POV Тесса

Я просыпаюсь от того, что чьи-то руки обхватывают мою талию и меня выносят из машины. Белый свет на верху такси напоминает мне о прошедшей ночи. Я осматриваюсь по сторонам, моментально паникуя, до того как я понимаю что я у подъезда дома Кена. Нет, нет…

- Я бы никогда не повел тебя туда снова, - Гарри говорит в мое ухо, заранее зная, о чем бы я волновалась, прежде чем мысль успевает сформироваться в моем мозгу.

Я не сопротивляюсь, пока Гарри вносит меня в дом. Карен не спит, сидя на стуле возле окна с книгой рецептов на коленях. Гарри опускает меня на ноги, и я чувствую себя немного неустойчиво.

Карен встает и подходит к нам, чтобы обнять меня: - Чем я могу угостить тебя, дорогая? Я испекла карамельные пирожные, тебе они понравятся, - она улыбается и кладет теплую руку на мою, ведя меня в направлении кухни, даже не взглянув на Гарри.

- Я отнесу твою сумку на верх, - слышу, как он говорит мне.

- Лиам спит? – спрашиваю я Карен.

- Да, я думаю. Но уверена, что он не станет возражать, если ты его разбудишь. Еще рано, - Карен улыбается и кладет маленький кусочек пирога, покрытый карамелью на тарелочке напротив меня, прежде, чем я успеваю запротестовать.

- Нет, все в порядке, я могу увидеться с ним завтра.

Глаза матери Лиама не покидают меня, мягкие со знакомой нежностью. Ее пальцы нервно крутят ее обручальное кольцо на тонком пальце: - Я знаю, что это ужасно неподходящее время, но я бы хотела кое о чем поговорить, - в ее теплых глазах мелькает беспокойство и она указывает мне рукой приниматься за десерт, наливая два стакана молока.

Я киваю, чтобы она продолжала, мой рот занят вкуснейшим пирогом. Я не могла, есть раньше - я была слишком взволнована, и день выдался слишком длинным. Я протягиваю руку за еще одним куском.

- Я знаю, что у тебя своих проблем выше крыши, так что, если ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое, так и скажи. Я обещаю, что пойму, но мне бы действительно хотелось узнать твое мнение кое о чем.

Я киваю еще раз, насаждаясь вкусом пирога.

- Это про Гарри и Кена.

Мои глаза округляются, и я сразу же начинаю давиться пирогом и тянусь за молоком. Разве она знает? Гарри ей, что-то сказал?

Карен похлопывает мена по спине пока я пью холодное молоко, поглаживая круговыми движениями продолжая.

- Кен так рад, что Гарри стал более терпимым к нему. Это делает его таким счастливым, что он, наконец-то начинает строить отношения со своим сыном; это то, чего он всегда хотел. Отношения с Гарри - это то, в чем он больше всего раскаивается, и меня огорчало видеть это на протяжении стольких лет. Я знаю, он совершил свои ошибки - много, много ошибок - и я ни в коем случае не оправдываю его, - ее глаза наполняются слезами, и она прикасается к уголкам глаз кончиками своих пальцев, - Извини, - говорит она с улыбкой, - Я растрогалась.

После пары глубоких вдохов она добавляет: - Он не тот же человек, кем он был тогда. Он годами не пил и ходил на терапию, ушли годы на то чтобы оглянуться назад и переосмыслить.

Она знает. Карен знает о Энн и Кристиане. У меня перехватывает дыхание, и мои глаза так же заполняются слезами.

- Я знаю, что вы хотите сказать, - я переживаю за эту семью. Я люблю ее как свою собственную, и я переживаю за каждого ее члена, полных секретов, зависимостей и раскаяний.

- Ты знаешь? – она нервно сглатывает, - Лиам рассказал тебе о ребенке? Я должна была догадаться, что он расскажет тебе. Поэтому я предполагаю, Гарри тоже знает об этом?

Я начинаю снова кашлять. После неловкой паузы, я понимаю, что Карен, не сводит взгляда с моего лица и ждет моего ответа.

- Что? Ребенок?

- Значит, ты не знала, - она тихо смеется, - Я знаю, я в том возрасте, когда от женщины ожидают, что она забеременеет, но мне только сорок и мой врач заверил, что я абсолютно здорова.

- Ребенок? - я рада, что она не знает о том, что Кристиан отец Гарри, но то, что она рассказала, для меня полная неожиданность.

- Да, - она улыбается, - Я была в шоке, как и ты. Кен тоже. Он так волновался обо мне. А у Лиама был срыв; я плохо себя чувствовала, но не рассказывала ему о причине, а он думал, что я больна. Я чувствовала себя ужасно, я должна была быть честной с ними. Это не было запланировано, - она опускает глаза, - Но после того, как прошел первоначальный шок, мы рады, что у нас появится ребенок.

Я обняла ее, и в первый раз за эти дни я чувствую радость. В моей душе, где доминировала грусть, появляется радость. Я люблю Карен, и я рада за нее. Я так счастлива. Я начинаю волноваться, что я никогда больше не буду чувствовать себя таким образом.

- Это удивительно! Я так рада за вас двоих! - я плачу.

- Спасибо, Тесса. Я знала, что ты будешь рада за меня, - она отодвигается назад и целует меня в щеку, затем смотрит мне в глаза, - Я просто беспокоюсь о том, как Гарри отреагирует на это.

Моя радость мгновенно улетучивается, и на ее место приходит беспокойство. Вся его жизнь была ложью.

Человек, которого он считал отцом, теперь будет иметь другого ребенка, и Гарри будут забыт. Даже зная Гарри, что Кен ему не отец, я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не воспримет спокойно эту новость. И Карен знает об этом, поэтому она так волнуется.

- Вы не возражаете, если я буду той, кто поговорит с ним? - спрашиваю я, - Если нет, я пойму.

Я не позволяю себе думать, что будет дальше. Я знаю, что я разрушаю границы, но если я ухожу от Гарри, мне нужно убедиться, что я не оставляю его жизнь в полном хаосе. Это оправдание и часть меня понимает это.

- Нет, конечно, нет – и если быть честной, я надеялась, что ты это предложишь. Я знаю, что это ставит тебя в трудное положение, и я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной, но я боюсь, как Гарри будет реагировать, если Кен один расскажет ему об этом. У тебя с ним особая связь, которой больше нет с ним ни у кого.

- Это не составит мне труда. Я поговорю с ним завтра.

Она обнимает меня: - Сегодня был тяжелый день для вас. Я извиняюсь за все это. Я должна была подождать, просто не хочу, чтобы это стало для него неприятным сюрпризом. Это станет для него неожиданностью. Ведь я чувствую, что живот уже начинает расти. Я хочу, чтобы он знал, что он тоже часть этой семьи, и что мы все любим его сильно. С появлением ребенка это не изменится.

- Он знает, - говорю я.

Мы слышим шаги не лестнице, и отпускаем друг друга из объятий. Мы вытираем наши щеки, и в тот момент, когда я беру кусочек пирога, Гарри входит на кухню. Он принял душ и переоделся. Он теперь одет в спортивные штаны, которые ему слишком короткие; логотип WCU на бедре, и я понимаю, что это штаны Лиама.

Если бы мы были в другом месте, я бы подразнила его за эти штаны. Но мы здесь, и однако это лучшее место для меня; все запутано и наперекосяк. Хотя здоровый баланс и порядок никогда не были фактором в наших отношениях; почему бы с расставанием было бы, что-то иначе?

- Я иду спать. Тебе что-нибудь нужно?

Его голос грубый и низкий.

Я смотрю на него, но он уставился на свои босые ноги.

- Нет, спасибо.

- Я отнес твои вещи в комнату для гостей… Твою комнату.

Я киваю. Безумной, ненадежной части меня жаль, что Карен на кухне с нами, но рациональная, горькая, и намного большая часть меня рада, что она здесь. Он исчезает на лестнице, и я желаю ей спокойной ночи, перед тем как подняться к себе.

Я быстро оказываюсь возле комнаты, где я провела несколько лучших ночей моей жизни. Я берусь за ручку, но быстро отдергиваю руку, будто холодный металл может сжечь мою кожу.

Этот замкнутый круг должен разорваться, и если я буду поддаваться каждому импульсу, каждому зову своей души, которая отчаянно жаждет, быть ближе к нему, то я никогда не выберусь из этого непрерывного цикла, где ошибки идут за ошибками, и борьба идет за борьбой.

Я наконец вздохнула свободно, когда закрыла дверь комнаты для гостей и повернула замок. Я уснула, жалея о том, что, раньше я не знала, какой опасной может быть любовь.