда войско под предводительством Майкла Ланнистера проникло в Гавань, те же крестьяне встречали его с поразительным спокойствием на лице, свидетельствовавшим о полной покорности новому королю. Тогда огромная часть жителей присоединилась к так называемым мятежникам, начиная громить все подряд. В темных уголках, защищенных от навязчивых лучей солнца, сидели желающие легкого заработка. Поистине удивительная музыка звучала на каждом переулке, она исходила от разнообразных инструментов: арф, флейт, барабанов – всего, что смогли найти у себя дома местные музыканты. Другие предпочитали аккомпанировать своим товарищам по ремеслу не менее приятными голосами.
Знаменитые мелодии Беленора слышались по всему городу, в особенности ими изобиловала центральная улица, представляющая собой огромную площадь, вымощенную цветным мрамором. По периметру ее окружали богато обставленные дома из белого камня, на чьих подоконниках виднелись роскошные цветы. Темно-зеленый плющ обвил одну из стен, создавая потрясающий контраст цветов. Сегодняшний день принес людям на площади очередное представление: кукольный лев, сделанный из старых тряпок, сражался с изуродованным драконом.
Так в этом городе забывают о династии королей, чье правление длилось несколько сотен лет. Теперь жители столицы чествовали нового правителя, менее жестокого и бессердечного, чем предыдущий. Они простили ему полное сожжение Гавани, убийство двух годовалых детей, возрастающую численность грабежей и смертей после восшествия нового государя на трон.
Они простили ему полное уничтожение старых идеалов и традиций, глумление над памятниками архитектуры. Огромный каменный дракон, стоявший позади трона, был разбит при помощи боевых молотов и по частям свален в Рубиновое море. Несколько памятников предшественникам Луциана были полностью разгромленны. Им отбили головы, руки, ноги, а затем и вовсе заменили статуями архангелов. Любое упоминание о Таргариенах в книгах, памфлетах или других источниках каралось достаточно жестко. Но народ не воспринимал это как ограничение свободы – наоборот, они были благодарны так называемому Майклу Освободителю за низвержение вековой династии, их вечных кровопролитных войн и вырезаний ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей.
Правление Луциана, прозванного Безумным Королем, доказало всему миру, что они не способны к правлению. Нужно было лишь время и человек, который одним взмахом своего меча положит конец всему, что происходило. Таким человеком оказался некогда слабый двадцатилетний мальчишка, сумевший призвать к восстанию половину Беленора. В конце тряпичный лев вцепился дракону в горло и растерзал на тысячи маленьких ниток. Горожане аплодировали столь блестящей задумке с неподдельной искренностью и веселостью. Подобное представление вызвало легкую улыбку на тонких губах.
Колу всегда нравились подобные зрелища. Будучи взрослым, он несколько раз тайно покидал замок по крышам, чтобы инкогнито проникнуть на спектакли, устраиваемые молодым многообещающим прозаиком, чьи пьесы не раз запрещались в других городах*. Все это было пропитано великолепным ощущением собственной свободы, которую никто не сможет отнять, даже отец. В такие моменты он чувствовал себя взрослым человеком, почти ровней старшему брату. Зеленоватые глаза внимательно следили за каждым движением скомороха, в то время как разум находился совершенно в другом месте.
Он часто любил фантазировать относительно будущего, при этом сидя на крыше, откуда открывался вид на весь погружающийся в сон город. Никлаус станет королем, Элайджа – его десницей, а отныне самый младший из семейства Ланнистеров претендовал на роль лорда-командующего королевской гвардией. Совершать великие деяния, помогать девушкам, выигрывать турниры – такая жизнь для него. Возвращение к реальности произошло в тот момент, когда сын Майкла заметил бредущего по площади Старка, чей рассеянный взгляд только помогал наталкиваться на мимо проходящих горожан. Громкие ругательства сыпались вслед уходящему Волку, но тот, похоже, не замечал их.
Понурив голову, Стефан продолжал уверенно шагать в сторону Портовых ворот, которые давно следовало заменить. Кол не мог упустить такой возможности, к тому же хорошая компания никогда не помешает. Старк был гораздо старше, что сразу же помогало избежать двух проблем: расспросов отца относительно места пребывания младшего сына и порицания матери из-за выхода в город без должной охраны. Ланнистер облизнулся и двинулся следом за старым другом, расталкивая прохожих.
Рука покоилась на эфесе меча, готовая в любую секунду оголить сталь, чтобы ввязаться в драку. К большому сожалению, желающих испытать на себе хорошей работы острия клинка не находилось – извозчики останавливались лишь на нескольких проклятиях и пожеланиях утонуть в море, что разочаровало молодого принца, в душе жаждавшего больше приключений. Нет, решено: когда наступит его совершеннолетие, то первым делом Кол попросит у отца позволения посетить каждый уголок мира, от знойного Дорна до холодного Севера. Нужно лишь дождаться столь заветного момента и тогда, быть может, после длинного путешествия, можно строить планы относительно жены и наследников. То, чем король попрекает Клауса уже несколько лет.
На некоторое время полностью погрузившись в размышления о блаженном будущем, Ланнистер упустил из виду свою цель. Старк неожиданно завернул за угол ворот и исчез в толпе за громогласными криками полупьяного капитана одного из разбитых кораблей и вторящих ему ругательствах трезвых моряков. Льву не понравился подобный поворот событий, что он сразу же поспешил высказать глухим рычанием себе под нос. Тем не менее через несколько секунд темно-русые волосы вновь мелькнули перед глазами. Наследник Севера остановился на пристани, чтобы перевести дух и обдумать дальнейший маршрут.
Бесцельное брожение по городу было вызвано желанием покинуть гнетущие стены Красного замка. Они с сестрой должны были уехать из столицы несколько дней назад, но обстоятельства в виде похорон и неблагоприятной погоды вынудили их задержаться. Капля свежего воздуха после стольких дней в тесном помещении вернула бодрость духа и трезвость суждений. Теперь можно было подумать о прекрасном – то, что всегда делал Молодой Волк в моменты одиночества. Пейзаж в виде медленно дрейфующих кораблей явно благоволил к подобному занятию. Когда-то он мечтал о своем личном судне с командой опытных моряков, чтобы бороздить моря, но в месте, сплошь укрытом льдом и снегом, не нужны были корабли и судостроение.
– Приятель, если это будет неожиданная атака, то я сброшу тебя в море, – Кол вздрогнул от спокойного тона, каким были произнесены эти слова. Он-то, дурак, думал, что двигается достаточно бесшумно, словно настоящий лев, однако очередная иллюзия разбилась вдребезги о завышенное самомнение. Старк, даже не повернув головы, смог распознать своего преследователя. – Ты всерьез полагаешь, что я не заметил тебя еще там, на площади?
