Придя в себя через какое-то время, Найви выглянул из-за угла и обнаружил, что перепалка закончилась и улица опустела. Только красные фонари около борделя все ярче и ярче светились в наступающей темноте. Глубоко вздохнув и в очередной раз поправив шляпу, Найви вышел из переулка. И внезапно осознал, что остался совсем один. Альфуса Омегаса нигде не было видно - видимо старый чародей в задумчивости даже не заметил исчезновения своего подопечного. Однако, главная проблема состояла даже не в этом. Найви не имел ни малейшего понятия, куда ему нужно идти. Кажется, в записях Буффона де Сота это называлось затруднительным положением. Что ж, возможно там же найдется ответ, как из него выбраться? Найви со вздохом полез в свою сумку.

***

Слышали ли вы когда-нибудь о Джунрей-ша? Нет? Не переживайте, я вам кое-что расскажу.

В переводе с няшпонского, Джунрей-ша означает "пилигрим". Естественно, что на няшпонском это слово пишется с большой буквы не просто так. Ведь оно подразумевает не простых пилигримов, которыми полнится любой мир, не обделенный религией, но кого-то большего. Так кого же? Что ж, слушайте. Джунрей-ша - это странные, могущественные существа, проживающие в каком-то очень далеком обитаемом мире. Те немногие, кто доподлинно знает об их существовании, утверждают, будто эти создания владеют магией, недоступной даже сильнейшим из чародеев бесконечного множества вселенных. И магия их не так проста. Зачастую, пилигримы заключают ее в необычные Серебристые Устройства, самых разнообразных размеров и форм, из-за чего та многократно усиливается.

Так, в чем же особенность Джунрей-ша и их необыкновенной магии? Достаточно будет сказать, что волшебство пилигримов позволяет им путешествовать между мирами. Никто точно не знает, зачем они перемещаются в иные измерения. И чем их не устраивает собственное. Хотя, есть предположение, что там их заставляют работать. Однако, порой, в каком-нибудь из миров обязательно объявляется очередной праздно шатающийся пилигрим. Что примечательно, Джунрей-ша путешествуют исключительно в одиночестве. И никогда не задерживаются в чужой вселенной дольше чем на пару стандартных часов. Почему, опять же, никто не знает, хотя некоторые утверждают, что это связано с высокими ценами на магическую парковку.

Казалось бы, что у таких могущественных существ, как Джунрей-ша, не может быть обыкновенных человеческих недостатков. Но, на удивление, это не так. Абсолютно все, без исключения, Джунрей-ша, обладают двумя негативными качествами. Они неуклюжи и рассеяны. Для тех, кто странствует между мирами, эти недостатки весьма значимы - не раз и не два случалось, что пилигримы теряли свои загадочные Устройства в чужих мирах. Бывало, что эти Устройства попадали не в те руки, и тогда все заканчивалось очень печально. Причем не только для тех, кто, не раздумывая, схватил с земли непонятную вещицу, но и для всех окружающих - в радиусе пары астрономических единиц. И поэтому могущественным Джунрей-ша, которые, по непонятным причинам, крайне бережно относились к местным цивилизациям, пришлось искать выход из этой неутешительной ситуации. В некоторой мере у них это получилось.

В каждом обитаемом мире, который они когда-либо посещали, пилигримы стали находить себе помощников. Каким образом Джунрей-ша заставляли аборигенов себе помогать - неизвестно. Возможно, угощали конфетами, или дарили цветные кружки с забавными надписями. Известно только, что задачей таких помощников являлся поиск и своевременная изоляция Серебристого Устройства, утерянного очередным неуклюжим Джунрей-ша, от всех прочих обитателей их мира.

Естественно, что такой помощник проживал и в Мордмунде. Там, где только что объявился один из пилигримов.

Высокая, в полтора человеческих роста, фигура, с ног до головы укутанная в просторную черную робу, возникла посреди рыночной площади. На город успела опуститься темнота, но, даже если бы ярко светило солнце, вряд ли кто-нибудь (кроме, пожалуй, запойных пьяниц) смог бы увидеть пилигрима. Джунрей-ша слишком хорошо умели скрывать свое присутствие. Не совершая никаких лишних действий, не осматриваясь по сторонам и не обращая внимания на выдающиеся примеры архитектуры, окружающие площадь, фигура шаркающей походкой направилась в сторону ближайшей улицы.

Пилигрим двигался без остановок, не раздумывая сворачивал в переулки, переходил улицы, изредка неуклюже натыкался на встречающиеся в виде телег, повозок и пьяных туристов препятствия. Он уверенно шел в известном ему одному направлении, и, похоже, был близок к достижению цели.

Путь Джунрей-ша завершился в довольно обширном тупичке, перед импровизированной сценой. Тупичок был до упора забит разношерстным народом, который, в иных условиях, просто не смог бы мирно сосуществовать в таком ограниченном пространстве. На сцене стояла молодая девушка в красном платье и пела. Здесь пилигрим впервые за все время, проведенное в этом мире, проявил некое подобие интереса. Он остановился за спиной толпы и устремил разрез своего капюшона в сторону девушки. Вряд ли Джунрей-ша понимал, что же именно делает это странное существо на сцене, но раздающиеся в тупике звуки ему нравились. Никем не видимый и не слышимый, пилигрим застыл на месте, чуть заметно покачиваясь в такт песни.

Люди перед Джунрей-ша вдруг стали совершать резкие движения своими руками. Пилигрим несколько секунд взирал на них с высоты своего роста, после чего выпростал свои серые длиннопалые руки из-под балахона и похлопал ими друг о друга, подражая толпе. Раздались странные отрывистые звуки. При этом из складок робы Джунрей-ша выпал серебристый кубик, размером с женскую, или даже детскую ладонь, но он этого не заметил. Пилигрим еще какое-то время хлопал руками, без видимого энтузиазма. К его сожалению, существо на сцене замолкло, а после и вовсе ушло куда-то в сторону, скрывшись из вида. Если можно так сказать, то это сильно расстроило Джунрей-ша. Понуро опустив голову, пилигрим отвернулся от сцены, и, неуклюже запинаясь об относительно ровную городскую брусчатку, побрел в сторону ближайшего переулка.

В это же время хозяин шляпной лавки неспешно закрывал свой магазинчик. Как всегда, во время чародейских съездов, торговля у него шла невероятными темпами. В такие дни он готов был торговать хоть целыми сутками, и очень сожалел, что маги вынуждены спать по ночам. Даже сейчас, готовясь к закрытию, он то и дело поглядывал на улицу - не идет ли к нему очередной богатый клиент? Закрыть магазин было делом пяти минут, однако хозяин лавки всеми способами оттягивал этот момент, в надежде продать что-нибудь еще. Перекатываясь от узкого окна к двери, он то затворял, то отворял ставни, поправлял сбившиеся шляпы, двигал вешалки и смахивал воображаемую пыль с полок, не переставая поглядывать наружу.

В конце концов, придя к выводу, что сегодня клиентов больше не будет, он смирился с фактом закрытия. Однако, уже приготовившись уходить и запирать дверь, хозяин лавки вдруг услышал раздавшийся в глубине магазина настойчивый звон колокольчика.

- Вот селт... - выругался он, и проскользнул в темную подсобку.

А спустя минуту, шляпник уже мчался по скудно освещенным улицам города, настолько быстро, насколько это было возможно при его комплекции. Сейчас его сходство с колобком достигало своего апогея.

- Селт побели, селт побели! - повторял хозяин шляпной лавки, закатываясь в очередной переулок. Мысли о бойкой торговле и богатых клиентах быстро вылетели у него из головы. Он очень спешил.

***

Найви, похоже, окончательно заблудился. Найденное им в записках Буффона де Сота описание Мордмунда устарело на пару веков. Со времен последнего кайзера город сильно изменился. В нем появились новые улицы и площади, пустыри застроили сочетальным жильем (домами, внешний вид которых прекрасно сочетался с доходами их обитателей), на месте борделей возвели храмы, а на месте храмов - бордели. Многочисленные статуи последнего императора заменили на изваяния вечного канцлера, немногочисленные колодцы - на фонтаны, воду из которых, в отличие от первых, вполне можно было пить. Описанные господином де Сотом знаменитые сточные канавы превратились в канализацию, чем лишили спальных мест диаспору местных наследственных алкоголиков, и обеспечили местом жительства диаспору нищих. В общем, если вы были в Мордмунде впервые, вам вряд ли бы удалось сориентироваться по картам города двухсотлетней давности.