— Ха! Кто тебе это сказал? — спросила Дина.

— Трейган.

— Откуда он знает, как это действует? — проворчала Дина.

Мы с Диной знали, что Трейган на себе испытал жажду, когда мы были детьми

— Поверь мне, — продолжала лгать Дина, — боль не пройдет, и ты всегда будешь жаждать еще глотка, — она подмигнула из-за спины Яры и бросила мне на ноги влажное полотенце. — Меня не будет рядом, чтобы наблюдать, как ты увядаешь от боли, но я поделюсь с тобой способом, который ее остановит.

Привычным для Селки образом, Дина схватила меня так быстро, что я даже не успел среагировать. Она вонзила свой коготь в мое предплечье открывая длинную рану. Кровь потекла мгновенно.

Яра выглядела взбешенной. Она облизала губы, но отвернулась.

— Уберите это от меня!

Я закрыл рану полотенцем и свернулся калачиком позади нее, обвивая ее талию некровоточащей рукой.

— Извини, — прошептал я. Я ненавидел смотреть, как она мучается. — Мне следовало предупредить тебя о том, что было у меня в холодильнике. Ты не должна проходить через это.

— Такое ощущение, будто меня тошнит, — простонала она.

— Знаю, но этого не будет, — я убрал мокрые волосы с ее лица. Девушку трясло. Трейган не мог рассказать ей все, иначе она не согласилась бы остаться на вечеринке. Не говорила бы со мной, и уже тем более не позволила мне или Дине заботиться о ней. Но они говорили об особенностях нашей крови. Она сама поняла, что пила кровь, или это выяснил кто-то другой? — В первый раз ты тоже плохо себя чувствовала?

Она покачала головой.

— Я смеялась.

— Тогда почему ты не хочешь пить сейчас?

— Потому что это отвратительно.

— Почему? Это наш способ делить себя с другими.

Она взглянула на меня через плечо, почти трясясь.

— Ты пьешь кровь.

— А ты ешь еду.

Ее зубы стучали.

— Что это з-значит?

— Ты ешь, чтобы выжить. Еда обеспечивает тебя энергией. Я видел, как ты ешь гамбургер и стейк. Ты ведь не отрицаешь, что в том мясе когда-то была кровь? Ты же поглощаешь жизненную силу животного, которое умерло, поэтому ты остаешься сытой?

Яра уставилась на меня, выпучив глаза.

— То, что мы делаем, не так уж плохо, — продолжал я. — Мы делимся. Мы не убиваем и не едим друг друга. Мы делимся кровью, чтобы другие были сильнее, здоровее, счастливее или влюблялись. Энергия наших душ пробегает через кровь так же, как с виду носятся в воде морские жители. Мы не хуже вас, просто другие.

Ее взгляд метнулся на полотенце на моей руке, сквозь которое проступило красное пятно. В ее глазах загорелась жажда, но она потрясла головой.

— Нет. Я русалка, не Селки, — она прижала колени к груди, обвивая их руками. — Если я глотну сейчас, то мне придется пить ее всегда.

Не всегда, подумал я. До Дня Троицы Восемнадцатилетних осталось меньше двух недель… — напоминание о том, что я не мог принять «нет» в качестве ответа.

— Инстинкт Селки у тебя в крови. Ты всегда будешь испытывать жажду, — это было так. Мне пришлось сказать ей. Я не был уверен, что она услышала меня, поэтому прильнул губами к ее уху. — Яра, твой отец был Селки.

Она завертела головой так быстро, что ударила подбородком под лоб.

— Ложь.

— Клянусь жизнью, это правда.

Яра застонала, а ее зубы стучали при попытке ответить.

— Он был смелым и сильным, — тихо сказал я. — И я уважал его.

На ее глазах навернулись слезы.

— Ты знал моего отца?

— Да. Еще до того, как он превратился в человека и ушел.

На секунду она выглядела так, словно хотела что-то спросить, но потом ее грудь дернулась вперед и она ахнула:

— Ой! Что это?

— Что такое?

— Ощущение, будто меня бьют током.

— Становится хуже. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, — я убрал полотенце со своей руки и затронул рану, кровь снова потекла. — Ты не можешь противиться своим генам. Видеть тебя такой, убийственно для меня.

Она облизала губы и потерла темные круги под глазами. Ее руки безудержно тряслись.

— К-к-клянешься душой В-В-Виенны, что мой отец был С-селки?

— Клянусь, — и я поднял руку. После долгой паузы, она взяла ее в свои руки и потянула мою кровоточащую рану к своим губам. Сильно сглотнув, она подалась вперед.

Но тут музыка остановилась, и громкий треск снаружи отвлек ее внимание. Кто-то прокричал ее имя.

— Черт побери! — я спрыгнул со своего места. Мы хранили место вечеринки в строжайшем секрете. Как он нашел нас? Когда я вышел из домика, то увидел Трейгана, окруженного сорока разозленными Селки. Я прикрыл рану и еле слышно выругался.

Оказывается, бывают и худшие времена.

Когда я увидел Ровнана, выходящего из домика, мне не пришлось спрашивать, где Яра. Я прокладывал себе путь сквозь толпу, но Джек схватил меня за руку, прежде чем я настиг своего братца-психа.

— Вход только по приглашению, — сказал Джек.

Я посмотрел на его руку.

— Убери ее от меня, пока я не превратил ее в камень, — он инстинктивно отпустил меня. Я слышал и чувствовал, как позади меня собирается сборище. — Скажи своим подручным отойти.

Ровнан подошел ближе ко мне.

— Твои угрозы не сработают со мной, Трейган.

— Я превращу в камень Джека вместо тебя.

— Ты этого не сделаешь, — прорычал он.

— Посмотрим.

— Она хочет быть тут. Она вольна принимать собственные решения.

— Тогда почему ты отправил Никси, чтобы украсть ее? — я оттолкнул его плечом, освобождая путь в домик.

Яра забилась в клубок на диванчике, трясущаяся и покрытая потом.

— Насколько тебе плохо? — спросил я, опускаясь перед ней на колени.

— М-мой о-отец был С-с-селки?

Я сделал глубокий вдох.

— Прости. Я хотел тебе рассказать.

Ее налитые кровью глаза не могли сосредоточиться, а покрытые пятнами щеки были таким не только из-за болезни. Она плакала. Ее сильнее трясло.

— Я забираю тебя отсюда, — сказал я и начал поднимать ее на руки.

— Нет! Я х-хочу крови. Я та, кто я есть.

— Нет, это не так, — я взял ее лицо в свои руки. — Ты сама решаешь, кто ты. Мне все равно, кем был твой отец. Мы сами делаем выбор, и ты можешь с этим бороться. Если ты выпьешь хоть каплю их крови, они выиграют.

— Выиграют что?

— Я расскажу тебе все как можно скорее, обещаю, Но я должен забрать тебя отсюда. Пожалуйста, поверь мне.

— Ты бросил меня.

— Мне пришлось держаться подальше от тебя себя сегодня. Это я тоже тебе объясню, но тебе становится хуже. Нам нужно идти.

Селки бормотали что-то снаружи. Чем дольше мы находились тут, тем больше у них было времени, чтобы придумать, как остановить меня, но я отказывался уходить отсюда без Яры. Я не хотел превращать кого-либо в камень, но должен спасти Яру. Ее глаза медленно открылись и закрылись, затем она села, выглядя так, словно для этого ей понадобилось каждый грамм ее силы. Я наклонился вперед, чтобы поднять ее, но она снова слабо оттолкнула меня.

— Я могу идти. Я не беспомощна.

Она была не в состоянии встать, но я позволил ей попытаться. Когда ее ноги подкосились, я подхватил ее на руки.

— Я знаю, что ты не беспомощна, но сейчас не время упрямиться, — я прошел через белые занавески и сделал шаг в толпу пьяных Селки.

Ровнан поднял свою кровоточащую рану перед лицом Яры.

— Последний шанс.

Я хотел вырвать ему руку, но Яра зарылась лицом мне в грудь.

— Уйди с дороги, — приказал я, бросив предупреждающий взгляд на Джека.

Он отошел в сторону, и все остальные Селки освободили нам путь. Когда я дошел до железных ворот, Ровнан положил руку мне на плечо.

— Подожди, Трейган.

— Ровнан, клянусь…

— Остановись и послушай, идиот. Ей плохо. Ей нужна кровь. И если это будет кровь русалки, то будет пусть так, — он обнажил коготь, чтобы поцарапать меня, но я успел отпрыгнуть.

— Ты совсем разум потерял? Я превращаю все живое в камень! Кто знает, что с ней случится, если она выпьет мою кровь?