- Анастейша, - вздохнув, произносит Велигд, - послушай. Да, я по-прежнему придерживаюсь той точки зрения, что такие решения не принимаются быстро и в один момент. Здесь нужно сесть и все обдумать. Я не скрою и повторю: дети для меня никогда не были целью икс. Для кого-то - это часть жизненного плана. Для меня - нет. Мне все равно. Я насмотрелся на свою семью, и мне хватило увиденного на всю оставшуюся жизнь. В принципе я спокойно могу прожить и без них. Но с другой стороны… Вырастить нормального члена общества. Мне кажется, это должно быть по-своему интересно. И даже хорошо. Родная, я просто хочу, чтобы ты правильно меня поняла. Я не не хочу детей. Просто для меня не будет трагедией их отсутствие. Но если ты действительно думаешь, что мы могли бы попробовать… Да, мы можем попробовать.
- Я хочу… - ее голос как будто слегка дрожит, и Велигд не сдерживается, просто как будто в один момент оказывается рядом с ней и очень крепко обнимает, прикасаясь к губами ее макушки.
- Просто я очень спокойно отношусь к этому вопросу. Есть - хорошо, нет - хорошо. Я не против. Только давай мы завтра спокойно сядем и просто решим еще раз все, обдумаем, как это лучше всего вписать в нашу жизнь. Я не против. Мы можем попробовать.
- Вэл, - Ане как будто тяжело даются слова. - Я просто очень сильно люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя. Анастейша, все хорошо. Если ты думаешь, что уже пришло время, я поддерживаю тебя, думаю, сейчас как раз самое то. Но родная, пожалуйста, давай сейчас пойдем спать? И еще раз все завтра обсудим на свежую голову.
- Но мы точно…
- Точно. Все точно, - Велигд мягко целует ее в нос, - не волнуйся.
А она и не волнуется. На самом деле в душе у Аны, которая уже успела несколько раз перевернуться и разбиться вдребезги за этот разговор, теперь царит мягкий покой и удивительное, туманное безмолвие. Она едва замечает, что Велигд чуть укачивает ее, чтобы она заснула, просто знает, что завтра будет еще один разговор… Но на самом деле не самый решающий, потому что он уже состоялся сегодня.
Они и правда разговаривают на следующий день, лишь укрепляясь в своем решении.
А вечером, перед тем как заняться сексом, Велигд осторожно и нежно обнимает Ану, произнося:
- Милая, сегодня первый раз, когда я не буду накладывать противозачаточное. И дальше тоже не буду накладывать. Ты уверена?
- Да, - выдыхает она. И Велигд сдерживает свое слово.
Это странно, заниматься этим без такой надежной и проверенной защиты. Ане кажется, что сейчас это похоже на некое таинство - она замирает, прислушиваясь к ощущением, когда Велигд изливается в нее. Вроде бы ничего не поменялось, но душа… Душа вся сжимается. Это самое интимное, что у нее было. В таком ключе они продолжают и в последующие дни.
Пока однажды утром Ана, зажав рот рукой, вдруг не мчится в ванну и Велигд не застает ее перед зеркалом, когда она с выпученными глазами заканчивает промывать рот. После этого фея поворачивается к нему, и Велигд все понимает по ее взгляду. Осторожно проверяет ее заклинанием. И, вздохнув, улыбается, после чего крепко прижимает Ану к себе.
- Ну вот и все, милая, - говорит он, - вот и все.
***
- Мам, пап…
Они оба отрываются от своих дел и внимательно смотрят на своего сына. Тот сидит, несколько побледневший, и замирает, будто боится сказать что-то очень-очень плохое.
- Что случилось, родной? - Ана немного встревоженно смотрит на Яна.
- Я не уверен, но… Мне нехорошо, - сообщает он и замолкает.
Странно. Обычно он так не разговаривает, будто что-то недоговаривает. Это заставляет напрячься их обоих. Вот тогда-то они и замечают, что его чуть-чуть потрясывает.
У Яна же в горле образуется липкий и противный ком, потому что оставаться наедине с этим - все больше проваливаться в пучину отчаянного страха и нарастающей тревоги, когда просто не знаешь, что делать. Не знаешь, где искать и как с этим справиться. А одному ему точно не справиться. Но говорить родителям - тоже страшно.
Он даже слегка вздрагивает, когда на его лоб ложится чуть теплая ладонь мамы.
- Температуры нет, - озабоченно сообщает Ана Велигду. Тот, слегка нахмуриваясь, проводит привычное заклинание диагностики. Но, естественно, не обнаруживает никаких заболеваний. Да и не обнаружит. Дело-то совсем в другом. Но сказать… Язык словно прирастает к небу.
Напуганный, потерянный и абсолютно один. Вот так сейчас чувствует себя Ян, и ему очень страшно, потому что глазами, умоляющим взглядом он тянется и просит о помощи. “Мама, папа, вы мне очень нужны”.
А могильный холод за спиной только нарастает, ему кажется, что его затягивает, словно потоки энергии ледяными пальцами берут его душу и зовут за собой. Будто он уже принадлежит им. Зловещее дыхание смерти. Вот что это такое.
Ему очень-очень страшно.
Он даже не обращает внимание на то, что начинает дрожать еще сильнее. Не слышит, как переговариваются между собой мама и папа. Как пытаются понять, что случилось.
В себя чуть-чуть приходит, только когда его заворачивают в теплое одеяло, но согреться не получается, потому что астрал, он зовет за собой. Он где-то там, сзади, стоит, поджидает, пока все взрослые, умные и знающие, как можно помочь, уйдут и оставят Яна один на один с потусторонним миром. Астрал умеет выжидать. Но снова встречаться с ним у Яна нет никакого желания.
Он по-прежнему дрожит и избегает смотреть в глаза явно напуганным родителям, которые не понимают, что происходит. Только один раз случайно встречается взглядом с папой, у которого глаза слегка суживаются.
- Милая, - задумчиво смотрит Велигд на Ану, - можешь выйти, пожалуйста, на пару минут?
Ана кивает, по-прежнему со страхом в глазах смотря на собственного сына, и выходит из комнаты, потому что знает, что иногда Велигд лучше выходит на контакт с Яном, чем она. И это нормально, потому что они невероятно похожи.
Когда они остаются только вдвоем, Велигд, вздохнув, притягивает дрожащего Яна к себе, который, почувствовав тепло человеческого тела, сильно прижимается к нему в слабых попытках согреться. И просто почувствовать поддержку. Потому что когда папа рядом, немного легче. Оказывается, в таком деле очень страшно быть одному и не иметь возможность никому рассказать.
Велигд же внимательно смотрит на Яна, смотрит на его реакцию и говорит только одно:
- Рассказывай.
К этому времени Ян напуган до такой степени, что и сам уже не против этой идеи. Но сначала он судорожно выдыхает:
- Мне страшно.
- Родной мой, я с тобой, - Велигд только крепче обнимает его. - Тише. Что случилось?
- Я выходил в астрал, - слабым голосом произносит Ян, а брови Велигда медленно поднимаются вверх. - Я сварил Барсакское зелье для отделения души от тела. И выходил в астрал пять раз.
И замолкает. Но потом, собираясь с мыслями, выдает и все остальное:
- Я просто… Вы рассказывали, что перед тем, как вообще планировать мое рождение, я приходил к маме во сне, вы тогда и решили. И я подумал, что… А если… Если временные петли неразрывны, если я не приду из будущего, то есть из нашего времени, к маме в прошлое, не сообщу все это, вдруг я… Просто никогда не появлюсь на свет. И перестану существовать, - заканчивает Ян.
Велигд же очень честно пытается держать себя в руках. “И я подумал…” Дракон, ему даже представлять страшно, что этот тринадцатилетний ребенок надумал еще. Не надо, не надо было говорить. Но его опасения понятны, он боялся, что просто исчезнет, как будто его никогда и не было, и сделал все это… Никому ничего не сказав! И самое главное, что доподлинно-то неизвестно, нужны или не нужны были все эти жертвы, может, оно действительно повлияло на то прошлое, которое привело к событиям настоящего. В любом случае, разбираться с этим уже поздно.
Но Дракон, только этот… Только этот слишком думающий ребенок мог додуматься до такого. Может, его и стоило бы отчитать, Велигд не знает, но видит только, что Ян очень напуган. Что уж скрывать, его самого тоже гложет тревожное чувство, но это все - дела второстепенной важности. Главное, сейчас успокоить Яна.
