– Милейший господин, не соизволите ли подвезти меня до ближайшей гостиницы? – Неправильно поняв мое замешательство, он продолжил. – Я Вам заплачу. Какие тут у вас ходят деньги? Форинты? Золотые дукаты? А…, наверное, долла’ры (ударение он сделал на последнем слоге) …
Говоря эти слова, странный человек машинально сунул руку под плащ, мне показалось, что он проверяет, на месте ли кошелек с деньгами, который при такой одежде мог быть только мешочком, висящим на поясе. Видно, удостоверившись, что кошелек, который наверняка был набит золотыми монетами, на месте, он взял меня, оторопевшего от всего происходящего, под локоть и повел к машине. Повозившись некоторое время с дверной ручкой, принцип работы которой, судя по всему, ему был наверняка не знаком, он открыл пассажирскую дверь и сел.
– Милейший, садитесь, пожалуйста. Кто же поведет сию карету, или… кажется Вы называете это машиной, и доставит меня по назначению? – сказал он спокойным, наигранно удивленным голосом.
Пока я садился и заводил двигатель, он внимательно и бесцеремонно рассматривал меня:
Едва двигатель тихо заурчал, он заговорил вновь:
– Да…, – сказал он, – я вижу, в таком состоянии деньги Вам ни к чему…
Сказав это, он опять замолчал, его явно заинтересовала светящаяся цветными огнями приборная панель. Он некоторое время изучал ее. Потом его заинтересовала стрелка тахометра, которая слегка колебалась около деления, показывающего тысячу оборотов в минуту. Он, хмыкнув, что-то отметил для себя и продолжил:
– А, она действительно красивая…, и самая подходящая для вас, она, несомненно, Вас любит, только по своей глупости пока еще не знает этого…, – он говорил медленно, словно читал в своей голове какой-то текст, – она еще не знает, что такое настоящая любовь… Любовь! Она считает, что любовь – это когда больно, но ведь Вы и я знаем, что любовь и боль – вещи разные. Да! Она, несомненно, Вас любит, ведь сказала же однажды: «Как хорошо, что ты есть…». Вы правы, сударь, деньги сейчас Вам ни к чему…
Сказав последние слова, которые зажгли в моей груди щемящую тоску, он опять замолчал. Двигатель машины мерно урчал, а мы оба молчали. Мне сказать было нечего. А пассажир, не обращая на меня никакого внимания, что-то просчитывал в своей голове, покрытой редкими седыми волосами (шляпу он снял и держал ее на коленях). Так прошло минут десять и все происходившее уже начинало казаться каким-то нелепым балаганом. Именно в этот момент странно одетый незнакомец вновь заговорил, он, казалось, уже забыл все произошедшее и сказанное им:
– А знаете, что? – сказал он громким и звонким голосом, так, что я вздрогнул – Я расскажу Вам одну историю… Про одного человека… Эта история очень длинная… – он опять замолчал, опять что-то хмыкнул себе под нос, и продолжил, – Но ничего, время у меня есть, да и жизнь Вам впереди предстоит длинная. Нам обоим времени на все хватит…
Я же, слушая бессмысленную, как мне показалось в первый момент, болтовню этого человека, сидел, не решаясь тронуться. Мерное урчание двигателя слегка успокоила меня, и ко мне вернулась способность анализировать. Через некоторое время до меня наконец-то дошло: мой навязчивый пассажир совершенно свободно читает мои мысли! Про себя я машинально отметил, что чтение мыслей не такая уж сложная вещь, но легкость, с которой это делал незнакомец, поразила меня.
Поняв это, я предпринял было попытку исследовать энергетику своего пассажира. Не скажу, что это удалось мне. Удалось узнать, что странный пассажир весьма непрост. Его эмоции не поддавались сканированию, но барьера, который мешал бы этому, не было. Просто, наверняка, его чувства и эмоции были столь тонки, что сквозь них я просто проскакивал. Мысли его также не читались: как только я начинал нащупывать их, они словно бы взлетали вверх, становясь «прозрачными», такими, что мои энергетические щупальца проходили насквозь, ничего не улавливая.
Все это время мой пассажир сидел и с насмешкой смотрел на меня. Он, без сомнения, чувствовал все мои потуги. Безуспешность моих попыток его только забавляла. В конце концов, он засмеялся:
– Сударь, прекратите шариться внутри моих полей. Мне щекотно.
От его громкого прозвучавшего голоса я вздрогнул и повернулся в его сторону. Наши взгляды встретились. Взгляд блекло серых глаз был бездонным. Таким бездонным, что я начал тонуть в нем. И, если бы не опыт пятилетних занятий тем, что я условно называю биоэнергетикой, я бы провалился в эти глаза и перестал бы, по крайней мере на время, существовать как самостоятельная личность. Мне все же в последний момент, чудом уцепившись за какой-то спасительный образ, неожиданно всплывший в моей памяти, удалось остановиться, и я вернулся в реальность. Собеседник отвел глаза и уже более уважительно, но все еще насмешливо сказал:
– А Вы, сударь, все-таки не так безнадежны, как показалось мне на первый взгляд. Есть в Вас тонкость! Тонкость-то есть, а вот полях лазаете, как слон в посудной лавке. Что за неуважение? Ведь умеете же! Вашей тонкости хватило сначала для того, чтобы чуть не последовать в вечность, выражением которой являются мои глаза. Этой же тонкости хватило и для того, чтобы в последний момент остановиться.
Сказав это, мой странный пассажир поудобнее уселся в кресло, проверил ремень, которым был пристегнут:
– Поехали! Долго будем мы тут стоять? Прошу Вас, милейший! Езжайте помедленней, на улице скользко, а Вы не в себе. – говорил он мне, как говорят маленьким детям, – Будьте, пожалуйста, осторожней, мне отпущена долгая жизнь, и я не хотел бы по вине какого-то начинающего мага прервать ее раньше времени. Мне нужна гостиница, комфортная гостиница и, желательно, подальше от городского шума, поближе к природе.
Я тогда, наверное, был либо загипнотизирован его голосом, либо мне тогда было на все наплевать. Я включил передачу и, отжав сцепление и подчиняясь убаюкивающему голосу незнакомца, тронулся. По дороге я машинально начал перебирать варианты, представителем какой же эзотерической школы мог быть мой попутчик. Первой догадкой было – серебровец. Но насколько я знал из рассказов, представители этой школы больший упор делали не на тонкость, а на мощность. На этих мой пассажир не был похож. Веригенцев в нашем городе было много. Но на них он тоже не был похож, все эти люди, считавшие себя учениками уважаемого мной Веригина, легко получали свои ступени, но на самом деле ничего серьезного из себя не представляли, а мой пассажир несомненно был очень серьезным человеком. Так, размышляя, я, сам того не подозревая, выбрал маршрут, конечным пунктом которого была гостиница «Рубин». Она удовлетворяла всем требованиям, которые предъявил этот странный незнакомец. Я с усмешкой отметил для себя, что выбор мной сделан либо подсознательно, либо с помощью этого странного человека, который сидел рядом в пассажирском кресле и с интересом смотрел на проплывающий за окнами вечерний город. Поймав мой изучающий взгляд, он сказал:
– Не трудитесь сударь, Вы все равно не догадаетесь, кто был моим Учителем, хотя о нём Вы много слышали. – Он помолчал некоторое время, пытаясь уловить мою реакцию, но мое состояние было таково, что мне было не до реакций. Поняв это, он продолжил. – Моим Учителем был Иисус Христос, Будда и Заратустра.
От ирреальности всего происходящего у меня уже кружилась голова, я достал сигарету, закурил. Я надеялся, что табачный дым снимет наваждение, каким мне начал казаться мой пассажир, но этого не произошло, а мой собеседник продолжал говорить таким убедительным тоном, так просто и непринужденно, что после нескольких его фраз уже не возникало никаких сомнений по поводу его искренности. Он явно не был сумасшедшим. Обычно сумасшедшие не появляются посередине улицы во вспышке голубого света. Да и опыт мой показывал, что сумасшедшие не могут обладать теми способностями, какими обладал незнакомец. Я невольно стал верить всему, что говорил этот навязавшийся мне пассажир. Но все же последние его слова никак не вязались с тем, что я знал. Я, невольно притормозив, остановил машину. Оглянувшись по сторонам, я понял, что мы стоим на проспекте Фрунзе недалеко от Советского РОВД. Мелькнувшую дурацкую мысль о том, что странного пассажира можно сдать в милицию, я отбросил и спросил:
