Я киваю, и он улыбается. Если я подниму голову, еще хотя бы на сантиметр, то мои губы соприкоснутся с его губами. Он, будто читая мои мысли, поднимает голову чуть выше.

— И больше не напоминай мне про тот гребанный спор, — угрожает он и снова трется об меня.

Предательский стон падает с моих губ, и он сужает глаза.

— Ты поняла? — Он продолжает мучить меня, ускоряя свои движения.

— Конечно, — я закатываю глаза, и он опускает мои ладони, проводя теперь свободной рукой по моему телу, останавливаясь на бедрах и нежно сжимая их.

— Ты ведешь себя как ребенок сегодня, — он вырисовывает круги на моих бедрах, сильнее вдавливая мое тело в кровать. Я правда чувствую себя ребенком сегодня. Страдающим от похмелья и жаждущим секса ребенком.

— А ты ведешь себя как засранец. Точнее, мы оба ведем себя так.

Губы Гарри такие теплые. Он целует мой подбородок, пуская электрический ток по всему моему телу. Я обвиваю ногами его талию, сокращая и так крохотное расстояние между нами.

— Я любил и люблю только тебя, — снова напоминает он, смягчая боль от слов, которые он произнес ранее. Его губы прикасаются к мой шее, рукой он сжимает мою грудь, — я всегда буду любить только тебя.

Я не отвечаю, не хочу портить этот момент. Мне нравится, когда он открыто говорит о своих чувствах и впервые я чувствую это по другому. Стеф, Молли и половина гребанного кампуса занимались сексом с Гарри, но никто из них не слышал от него этих слов.

Кроме меня.

У них никогда не было и не будет шанса узнать настоящего его, такого, которого знаю я. Они понятия не имеют, какой он прекрасный и волшебный. Они никогда не слышали его искренний смех и не видели, как его глаза сужаются и появляются ямочки на щеках. Они никогда не слышали о его прежней жизни и не услышат. Они никогда не почувствуют, как он наклоняется, чтобы сказать, что он любит меня больше жизни.

— Я любила только тебя, — отвечаю я.

Любовь, которую я испытывала к Ноа, была лишь дружеской. А Гарри я люблю полностью и знаю, что никто не заставит меня так себя чувствовать, как он.

Его рука тянется к боксерам, он стягивает их, и я спускаю их ногами до конца.

Гарри нежно входит в меня и стонет.

— Повтори.

— Я люблю только тебя, — я повторяю.

— Господи, Тесса, я так сильно люблю тебя.

— Я всегда буду любить тебя, — обещаю ему и молча молюсь, чтобы мы смогли справиться со всеми проблемами. Потому что мое сердце будет принадлежать только ему.

Гарри входит в меня, полностью заполняя, и начинает покусывать и посасывать кожу на моей шее своими губами.

— Я могу чувствовать тебя, каждый сантиметр… Черт, ты такая горячая, — стонет он, давая мне понять, что он не надел презерватив. Но, не смотря на это, чувство приближающейся эйфории отводит это на второй план. Я могу чувствовать его мышцы, когда провожу руками по его накаченной спине.

— Ты должен надеть презерватив, — мои слова противоположны действиям: я сильнее обвиваю его талию ногами, заставляя его входить глубже. Мой живот начинает извиваться.

— Я н-не могу остановиться, — его движения ускоряются и мне кажется, что я просто взорвусь, если он сейчас же не остановится.

— Тогда не останавливайся, — мы оба просто сумасшедшие и не можем мыслить здраво, но я не могу перестать вцепляться в его спину ногтями, зная, что это доведет его до грани.

— Блять, давай же, Тесс, — говорит он, будто бы у меня есть выбор. Оргазм охватывает меня и я боюсь, что могу отключиться от наслаждения, которое испытываю, когда он кусает и тянет зубами мои соски.

Еще один стон и он выкрикивает мое имя, а затем его движения замедляются и он выходит из меня, изливаясь на мое тело. Не переставая смотреть в мои глаза, он падает на меня, еле дыша. Мы лежим некоторое время в тишине. Ни ему, ни мне не надо спрашивать, что бы понять, о чем думает каждый из нас.

***

— Куда хочешь сходить? — спрашиваю его. Я не хочу вылезать из постели, но Гарри предложил посмотреть Сиэтл.

— Мне похер, честно. Может шоппинг? — Его глаза осматривают мое тело, — так ты хочешь на шоппинг?

— На самом деле, мне ничего не нужно, — отвечаю я, но когда вижу его нервное состояние, отступаю, — да, конечно, давай сходим на шоппинг.

Он очень старается. Такие простые вещи, которые обычно делают пары совершенно не входят в список Гарри, они просто не вписываются в его образ плохого парня.

Я улыбаюсь ему, вспоминая ту ночь, когда он позвал меня кататься на коньках, чтобы доказать, что он может быть постоянным парнем.

Это было так весело, и он был таким очаровательным и игривым, таким же, как последние полторы недели. Но я не хочу такого “постоянного” Гарри. Я хочу Гарри с его грубым юмором и ненавистным отношением к обычным свиданиям, хотя это и случается раз в год.

— Отлично.

— Мне только нужно почистить зубы и уложить волосы.

— И одеться, — он поглаживает мою чувствительную область между моими бедрами.

— Да. И, может, мне стоит принять душ, — я сглатываю, предугадывая, будет ли у нас еще раунд, прежде чем мы уйдем.

Я встаю с кровати и вздрагиваю. Я знала, что месячные должны скоро начаться. Но почему именно сейчас? Но думаю это к лучшему. Они уже закончатся к тому времени, как мы поедем в Англию.

Поедем в Англию… Это кажется таким нереальным.

— Что?

— Я… Подходит время… — Отвожу взгляд, зная, что у него уже полно шуточек на счет этого.

— Хмм… Какое время? — Ухмыляется он, смотря на свое запястье, будто там есть, на что посмотреть.

— Только посмотрите! Похмелье и кровь! — Насмехается он.

— Твои шутки просто отвратительны! — Я надеваю его футболку и ловлю его томный взгляд.

— Отвратительны? — Его зеленые глаза сужаются от удовольствия, — может настолько плохие, что ты хочешь их заткнуть?

Я спешу выйти из комнаты, пока он продолжает смеяться над своими тупыми шутками.

POV Гарри

— Ого, я даже не знала, что вы еще здесь. Я думала, у Тессы занятия сегодня, — говорит Кимберли, когда я вхожу в кухню. Почему она вообще здесь?

— Она не очень хорошо себя чувствует. А ты не должна быть на работе или это одно из преимуществ секса со своим боссом?

— На самом деле, я тоже себя не очень хорошо чувствую, мудак, — она бросает в меня какую-то свернутую бумагу, но промахивается.

— Вам с Тессой реально нужно научиться не перебарщивать с шампанским, — говорю я ей.

— Где Тесса? — Раздается щелчок микроволновки и Ким достает пластмассовую тарелку с едой, которая пахнет, как кошачий корм. Она быстро начинает есть это. Я зажимаю нос пальцами, чтобы не чувствовать этот отвратительный запах.

— Пахнет как дерьмо.

— Где Тесса? Только она может заткнуть тебя.

— Я бы не стал надеяться на это, — ухмыляюсь я. Мне нравится прикалываться над невестой Ванса. Она смешная и достаточно противная, чтобы отвечать мне тем же.

— Не стал бы надеяться на что? — Спрашивает Тесса, входя в кухню. На ней надеты теплый свитер, узкие джинсы и тапочки.

— Ни на что, — я засовываю руки в карманы, чтобы не столкнуть Кимберли с этого стула.

— Он гримасничает, как обычно, — говорит Кимберли, съедая еще одну ложку своего корма.

— Пошли, она раздражает меня, — громко говорю я специально, чтобы Ким услышала.

— Будь милым, — ругает меня Тесса. Я беру ее за руку и веду из дома.

Когда мы садимся в машину, Тесса засовывает целую пачку своих затычек в бордачек и я вспоминаю, что хотел сказать ей.

— Тебе нужно начать пить противозачаточные, — я был таким беззаботным и теперь, когда я почувствовал ее без презерватива, меня сводит это с ума.

— Знаю. Я все собираюсь сходить к врачу, но трудно найти клинику, где не нужна страховка.

— Черт, я забыл, что у тебя нет страховки, — отвечаю я, потирая подбородок. Единственное, чем обеспечил меня отец - это страховка. Странно, но то, что у Тессы нет страховки, беспокоит меня. Я заплачу сколько угодно за посещение этой клиники и за сами таблетки, как бы она не возражала.