Избушка ведуна стояла на небольшом пригорке недалеко от селения, однако увидеть её можно было, лишь подойдя вплотную – так надёжно скрывал её от чужих глаз густой ельник на склонах. Сам ведун – невысокий старик с белой всклокоченной бородой во всю грудь и длинными, изрядно поредевшими волосами – сидел на обрубке бревна у входа и сосредоточенно толок что-то в небольшой ступке. Бурая сосновая хвоя и прошлогодние берёзовые листья густо облепили поношенный кафтан ведуна и даже застряли в бороде.

– Доброго вечера тебе, Вироканнас! – окликнул старца Кауралайнен. – Прости, что беспокоим!

– Ижандо и Антти! Здравствуйте, здравствуйте! – Ведун поднялся навстречу гостям. – Проходите в дом, ребята! Что расскажете нового?

– Пусть сказывает младший, – отвечал старейшина. – Видел он что-то эдакое, теперь тревожится.

Все трое прошли в избушку. Вироканнас указал братьям на низенькую скамью, а сам уселся на старую попону поверх вороха еловых лап, служивших ему постелью. Над очагом закипал котелок, из-под потолка густой бородой свисали пучки сушёных трав, наполняя жилище ведуна приятным запахом.

– Ну, Антти, рассказывай.

– Я только что вернулся из Ингрии. В Виипури мне встретились руотси, что на пяти ладьях шли торговать с венедами и на торге держались на редкость дружелюбно. Даже пировали с местными, чего раньше не бывало, и всё о чудесных жерновах расспрашивали. А ещё шли они к венедам из Бирки, а попали в Виипури, то есть слишком на север забрались, в знакомом-то море. Я тогда и понял, что им нужна волшебная мельница Сампо. Руотси её ищут.

– И пусть ищут. – Кауралайнен привычно нахмурился. – Говорят: меньше знаешь – крепче спишь. А я бы сказал: меньше знаешь – больше выдумываешь глупых сказок. Для руотси и венедов мы сплошь колдуны и прорицатели, далеко на юге сказывают, что у нас по одной ноге на брата и что зимой мы спим, как медведи, в берлогах под снегом! Что тебе за дело, брат, до небылиц? Хотя ты-то без небылиц как без рук…

– Они с инграми по-доброму, – продолжал Антеро. – А между собой лихое говорили, да всё больше намеками, просто так не понять. Я положил в огонь рябиновый прут…

– Кровь? – встревожился Вироканнас.

– Вода. Только горькая очень.

– Чудак, ты другой раз чесноком заедай! – усмехнулся старейшина. – Рябина – она обыкновенно горькая!

– Как знать, друзья. – Ведун, разглаживая бороду, смотрел в очаг, где шипел и трещал, исходя влагой, сырой хворост. – Как знать… Я вам честно скажу, что сам ни разу не видел, чтобы из рябины выступала кровь. Рассказывают, что так бывало у великих чародеев прошлого, а самому мне перед боем гадать не приходилось. Да и не было в том нужды, не было сомнений, когда шли на нас с мечами в открытую. Горькая вода, значит? Не угроза ли в будущем?

– Вот и я о том же. Руотси хотят от Сампо золота, и побольше. А оно им для одного нужно – для войны да разбоя.

– Удивил! – фыркнул Кауралайнен. – У них сроду ничего другого и в мыслях нет. Сами же себя «виикинки» называют, разбойниками, значит, да ещё гордятся этим. Только с чего нам разбойников бояться? Ограда высокая, люди сильные, луков и стрел у нас вдоволь, топоров – тоже. Случись война – отобьёмся.

– Если придёт сразу много, не отобьёмся. Ведь викинги – не только руотси, ещё норья и даны, и саксы, пожалуй, от них не отстанут, если викингам достанется Сампо. Их рати станут неисчислимыми. Но народов Калевы не меньше. Собрать их вместе, заключить союз – и тогда можно не опасаться нашествия. У венедов так.

– Наши не соберутся, – отрезал ижандо. – У нас не то что племена – каждая семья старается обособиться, чтобы подальше друг от друга. Да и почему руотси вдруг должны умножиться? Неужто от Сампо, которого нет и не было?

– Было, брат. Руны не для детских забав сложили. И окажись Сампо здесь – он сплотил бы вокруг себя все народы Калевы – карелов, вепсов, саво, ижор…

– Они бы передрались за сокровище между собой.

– Нет. Щедрот Сампо хватило бы на всех.

– Да ты где же собрался его искать, ответь, Антти? Я тебе вот что скажу: делать тебе, братец, нечего. Займись чем полезным – и не до сказок станет.

– Ты меня бездельником не чести. Я не хуже прочих на пашне и на подсеке, в лесу и в лодке.

– Только в сказки веришь.

– Что в том худого? Я тебе вот что скажу: глядеть бы людям чуть повыше! Только о еде вся забота, как у зверей лесных!

– А как бы мы жили, рунопевец, не будь у нас хозяйства? Летом – на подножном корме, а зимой – в берлогу, спать, чтобы не так голодно? Вот это были бы звери! А мы оттого и люди, что не ленимся ради лучшего!

– Хозяйство нужно, не спорю. Только есть в этом мире тайны и загадки важнее нашего амбара. Разгадать их – сколько пользы людям!

– Мудр не по годам!

– Ребятушки, мне выйти? – ласково спросил Вироканнас.

Голос старца звучал негромко, взгляд был добрым и чуть усталым. Ведун не проявил ни угрозы, ни раздражения – так дедушка мог бы угомонить расшумевшихся не ко времени внучат, – и двое мужчин, только что горячо споривших, разом притихли. Братья смотрели на ведуна, ожидая его слова, и в этот миг в самом деле были похожи на детей.

– Дело непростое, – заговорил Вироканнас, выдержав паузу. – Я сам не раз думал о Сампо, но, сколько ни живу на свете, никогда не слышал о нём всего того, что нужно знать человеку о вещи. О Сампо в землях Калевы знают все – и как следует не знает никто. Все сходятся в том, что Сампо несёт изобилие и счастье своим обладателям; в наших рунах Сампо называют жерновом, волшебной мельницей, а другие племена изображают это чудо иначе. Похоже, что некогда единое знание по какой-то неведомой причине оказалось раздробленным и осело понемногу у каждого народа. Владеет ли кто-нибудь целым знанием, я не ведаю. – Ведун закрыл глаза, ненадолго умолк и продолжил: – Не ведаю также, был ли Сампо на самом деле. У тебя, Антеро, есть вера в Сампо – это уже немало, и тебе решать, как поступать с этой верой. Ты можешь жить, как прежде, в своём доме, ожидая вестей извне, но тогда не взыщи, если за целую жизнь не дождёшься того, о чём хотел услышать. Под лежачий камень вода не течёт.

Братья молча переглянулись.

– Другими словами, ты предлагаешь Антеро идти по всей земле Калевы, расспрашивая встречные народы, в поисках Сампо? – спросил старейшина.

– Не предлагаю. Просто рассуждаю вслух, – ответил Вироканнас. – Из рассказа Антеро я понял, что именно поиском занялись руотси, встреченные им в Виипури. Антти прав – добра от этого народа нам ждать не придётся, ибо превыше всех занятий руотси ценят разбойную войну. Сейчас они мирные, но зачем-то ищут Сампо, а кто ищет – тот всегда находит… Но что бы ни было на уме у руотси, они здесь чужие, а мы у себя дома. С нами наши боги, с нами Мать-Земля, и пока это так, а не иначе, мы сильнее руотси в любых поисках, стоит только начать их.

– Значит, стоит начать. – Антеро поднялся со скамьи. – Благодарю за совет, почтенный Вироканнас.

– Благодарю, – коротко поклонился Кауралайнен.

Братья попрощались с ведуном и поспешили к селению. Солнце уже спряталось за верхушками сосен; его последние лучи ещё освещали небосвод, когда лес погрузился в сумерки.

– Я не сомневаюсь более. Вироканнас зря говорить не станет, – сказал Антеро, обращаясь сам к себе.

– Так бы сразу и сказал, что снова решил пойти странствовать, – с облегчением отозвался Кауралайнен. – Что ж, добро. Хотя по мне, остался бы лучше дома да семью завёл.

– Ты забыл, брат, почему я один? – внезапно глухим голосом спросил Антеро.

– Прости… – сразу отступил старейшина. – Только не возьму я в толк, куда ты идти собрался.

– Сам пока не знаю. О Сампо говорят разное, и чую, искать его нужно по всей Карьяле и дальше. Вироканнас прав, придётся расспрашивать все народы – ведь каждый знает понемногу, а вместе тех знаний ещё никто не собирал. Ты напрасно беспокоишься, я не зову с собой других. С моим уходом Сувантола не обезлюдеет. Вот если бы Тойво со мной пошёл…