В один из серых дней Шепард с трудом уложила капризничавшую малышку спать. Хелли была всецело права, говоря о том, какая она непоседливая и своенравная. Всего два месяца от роду, а она уже практически диктовала свои условия. Помня слова Самары о том, что маленькие азари чувствуют все эмоции окружающих, коммандер старалась держать себя в руках, задвигая прогрессирующую депрессию куда-нибудь подальше, и все же не могла с точностью сказать, выходит ли у нее это или нет. Дочь все чаще стала плакать на ее руках, поэтому приходилось отдавать ее Эмилии — азари, которую Шепард нашла сразу по прибытии на Цитадель, чтобы она при необходимости оказывала помощь.

Вдруг ее внимание привлекла мягко отъехавшая в сторону дверь палаты, на пороге которой показалась темноволосая женщина. Быстро, но бесшумно вскочив с кресла, коммандер прижала палец к губам, чтобы ненароком не разбудить дочь. Она подошла к гостье и крепко обняла ее.

— Мам, я так рада тебя наконец увидеть, — прошептала Шепард, уткнувшись в такую родную шею.

— Как ты, малыш? — спросила Ханна, поглаживая ее по волосам.

Девушка отстранилась и взглянула собеседнице в глаза. Коммандер уже открыла рот, чтобы сказать что-нибудь, но лишь тяжело вздохнула, покачав головой.

— Давай выйдем, чтобы не разбудить малышку, — предложила Ханна, взглянув в сторону кроватки. Шепард видела, как она некоторое время колебалась, будто бы борясь с желанием подойти, но все же развернулась и направилась к выходу. Девушка поплелась вслед за ней, активировав на омни-туле режим, связывающий с датчиком кроватки — стоит ребенку зашевелиться или заплакать, как программа тут же оповестит об этом.

— Поговори со мной, малыш, — Ханна положила руки ей на плечи и пристально посмотрела в глаза.

— Я не знаю, как я со всем этим справлюсь, мам, — покачала головой коммандер. — Я толком с дочерью совладать не могу, а Лиара так и не приходит в себя. А эти чертовы доктора говорят, что остается только ждать. А я не могу ждать.

— Ты не должна терять надежды… — начала женщина, но Шепард ее прервала и резко отошла в сторону.

Не удержавшись, девушка пнула стену и развернулась к матери:

— Меня уже тошнит от разговоров про надежду! Я не хочу ни на что надеяться, я хочу, чтобы она очнулась!

— Тише, малыш, — подойдя ближе и обняв дочь, прошептала Ханна. Девушка посопротивлялась немного, но крепкие объятия матери не оставили ей даже малейшего шанса выпутаться. Да она и не хотела этого, наверное. Она уже настолько запуталась в своих чувствах, что разобраться в них пока не представлялось возможным. — Все будет хорошо, — женщина еще сильнее прижала ее к себе.

Они какое-то время посидели в холле, разговаривая на особо волнующие темы. Шепард поделилась своими опасениями относительно того, что никогда не сможет стать нормальной матерью, ведь не справляется с малышкой. Но Ханна поспешила заверить ее, что со временем она обязательно научится, ведь и сама адмирал когда-то узнавала, что такое воспитывать ребенка. Правда у нее было твердое плечо ее мужа, на которого она всегда могла положиться, тогда как единственная, кто могла бы помочь и хоть как-то направить девушку, лежала без сознания с весьма призрачными шансами очнуться.

Вдруг омни-тул запищал, оповещая о том, что малышка проснулась, и обе Шепард поспешили обратно в палату. Ханна впервые увидела внучку и настояла на том, чтобы самой ее успокоить. Женщина осторожно взяла маленькую азари на руки. Расплывшись в улыбке, она стала ее слегка покачивать, и та успокоилась уже через несколько секунд, с интересом разглядывая бабушку. Коммандер с определенной долей зависти наблюдала за тем, как в очередной раз кто-то другой, а не она сама, с легкостью успокоил ее дочь. Девушка подозревала, что подобное положение вещей связано с тем, что малышка чувствует ее внутренние терзания, поэтому ей и не комфортно, но ничего не могла с собой поделать, хоть и старалась изо всех сил загнать свою депрессию как можно глубже.

— Малыш, когда ты уже придумаешь имя моей внучке? — Ханна взглянула на дочь, продолжая мерно покачивать азари на руках. — Из-за этого у нее даже официальных документов о рождении нет. Да и нужно же к ней как-то обращаться.

— Не хочу называть ее, не обсудив это с Лиарой, — мрачно ответила Шепард. Она и сама прекрасно понимала, что прошло уже слишком много времени после рождения, чтобы малышка оставалась безымянной. Но в то же время считала, будто сдастся и проиграет в борьбе за возлюбленную, если решит, что больше нельзя ждать.

— Ты же понимаешь, что она может… — начала женщина, но коммандер ее перебила.

— Она очнется, мама! — более резко, чем ожидала, сказала девушка. — Это лишь вопрос времени.

— Хорошо, как скажешь, малыш, — предусмотрительно согласилась Ханна, и Шепард была ей безмерно благодарна.

Сейчас она представляла из себя маленький сосуд, наполненный концентрированной смесью из гнева, отчаяния и печали — в ее случае крайне взрывоопасной. Лишь небольшого повода было достаточно, чтобы все это взорвалось внутри, но ей очень не хотелось, чтобы все это вылилось на мать. В своей жизни она и так уже многое наговорила ей и снова ссориться была не намерена. Ведь у нее осталось не так много близких людей.

Вскоре Ханна покинула Цитадель, помчавшись по каким-то делам Альянса, снова оставив Шепард наедине с собой и пожирающими изнутри эмоциями, которые она пыталась подавить, либо вовсе игнорировать. Она знала, что алкоголь в таких случаях здорово помогает, но держалась из последних сил, чтобы не приложиться к бутылке.

Как всегда, в один из обычных дней девушка сидела в кресле, а на коленях лежала малышка. Коммандер корчила разные рожи, что, кажется, весьма забавляло дочь, и очередные ее капризы хоть на какое-то время прекратились.

— Кто здесь? — Шепард закрыла глаза ладонями, а потом резко убрала их от лица, высунув язык. — Тыковка!

Малышка открыла рот и потянула маленькие ручки к лицу матери, с интересом водя пальцами по шрамам на ее щеках.

— А что? — задумчиво посмотрела на нее коммандер. — По-моему, отличное имя. И тебе оно нравится. Если Лиара не придет в себя в ближайшее время, то так я тебя и зарегистрирую.

— Только через мой труп, — послышался слабый голос со стороны кушетки.

Шепард даже не сразу поняла, что происходит, сперва подумав, что начинает сходить с ума. Проводя столько времени в этих четырех стенах палаты, она иногда всерьез задумывалась о своем психическом здоровье. Но голос, ласкающий слух больше любой самой красивой во вселенной мелодии, не был иллюзией. Она подхватила дочь на руки и резко подскочила с кресла, почти в один прыжок достигнув кушетки.

— Лиара… — прошептала девушка, глядя в глаза азари, которая упорно пыталась двигаться, но у нее не выходило.

Она долгое время провела в коме, а Шепард, находившись в таком состоянии целых полгода, прекрасно знала, какой долгий период реабилитации приходится проходить после такого — учиться двигаться, ходить и вообще что-либо делать. И она была готова пройти этот путь вместе с возлюбленной.

— Все будет хорошо, не пытайся двигаться, с этим могут быть проблемы, — коммандер нежно прикоснулась рукой к щеке азари, заставляя посмотреть на себя.

Большие голубые глаза напротив буквально светились от паники, но постепенно она начала исчезать, когда девушка склонилась и оказалась совсем близко к лицу Т`Сони.

— Наша дочь… — прохрипела Лиара, а Шепард быстро подхватила инициативу:

— В полном порядке, — улыбнулась она, — и с нетерпением хочет познакомиться со своей мамой.

С этими словами коммандер расположилась так, чтобы азари смогла взглянуть на дочь. Конечно, сейчас она не могла взять ее на руки, но девушка заметила, как слезы потекли по ее счастливому лицу.

— Подожди, я вызову врача, — ловко перехватив малышку одной рукой, девушка отправила сообщение с помощью омни-тула.

— Тыковка значит? — Лиара даже попыталась усмехнуться, но голос ее по-прежнему звучал неуверенно и слабо.