Первая и вторая пары пролетают быстро, на перерыве между ними подруги идут в столовую, где с удовольствием завтракают. С утра как-то чаще всего хочется подольше поспать и совершенно лень вставать, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть. Да и готовка у всех троих была не самой сильной стороной. Нет, сварганить что-то съедобное они вполне могли, но до шеф-поваров им было далеко, хотя у Камиллы с этим делом обстояло несколько лучше, чем у фей, но в целом их способности были приблизительно равны.

На перерыве между второй и третьей парой, когда Ана лезет в сумку, чтобы достать тетрадь по межпланетному праву и когда ее рука ничего не находит, она с ошарашенными глазами пулей вылетает из универа и мчится по направлению к общаге. Тетрадью, конечно, на семинаре пользоваться нельзя. Но лучше, чтобы она была. Хорошо, что хоть конспект фея музыки не забыла взять с собой.

За двадцать минут она вполне может успеть туда-обратно, даже пешком. Ана очень быстро, почти пулей пролетает половину пути, несется, как угорелая, но внезапно понимает, что, черт возьми, могла попросить Камиллу телепортнуть ее, от того, что ей так вовремя в голову пришла эта мысль, фея всего лишь на миг теряет контроль за ситуацией и неожиданно врезается в кого-то.

Но зато когда Ана резко отшатывается в сторону, рассыпаясь в извинениях, и когда случайно смотрит в лицо того, с кем она так неудачно столкнулась, ее сердце уходит в пятки. Потому что перед ней снова - это Дракон так иронизирует, что ли? - оказывается Шейн.

Он неодобрительно качает головой, глядя на округленные глаза и открытый рот Аны.

- Ана, надо быть аккуратнее, - он смотрит на нее внимательным взглядом зеленых глаз - тех самых, которые когда-то и притягивали Ану. Тех самых, чей цвет она выбрала для своих линз, которые носила на первом курсе, потому что родной серый цвет казался блеклым и скучным. А зеленый, он добавлял яркости, с ним она чувствовала себя еще безбашеннее и раскрепощеннее. Но здесь были свои нюансы - среди многих оттенков ей нравился именно тот, который достался этому уроду от природы.

- Еще раз извини, - сквозь зубы бурчит она, - а теперь мне пора, я спешу.

И она уже делает шаг, как ее останавливает голос Шейна, полный неожиданно тихих, но в то же время смеющихся интонаций.

- Снова бежишь?

Ана резко оборачивается и смотрит ему прямо в глаза. Она никак не может еще осознать тот факт, что снова его встретила.

- Какого черта ты опять появился на моем пути?

- Я просто шел по своим делам, Ана. Это ты в меня врезалась. Мне казалось, ты избавилась от собственной неуклюжести.

- Что-то много тебе всего “казалось”, - отчеканивает Ана, сверля его взглядом и искренне молясь, чтобы ей хватило сил. Снова не впасть в ту же истерику и не повторить того проклятого побега.

- Ты вся дрожишь, - тем временем замечает Шейн, - я думаю, нам нужно поговорить.

- Нам не о чем говорить, слышишь?! - это выходит куда более надрывно, чем планировалось.

- Почему ты убежала тогда? - он выглядит абсолютно серьезным. - Неужели я сказал что-то такое, что могло тебя ранить? Я искал тебя потом, но так и не нашел. Ты слишком резко исчезла. Скажи, что случилось, Ана. Я бы хотел извиниться.

Ана застывает, как истукан. Она смотрит на Шейна и не может понять, играет он или нет. Извиниться… Он никогда не извинялся. Это было исключительно ее прерогативой. Фея настороженно следит за ним. Он и правда не понимает? Правда не понимает, что именно тогда сказал? Или… Все он понимает. Ее прошибает холодный пот, и Ана, как в тот раз, делает шаг назад, испуганно глядя на него. Шейн же абсолютно спокоен. Наоборот, он кажется будто бы взволнованным.

- Ана, скажи, что тогда привело тебя в такое состояние? Почему ты убежала?

“Да потому что ты, тварь, своими взглядами, движениями и интонациями вытащил все мое прошлое нахрен, которое я так в себе убивала”. Но Ана лишь задыхается, не в силах сказать и слова.

- Что я сказал не так?

Ведь если по ситуации - он и правда ничего не сказал прямо. Полутонами, намеками. Если, если она скажет прямо… Но у нее нет к нему никаких чувств. У нее, черт возьми, только начались новые отношения. Он что, опять пытается ей манипулировать? Но теперь-то Ана знает, что это такое. Теперь ее не взять. Не взять же?

- Ты затронул те темы, которые не следовало затрагивать, - глухо произносит она.

- Какие? - Шейн тут же ухватыватся за неточности в ее словах. - Что значит “те темы”? Ана, скажи, что я сделал не так.

“Да ты все сделал не так”. Она еще может убежать. Там, сзади, универ. Там Рокси, Камилла, там друзья, за спинами которых можно спрятаться. Но она же никогда, черт подери, не пряталась. Что с ней делает эта сволочь? Почему выводит ее из колеи?

- Ты… - начинает она и замолкает. Потому что сказать - все равно значит… Значит напомнить. Он же понял все еще тогда. Но теперь… Внезапно Ана догадывается, чего он добивается. Шейн хочет, чтобы она сказала это вслух. Чтобы озвучила сама. Сердце колотится в ее груди, и она снова отступает назад. Шейн же очень невозмутимо делает шаг навстречу ей.

- Ана-Ана, - качает головой он, наблюдая за ней с каким-то… Презрением. - Ты даже не можешь назвать проблему. Или же тебя до сих пор задевает… - и тут он так на нее смотрит, что Ана буквально отшатывается. - Это?

Она прекрасно понимает, что Шейн вкладывает в последнее слово.

И это в край. Ноги снова несут ее прочь, плевать, что там надо в общагу, за тетрадкой, да Дракон, Дракон с ней, тем более, она уже не успеет, только бы прочь от этого, этого… Она задыхается, даже не оглядываясь назад. В универ она влетает со звонком и еле успевает забежать в аудиторию до прихода межпланетника. Всю пару она сидит как во сне. Ее слегка потрясывает, и она едва ли что слышит из его рассуждений. Видимо, профессор Имант видит ее состояние и сообщает на всю аудиторию, что она какая-то заторможенная, а затем поднимает ее и задает вопросы, на которые Ана отвечает как-то невпопад. Он явно недоволен.

Ана же расшатана. Ана почти не слышит, что он говорит. Но он точно прохаживается по ее несобранности и такому состоянию, будто она вот-вот сейчас вырубится, и внезапно это почему-то задевает. Хотя никогда раньше. Но еще большей каплей становится то, что профессор Имант начинает придираться к конспектам. Вообще-то он всем высказывает критические замечания, но ее писанину, кажется, разбирает детальнее всего. И каждое едкое слово - словно больной укол. В конец Ана становится абсолютно поникшей, когда профессор Имант объявляет, что ее работа ни на что и никуда не годится. Дракон, да его и раньше абсолютно все не устраивало в том, как они готовили письменные домашние задания. Обычно Ана отмахивалась от всего этого, зная, что просто специфика у препода такая. Но сегодня… Сегодня это почему-то задевает. И рождает внутри странные вопросы. Неужели она и правда настолько… Тупая, что ли?

Когда звенит звонок и начинается перемена, Рокси и Камилла сразу бросаются к фее музыки, чтобы узнать, что случилось, и успокоить. Они отлично видят, в каком она состоянии, но Ана просто не может признаться им в том, что случилось, потому что сказать об этом - снова вернуться туда же, поэтому бормочет что-то невнятное про то, что так и не успела в общагу, что расстроилась, поскольку не взяла тетрадку. Подруги подбадривают ее как могут, говоря о том, что межпланетник всегда такой, что он вообще козел и нормально она отвечала, ему только дай всласть отыграться на студентах. Так что пусть она не расстраивается, все будет в порядке. И Ана даже чуть-чуть отходит. Последнюю пару она даже успевает отсидеть нормально. И настроение немного повышается. Ана даже почти убеждает себя в том, что все абсолютно в порядке.