— Я устал, Яра. Мне нужно отдохнуть.

Она свернулась напротив меня, несколько раз меняя свое положение. В моей душе перемешались воспоминания нашего мира и моей любви к Виенне. В моей постели лежала причина этого проклятья и ключ, который откроет ворота домой.

Яра была единственной, кто мог восстановить мою жизнь.

Неважно, как я устраивалась, сворачиваясь калачиком, рядом с Ровнаном, я все равно чувствовала себя неуютно, словно лежала на холодном, твердом, резиновом матрасе. В любом случае, он не очень хорошо пах. Смесью соленой воды, мятой и… пенни или чем еще, на что не могла положить свои пальцы.

Он о многом врал: что ему девятнадцать, и что его родители жили в Калифорнии. Но что действительно ее раздражало, хотя это и подтверждало, что у него должно быть сердце, так это то, что он никогда не говорил о Виенне. Уверена, это бы объяснило, почему он выглядит, как подросток в тридцать или около того — и то, что он был Селки — но все равно, он должен был рассказать мне. Его жена, возможно, была жива в другом мире, ожидая его. Почему он провел последние несколько недель, гоняясь за мной и рассказывая, сколько я значу для него?

— Роу, все это было игрой?

Ответом было долгое, глубокое дыхание.

Я села, разозленная, и смотрела на него сверху. Крепко спящего.

Он лгал, много, но по какой-то причине я по-прежнему беспокоилась за него. Ничего в нем больше не казалось привлекательным. У меня не было ни единого, и я имею в виду совсем никакого, желания целовать Ровнана или спать рядом с ним. У меня совсем не было желания спать, поэтому я встала и прошла внутрь дома.

Его место не могло в малой степени считаться домом. Никаких украшений, едва ли была мебель, застывший белый кафельный пол и высокие кухонные стойки — минималист был бы преуменьшенным.

Я направилась в кухню и открыла холодильник: три стеклянные бутылки томатного сока, рыбное филе и пресервы с сардинами. Гадость. Я взяла сок и начала искать кружку, но буфет был совсем пуст. Я сделала большой глоток прямо из бутылки.

От шока я все выплюнула. Точно не томатный сок.

Пальто Ровнана, мое платье и кухонная стойка были покрыты красной брызгами. Я ничего не могла найти, чтобы отчистить грязь, поэтому я использовала свою юбку, чтобы все стереть.

Я снова поднесла бутылку к губам и сделала глоток поменьше, так что смогла понять, что за сок это был. Закрыв глаза, я попыталась определить состав. Вместо того, чтобы почувствовать намек на фрукты и овощи, меня захлестнула волна счастья. Не понимая почему, я безудержно хихикала. После очередного глотка это случилось снова. Наверно это был какой-то удивительный алкогольный напиток, который мгновенно делал меня пьяно хихикающей. Глоток за глотком, я стояла в кухне Ровнана, истерически смеясь и держась за стойку, чтобы оставаться в вертикальном положении.

Когда бутылка опустела, я направилась обратно наружу, чтобы сказать Ровнану, что должно быть пьяна. В дверях я остановилась. К моему большому удивлению, шла я прямо и чувствовала себя отлично, лучше, чем была долгое время.

Ровнан не двигался. Одна рука по-прежнему была за головой, тогда как другая свисала с матраса, держа потухшую морскую сигарету. Он выглядел таким невинным, когда спал под луной.

Я была там, когда умерла моя мама, но он наблюдал, как умирают десятки. И не могла представить, как это было ужасно. Весь этот народ боролся за свои жизни, крича под водой. Как он и Треган это пережили? Почему они не обратились в камень?

Глядя на луну, подумала, сколько же здесь еще этой потусторонней магии. Потом накрыла Ровнана пальто и ушла.

Поцелуй на прощание не шел у меня из головы, пока я гуляла по улице. Я никогда не покидала Ровнана без того, чтобы не поцеловать его, но мои убеждения и чувства быстро менялись. Я не знаю, стоит ли бороться с изменениями или принимать их.

На уличном фонаре, расправив надо мной свои крылья, устроилась белая цапля. Она испустила глубокий, гортанный стон и вытянула шею. На этой устрашающей, пустынной улице не было ни души, кроме меня и птицы.

Я несколько раз оглянулась, но не видела ничего, за исключением теней. Когда услышала сдавленный смех, раздающийся из переулка, то побежала к океану, чтобы скрыться от чего-то или от кого-то. Я чувствовала, что за мной следили.

Чувство преследования оставалось со мной до тех пор, пока я не настигла воды. Будучи одетой в платье, я нырнула. Не успели развеяться пузырьки воздуха, как передо мной появилась Коралина. Ну конечно. Наверно, это она следила за мной всю ночь.

Ее зеленые хвостики расплывались в разные стороны.

— Здравствуй, Яра.

— Привет.

— Мы потеряли слишком много времени, — сурово размышляла она. — Мы возвращаемся в Солис.

— Хорошо.

Она испуганно взглянула на меня. Возможно, ожидала, что я опять буду противиться, но мне хотелось вернуться. Я хотела знать ответы. Хотела понять, кто я. И сказать Трейгану, что сожалею о том, что с ним произошло…

Я и Коралина плыли рядом, пока до меня не дошло, что я способна видеть в темноте. Когда я была человеком, то много раз плавала в море ночью. В то время не могла ничего разглядеть даже на мелководье. Сейчас же все прекрасно вижу. Все стало немного темнее, а цвета имели неоновый оттенок, как в какой-нибудь аркадной игре. Но я была способна различить все в самом глухом месте даже без солнечного света.

Меня одолела усталость, и я поплыла медленнее. Коралина неслась впереди, но развернулась, когда я совсем остановилась.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Можем отдохнуть минуту?

Она огляделась:

— Не самое лучшее место для передышки. Здесь полным-полно хищников.

— Хищников?

Я внимательно всматривалась в окрестности, ожидая увидеть огромного кальмара.

— Я считала, что в воде мы в безопасности, потому что…

Черт. Почему я подумала об этом? Почему представила такой образ жизни?

— Потому что, что? — спросила она.

— Потому что я идиотка, и ничего не знаю о том, каково это, быть русалкой или чего мне нужно опасаться.

— Я бы с радость это изменила, если бы ты оставалась на месте и позволила бы мне тебя обучать.

Соглашаясь, я кивнула. Я хотела задать ей несколько вопросов прямо сейчас, но она нарушила нашу связь, пристально смотря на что-то позади меня. Она поворачивала головой из стороны в сторону, от каждого движения ее хвостики плавно двигались рядом со щеками. Затем ее глаза встретились с моими, и ее обычная уверенность превратилась в тревогу.

— Яра, ты ранена?

— Ранена? Нет. Что случилось?

Она схватила меня за руку и потащила рядом, при этом плыли мы намного быстрее, чем раньше. Я хотела спросить, что случилось, но Коралина сосредоточено смотрела вперед. Почему она спросила меня, ранена ли я? Разве похоже, что у меня были травмы?

Боковым зрением видела, что рядом движется что-то большое. Я пыталась мельком уловить, что же это, но мы плыли слишком быстро. Но перед нами неясно вырисовывалась еще одна фигура. Коралина нырнула глубже, волоча меня за собой. На этот раз я поняла, что это было. И лучше бы я этого не видела.

От белого брюха акулы нас отделяли всего несколько дюймов. Я сглотнула, задыхаясь от ужаса.

Хищники. Кровь. Акулы. О, Боже.

Я начала изо всех сил двигать хвостом, пытаясь помочь нам плыть быстрее. Коралина оглянулась. Я посмотрела, куда был устремлен ее взгляд. Другая акула плыла всего в нескольких ярдах от нас.

— Это не нормально, — кричала она мысленно. Даже с поглощаемым меня ужасом, я заметила, что ее кожа приняла лиловый оттенок. — Они не подкрадываются так, если только не чуют кровь.

— Что нам делать?

Ее глаза расширились. Из нее лился поток неразборчивой речи. Это было, как прослушивать кассетную запись на быстрой перемотке. Она резко вытянула меня наверх, и кончики моих плавников задели голову акулы. Она взмахнула хвостом, и ее зубы щелкнули передо мной.