- Если бы не гирсу и СМИ, то мы бы наверняка стали свидетелями Третьей мировой еще до прибытия нибируанцев, - заключила Ангела здраво. - Скоро о нашем существовании будет объявлено официально лидерами стран, и, боюсь, многие, обнаружив среди соседей анкийцев, будут настроены не слишком позитивно. То, чего люди не понимают, вызывает в них враждебность и отторжение. Это аксиома.
- Но общая беда может нас сплотить, - логично рассудил Бен. - Слабые объединятся в перед общей целью.
- Тебе нужно писать лозунги для общества Иштар, - усмехнулась Ангела, поднимаясь из-за стола. - Впрочем, посмотрим что будет в официальном сообщении для людей от Анкиа и его жены. Дождемся последствий…
***
Ривка обнимала маму, стараясь сдерживать слёзы, ее сумасшедший график позволил заглянуть домой только на час, и она винила себя за то, что не не смогла не только признаться Яэль в том, что знает об ЭКО, так еще и предупредить, что совсем скоро в прямом эфире весь мир узнает о том, кто она на самом деле. О том, что Яэль и Джонатан не являются ее родителями, не могло быть и речи. Они ими являлись, пусть и не биологическими.
Ривка предвидела, что ей не хватит смелости, поэтому написала письмо и положила в конверт, оставив его на кровати матери. Она знала, что через четыре часа эфиры любимых мыльных опер, передач о животных и спортивных трансляций по всему миру прервутся, и в каждом включенном телевизоре мира появится ее лицо и лицо Александра с новостями о существовании высших рас, о совершенно иной интерпретации истории мира, когда Библия окажется всего лишь сводом некорректно переданных исторических данных, а пророки и ангелы внезапно обретут иной смысл. Но самое страшное начнется, когда люди увидят у руля планеты олицетворение самого Сатаны. Ривка и отдаленно не могла представить, каких последствий придется ждать, переворачивая религиозный мир с ног на голову. И если последний Папа Римский был анкийцем и с ним проблем не возникло, то как быть с простыми особо верующими людьми? Каков будет шок дедушки? А мамы? Ривка махнула рукой соседям на другой стороне улице, они что-то приветственно крикнули, и она на автомате ответила. А потом она вдруг осознала, что эти люди теперь вряд ли смогут с ней просто так здороваться.
Ривка не искала популярности и узнавания, анкийского мира вполне было достаточно для того, чтобы ее лицо было знакомо каждому. Она могла сбежать в человеческий мир, спрятавшись от назойливых взглядов анкийских зевак в Бад-Тибира или на других важных анкийских объектах. Но теперь каждый, и стар, и млад, во всех уголках Земли будет знать ее лицо, и нет смысла отрицать, что жизнь круто изменится. В очередной раз. Рассуждая о личном пространстве, Ривка понимала, что теперь они с Александром будут лишены этой привилегии в полной мере, и лишь только в Малакате смогут чувствовать себя спокойно - и то, пока не прибудут нибируанцы, чей визит можно ожидать в любую секунду. Александр был уверен, что они не развернут войну до выяснения обстоятельств, поэтому рассчитывал на встречу с их представителями. Космические базы Лахму и Земли работали в режиме повышенной готовности, денно и нощно сканируя диапазоны всех частот в ожидании сигнала. Также были мобилизованы и спутники НАСА.
Ривка глядела в окно роллс-ройса, словно прощаясь с привычным ей беззаботным миром. На перекрестке Алленби и Ротшильда у уличной кафешки, подобной той, где подавали ее любимое блюдо с лососем и рисом, в теньке, попивая воду, ворковали два велосипедиста - парень с девушкой. Мимо них, словно таракан, перебирая микроскопическими лапами по тротуару, в руки хозяину бежал чихуахуа. Ривка, всегда считающая мелких собак маленькими тявкающими ничтожествами, внезапно расплылась в умиленной улыбке. Вещи, которых она никогда не замечала или вещи, которые обычно раздражали ее, как незалатанные дыры на велосипедной дорожке Ротшильда или неказистые граффити на полуразрушенных стенах маленьких улочек Тель-Авива, внезапно обрели новый смысл - запах воспоминаний. Теперь она не сможет пройтись незамеченной по Дизенгофф. Ривка всегда ловила на себе взгляды мужчин, как высокая, стройная и ухоженная блондинка, но теперь уж точно не останется равнодушных - ее будут ненавидеть, осуждать, бояться и даже боготворить буквально все, и теперь во всем мире не найдется уголка, где она сможет спрятаться от посторонних глаз…
- Бруно, пробка до Рамат-Гана? - осведомилась Ривка, устав наблюдать за снующими по улицам людьми.
- Да, мэм, минут на двадцать мы тут застряли, - сообщил спокойно итальянец из ее охраны, который, невзирая на страстность своей нации, был многим спокойнее остальных телохранителей.
- Я прогуляюсь до шоссе, - сообщила она, и двери, как по команде, разблокировались, будто только по одному кивку шофера.
Невыносимая июльская жара забиралась под блузку, но Ривка с уверенностью сменила автомобиль с кондиционером на шумную, знойную улицу. Она хотела бы сохранить воспоминания о временах, когда на нее смотрели, как на простого человека, поэтому с улыбкой цокала каблуками по пешеходной дорожке, упиваясь тем, что люди не обращают на нее особого внимания, считая ее лишь офисным планктоном, выбравшимся на ланч из соседнего бизнес-центра. Вибранул браслет, и на нем высветилось сообщение, что Александр будет ждать в кабинете к назначенному времени, и сказка ностальгии и сладостных воспоминаний растворилась, оставив лишь налет досады. Она успела взять свежевыжатый сок в ларьке по дороге, поймав улыбку продавца и чувствуя, что никогда не будет готова к такой ноше, как всеобщая известность.
***
- Ривка? - Бен увидел ее, стоящую возле светофора у торгового центра Азриэли и будто не решающуюся перейти дорогу, когда загорелся зеленый. - Ты что тут делаешь, разве ты уже не должна быть в Бад-Тибира?
Он сделал шаг навстречу и по привычке чмокнул ее в щеку, словно и забыв, что такое проявление дружбы уже неуместно по отношению к ней, как к жене господина этого мира. Взгляд ее на миг обратился куда-то вправо, в нем читался какой-то сигнал, явно адресованный не ему, возможно, телохранителям, но Бен среди окружающих людей не заметил знакомых лиц. Но может, парни из ее охраны просто терялись в опускающихся сумерках.
- Я пока туда не собираюсь, - она улыбнулась во всю ширь и, тронув небольшой наушник, видимо, для связи с охраной, продолжила: - Привет, не ожидала тебя здесь увидеть.
- Ага, практически напротив моего дома, - он кивнул в сторону зеркальной высотки через улицу от них; на светофоре для пешеходов загорелся красный и машины лениво тронулись с места, не развивая большой скорости. - Мне казалось, через пятнадцать минут у вас с Александром должен быть важный телеэфир, который покажут на весь мир. А ты здесь?
- Так это же запись, - протянула она, чуть нахмурив брови.
- А Александр? Где он? - Бен с подозрением на всякий случай оглядел улицу, совершенно не желая очередного сюрприза с его появлением.
- Занят.
- Понятно, так что ты забыла в Рамат-Гане? - он не мог поверить, но искренне надеялся, что Ривка здесь из-за него; она, вероятно, была сильно истощена последними приготовлениями к обнародованию анкийского мира и нуждалась в ком-то, кому могла довериться. - Пойдем ко мне, думаю, что через пятнадцать минут тебе вряд ли стоит находиться на улице.
Она чуть запоздало кивнула, видимо, ничего не соображая после тяжелого дня. Взгляд ее казался каким-то отрешенным и пустым.
- Ты в порядке? - он невольно приобнял ее за плечи, но она посмотрела с непониманием и, возможно, враждебностью. - Прости, я, наверное, не должен так делать.
- Ничего, - она удержала его руку на плече и мягко улыбнулась, позволив перевести себя через улицу к шлагбауму, за которым скрывалось несколько идентичных стеклянных башен.
Он неотрывно смотрел на молчаливую Ривку в лифте, которая, понуро опустив голову, думала о чем-то своем.
- Ты оставила охрану на улице… - внезапно произнес Бен, и она обратила на него резкий подозрительный взгляд. - Просто хотя бы одного бы у двери оставила, - пояснил он, не понимая, почему вдруг почувствовал себя виноватым.
