— Хватит! — я кричу, ступая ближе к нему. Я буквально готова выдернуть эту бутылку прямо из его рук и разбить об кухонную плитку. Хоть что-то, но он не будет это пить. Я не знаю, сколько еще алкоголя сможет выдержать его тело, прежде чем он упадет в обморок.

Гарри делает другой глоток перед остановкой. Он использует тыльную сторону руки, чтобы вытереть остатки ликера со рта и подбородка. Он усмехается и смотрит на меня впервые, как мы вошли в этот дом.

— Почему? Ты хочешь немного?

— Нет, — я лгу.

— Слишком плохо, Тесси. Там достаточно, чтобы разделить на двоих, — он произносит нечленораздельно, держа большую бутылку в руке. Я съеживаюсь, когда он называет меня, как мой отец. Это должно быть более, чем литр любого ликера, который он выпил. Интересно, как долго он прятался тут в течении тех худших одиннадцати дней всей моей жизни?

— Держу пари, что ты любишь это.

Я отхожу назад и пытаюсь придумать план действий. Прямо сейчас у меня нет никаких вариантов, и я становлюсь немного напуганной. Я знаю, что он физически никогда не причинил бы мне боль, но я не знаю, как он будет обращаться с собой — и я эмоционально не подготовлена к другому упреку от него. Я стала слишком привыкшей к Гарри, которым я могу хоть немного управлять, который был более милосердным: саркастичным и капризным, но не более. Свет в его налитых кровью глазах слишком знаком мне, и я вижу всю его злобу в опьяненных глазах.

— Почему я должна любить это? Я ненавижу видеть тебя таким. Я не хочу, чтобы ты страдал, Гарри.

Он улыбается и тихо хихикает перед тем, как поднимает бутылку и разливать спиртное на диванные подушки.

— Знаешь ли, ты, что ликер является одним из наиболее пожароопасных средств? - говорит он мрачно.

Моя кровь становится холодной.

— Гарри, я…

— Этот ликер здесь. Это чертовски высокая опасность, что что-то может загореться, — его голос был, как в тумане, медленным и страшным, пока он продолжал заливать диван.

— Гарри! — я кричу намного громче, — Что ты собираешься делать потом? Спалить дом? Это ничего не поменяет!

Махнув пренебрежительно рукой в сторону меня, он иронизирует.

— Ты должна уйти. Сюда нельзя детям.

— Не разговаривай со мной так! — чувствую свою смелость, но одновременно немного боюсь, я хватаюсь за бутылку и тяну на себя.

Ноздри Гарри раздуваются, и он пытается ослабить мою хватку.

— Отпусти его. Сейчас, — говорит он сквозь зубы.

— Нет.

— Тесса, не провоцируй меня.

— Что ты собираешься делать, Гарри? Драться со мной за бутылку алкоголя?

Его глаза широко открываются, даже рот открывается от удивления, когда он смотрит на наши руки, когда мы играем в перетягивание каната.

— Дайте мне бутылку, — я требую, усиливая хватку. Это тяжело, и Гарри не облегчает ситуацию, но у меня столько адреналина, что дает мне силы. Ругаясь себе под нос, он вырывает руку. Я не ожидала, что он сдастся в этом так легко, из-за того, что он отпускает бутылку, она выскальзывает из моих рук и падает на пол перед нами, проливая жидкость на состаренное дерево.

Я тянусь к нему, предлагая оставить ее там.

— Я не вижу ничего особенного здесь, — он хватает бутылку, прежде чем я успеваю, и льет больше спиртного на диван, затем ходит по кругу комнаты, оставляя следы легковоспламеняющихся рома позади него, — Эта дыра будет снесена в любом случае. Я делаю новым владельцам большое одолжение, — он смотрит на меня и пожимает плечами, — Это, наверное, дешевле в любом случае.

Я медленно отворачиваться от Гарри и лезу в сумочку, чтобы найти телефон. На дисплее появляется мигающий символ, показывая, что мой телефон скоро выключится из-за низкого заряда батареи, но я набираю единственный номер, который мог бы помочь нам в этот момент. Держа телефон в руке, я перехожу обратно к Гарри.

— Полиция приедет к дому твоей мамы, если ты сделаешь это. Тебя арестуют, Гарри, — я молюсь, что человек на линии может слышать меня.

— Плевать, — бормочет он, его челюсти сжимаются. Он смотрит вниз на диван, его пронзительные глаза смотрят в прошлое, — Я до сих пор слышу ее крик. Ее крики звучали, как раненый дикий звереныш. Ты знаешь, как это звучит для маленького мальчика?

Мое сердце болит за Гарри, от обоих рассказов — невинный маленький мальчик, который был вынужден наблюдать, как его мать били и изнасиловали, и злой, раненый мужчина, который чувствует, что его единственный выход — это сжечь весь дом, чтобы избавиться от воспоминаний.

— Ты же не хочешь попасть в тюрьму, не так ли? — я не буду проклинать себя, но надеюсь, что эта идея заставит его пересмотреть свои действия.

Мой прекрасный темный принц смотрит на меня; мои слова явно напугали его.

— Вызови такси сейчас. Прогуляйся до конца улицы. Я прослежу, чтобы ты ушла прежде, чем я сделаю что-нибудь, — его голос яснее, чем должен быть, учитывая количество алкоголя в его крови. Я слышу, как он пытается сдаться.

— У меня нет никакого способа, чтобы заплатить за такси, — я показываю ему свой бумажник и американскую валюту.

Его глаза чуть закрыты, и он бросает бутылку в стену. Она разлетается, но я еле-еле дрогнула. Я видела и слышала это слишком много раз за последние семь месяцев.

— Возьми мой бумажник и забери деньги. Уходи. Блять! — одним быстрым движением он вынул бумажник из заднего кармана и бросает его на пол передо мной.

Я нагибаюсь и засовываю его в свою сумочку.

— Нет. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной, — говорю я мягко.

— Вы настолько идеальна… Ты ведь знаешь это, да? — он делает шаг ко мне и поднимает свою руку, чтобы прикоснуться ей к моей щеке. Я вздрагиваю от его прикосновения и смотрю глубоким хмурым взглядом на его красивое измученное лицо, — Разве ты не знала это? Ты идеальна, Тесс, — его горячая рука ложится на мою щеку, и его большой палец начинает двигаться по коже.

Я чувствую, как мои губы задрожали.

— Нет. Я не идеальна, Гарри. Никто из нас, — я спокойно отвечаю ему, мои глаза смотрят в его.

— Ты - да. Ты слишком идеальна для меня.

Мне хочется плакать — мы снова вернулись к этому?

— Я не позволю тебе оттолкнуть меня. Я знаю, что ты делаешь: ты пьян, и ты пытаетесь оправдать это, сравнивая нас. Я просто такая же ебанутая, как и ты.

— Не говори так, — он опять хмурится. Другая его рука движется вверх по моей челюсти и откидывают мои волосы, — Это звучит некрасиво. Слова, произнесенные из такого красивого ротика, — его большой палец идет вдоль моей нижней губы, и я не могу не заметить контраст между тем, как глаза его горят между темной болью и светом, наполненных нежными прикосновениями.

— Я люблю тебя, и я никуда не уйду, — говорю я, молясь, чтобы до него дошли мои слова. Я ищу в его глазах любой намек на моего Гарри.

— Если два человека любят друг друга, не может быть никакого счастливого конца, — сказал он тихо.

Мгновенно узнав слова, я отрываю глаза от него.

— Не цитируй Хемингуэя, — огрызаюсь я. Он считал, что я не узнала бы его и то, что он пытался сделать?

— Но это правда. Не будет счастливого конца - не для меня, во всяком случае. Я слишком ебанутый, — он опускает руки от моего лица и отворачивается от меня.

— Нет. Ты…

— Зачем ты это делаешь? — невнятно спрашивает он; его тело качается взад и вперед, — Почему ты всегда пытаешься найти во мне что-то хорошее? Проснись, Тесса! Нет, блять, ничего хорошего! — он кричит и ударяет обеими руками в грудь.

— Я - ничто! Я гребаный кусок дерьма с ебанутыми родителями, и сам чокнутый на голову! Я пытался предупредить тебя, я пытался оттолкнуть тебя, прежде чем, уничтожил тебя… — его голос становится ниже, и он лезет в карман. Я вижу фиолетовую зажигалку, как была у Джуди из бара.

Гарри не смотрит на меня и зажигает пламя.

— Мои родители слишком много испортили! Мой отец находится в реабилитационном центре, ради Бога! — я кричу на него.

Я знала, что это случится - я знала, что рассказ Кристиана будет для Гарри последней каплей. Только один человек может обрабатывать так много информации, но Гарри был уже достаточно хрупким.