– Ты и понятия не имеешь, как сильно, – равнодушно изрек Предводитель, стараясь не акцентировать внимание на последовавшим за ответом безудержном смехе. Северянин был единственным лордом, кто не испытывал благоговейного страха перед Волком. Предпочитая в одежде исключительно черное с серебром, мужчина демонстрировал свою принадлежность к великому дому Мормонтов лишь двумя брошками на плечах в виде оскалившихся медвежьих голов. Вытянутое лицо с козлиной бородкой и темными волосами, с проседью, подрагивало от хохота. Его не смущал пронзительный взгляд стальных глаз, заглядывающий в недра души. – Если ты пришел только ради этого, то заклинаю тебя немедленно остановиться, Джагуар.
– Прошу прощения, господин, – подавив непристойную веселость, лорд Медвежьей Рощи прокашлялся, дабы придать вес собственным словам. Теперь у него плохо получалось выдержать испепеляющий взор проклятого безумца. До сих пор неизвестно, каким образом ему удалось собрать такое количество непокорных вассалов, чтобы создать легион повстанцев. – Сир Алломер не так давно вернулся из замка неподалеку, где произошло восстание местной аристократии. Они поняли, что битва проиграна и решили капитулировать. На рассвете сюда прибудет десятилетний мальчишка – лорд того самого замка и его тетка-регент. Множество дезертиров также желает стать под ваши знамена.
Гэбриэль никак не отреагировал на столь душещипательную весть о своей победе. Иного ожидать не приходилось, поскольку военные действия всегда кишат трусами, что спешат переметнуться на сторону безоговорочного триумфатора. Их было много после поражения братьев Старков двадцатилетней давности, их осталось немало и в наши дни. Однако не воспользоваться таким предложением – грех. Нужно умело лавировать на подступах к заветным целям, иначе падение неизбежно. Принимать в ряды возможных предателей и будущих дезертиров рискованно, но жизнь всегда учила его идти на некоторые уступки. Можно устроить показательную казнь так называемого лорда захваченной крепости или перебить ярых подстрекателей к бунту. Вариантов множество, но наиболее верным окажется только один.
Тонкая полоса рассветного солнца озарила тускнеющий пейзаж. Даже ненавистным мира сего оно дарит свои самозабвенные лучики. Погода менялась. Становилось холоднее; дни заметно сокращались, уступая мраку. Лагерь из разномастных палаток уютно расположился у подножия небольшого склона. Вереница пестрых сине-зеленых линий смешивалась с нелюдимой серостью отдаленных шатров, над которыми реяли стяги с черными волками.
Их причудливый оскал сверкал ослепительной белизной, а голодные красные глаза искрились ненавистью. Смрадное облако изъеденных гноем тел постепенно рассеивалось. Можно было воспользоваться гостеприимством проигравших, но они не собирались подолгу задерживаться на одном месте. Зима близко. Она подгоняла своих многочисленных слуг: диких, необузданных буранов, не прекращающихся снегопадов и вечную мерзлоту.
Эскорт, состоящий из нескольких сотен человек, под командованием маленького, едва удерживающегося в седле десятилетнего ребенка, двигался мимо шумных палаток. Язвительные замечания, колкие остроты, отборные ругательства, – все это сопровождало проигравших. Гэбриэль следил за каждым движением аристократов, пытаясь понять, кто из них будет говорить от имени малолетнего лорда Личестера. Именно тогда из-за спины рослого воина в крепких доспехах показалась маленькая женщина с жилистыми руками и скошенным некрасивым лицом. Вдова, пережившая строптивого мужа, сторонника Таргариенов, на несколько десятков лет. Бесполезная в своем существовании, она, тем не менее, могла оказать неоценимую услугу, если проявить фантазию. Вежливая улыбка тронула смиренные уста Голодного Волка, словно он ехал на встречу с невестой.
За ним боевым строем следовало несколько рыцарей, готовых защитить Лжепророка даже ценой собственной жизни. Старуха остановила кобылу неподалеку, после чего, под надзором бдительных предателей, помогла племяннику спуститься вниз, а затем подвела его к удручающей фигуре в плаще. При виде страшного дяди с уродливым красноватым шрамом, пересекающим правую сторону лица, ребенок залился слезами.
Впрочем, Старк отреагировал весьма быстро и своеобразно: до этого не скрывая отвращения по отношению к грязи, он опустился на колени, положив при этом сильную руку на тонкое плечо сопящему мальчишке. Сторонники Лжепророка, привыкшие лицезреть его либо полностью равнодушным к происходящему, либо впадающим в неистовый гнев, изумились. Вот она, скрытая слабость. Действительно, он ведь не бездушная тварь, лишенная каких-либо эмоций.
– Тебя зовут Дайвин, не так ли? Дайвин Личестер. Красивое имя. Я бы назвал так сына, если бы он у меня был. Но у меня для тебя кое-что есть. Только веди себя хорошо, иначе не узнаешь, что за подарок я тебе приготовил, – с этими словами он извлек из-под плаща золотую монетку, новенькую, поблескивающую в лучах солнца. Маленький лорд выпрямился, давая понять, что готов принять такой заманчивый дар. Детская ручонка потянулась вперед, норовя ухватиться за золотистый кружок, но незнакомец отдернул скрытую под перчаткой руку назад. – Подожди, друг мой. Ведь неинтересно просто так взять и забрать чужие деньги. Я хочу предложить тебе сыграть в одну увлекательную игру. Скажи мне, только честно: что бы ты выбрал? Изображение лица короля, Майкла Ланнистера? Или его прелестный герб в виде вставшего на дыбы льва?
– Что вы делаете?! – исступленно прокричала старуха, отдаленно понимающая всю суть сложившейся ситуации. Она, поддерживаемая за руки двумя солдатами, хотела вырваться, но тщетно. Тогда ее мольбы обратились к маленькому племяннику, не догадывающемся о том, что на кону стоит его собственная жизнь. Этим выбором он сам вершит свою же судьбу. – Оставьте его! Дайвин, не смей ничего говорить, слышишь?!
– Эй, смотри на меня, – Гэбриэль щелкнул пальцами, стараясь привлечь внимание испуганного мальчонки. Нетерпение читалось на лице Лжепророка, однако он усиленно маскировал это под лживой улыбкой добродушия. – Тебе нужно просто выбрать, это не так сложно. Король или герб?
Дайвин недолго раздумывал над сказанным. Ему жутко хотелось заполучить монету, поэтому ответ последовал незамедлительно. Герб со львом. Удовлетворенно кивнув, Волк подбросил золотой вверх, а затем ловко поймал на половине пути к земле и, перевернув еще раз, зажал в ладони. На долю секунды сердца всех присутствующих забились в унисон.
Нервное напряжение росло с каждой секундой, которую Старк истратил на поднятие ладони, прикрывающей конечный результат. Хриплый вздох вырвался из груди вдовы, когда она заметила непропорциональный щит со львом в самом центре, украшенный многочисленными лентами и позументами. Волк хищно усмехнулся, а затем, потрепав малыша по копне рыжеватых волос, повернулся к все еще вырывавшейся старухе. Монета вновь оказалась в воздухе. Задержавшись на мгновение в полете, она упала в широко раскрытую ладонь, а затем перевернулась при помощи резкого движения ее владельца.
– Теперь ваш черед, – холодным тоном произнес Великий Лидер, заставляя сторонних наблюдателей вздрогнуть от неожиданности. – Единственный шанс я готов предоставить. Король или герб?
– Я вас как увидела, так сразу поняла, что вы – сумасшедший. Я знаю, что вы готовите мне и без этой глупой игры, – гордо вздернув подбородок, леди Мария, вдова старого воина, погибшего в знаменитой битве под столицей, не могла позволить кому-либо распоряжаться ее судьбой. – Да что уповать на монету? Решаете же вы.
– Мнение монетки совпало с моим, – после непродолжительного молчания изрек мятежник. Все стало понятно без лишних слов. С самого начала он вершил судьбы несчастных, вынуждая трепетать от страха при одном только упоминании его имени. Услужливые приспешники, заранее знавшие, чем все это закончится, разом подхватили кричащую старушку под локти и потащили к месту публичной казни.
Маленький лорд капитулировавшей крепости выполнил свою миссию. Несколько сердобольных рыцарей подняли увлеченного игрой ребенка на руки и поспешили скрыться. Место наказания определили еще задолго до прибытия представителей проигравшей стороны. В планы Лжепророка не входило сжигание женщины, но командира у армии Личечтеров не было, а убийство единственного наследника обширных земель вряд ли принесет пользу.
