— Подул ветер, и ее глаза засияли?

— Можно и так сказать, — ответила я, изо всех сил стараясь не проговориться, что это было предсказание, которое он прочитал вслух в музее.

— Да, Елена. Это предназначалось для тебя и только для тебя, — понимающе сказал он.

— Спасибо, Ченг. Это все, что я хотела узнать.

Я улыбнулась, и мы попрощались. Я почувствовала себя такой уставшей, истощённой после сегодняшней поездки, и упала на кровать. Я обрадовалась, что Бекки и Сэмми все ещё не вернулись из Элма. У меня совсем не осталось сил, чтобы даже вкратце рассказать о своей прогулке с Ченгом.

Я была настолько расстроена, что у меня не находилось ответов. Но не настолько отчаялась, чтобы ползти обратно к той гадкой ведьме и умолять ее, чтобы она объяснила, что имела в виду.

Я уснула лишь для того, чтобы меня разбудила перевозбуждения Бекки, которая прыгала на мне.

— Просыпайся, соня.

Я зарычала в подушку, но это не остановило прыжков Бекки.

— Надеюсь, что твои уроки по изучению прошлого закончились.

— Да, и спасибо, миледи, за предоставленное мне время, чтобы погулять на свободе, — пошутила я, медленно отдирая лицо от подушки.

Сэмми сидела на диване, посасывая лакрицу, и улыбаясь нам.

— Сегодня я многому научилась.

— Так происходит, если смешивать дело с удовольствием, — сказала Бекки.

— Как прошел твой день с Джорджем? Предполагаю, что он был с тобой, так как не может ничего делать без своей Бекки, — поддразнила я, пытаясь подделать британский акцент старого дворецкого.

Сэмми рассмеялась.

— Ха-ха, смешно, тебе что, смешинка в рот попала с утра пораньше? — сказала она, поглядывая в мою сторону.

— Прими это, Бекки, ты влюбилась в Джорджа. Ты всегда была к нему неравнодушна с тех пор, как мы поступили в Драконию, — тоже поддразнила ее Сэмми.

— Ладно, что ж, он мне нравится. Это должно было произойти, раз я должна проводить с ним каждый день, — она, защищаясь, скрестила руки.

— Нет ничего плохого в том, чтобы тебе нравился Джордж, Бекки. Он действительно изменился, и, эй, я даже простила его за ту глупую шутку.

— Я забыла об этом. Я втюрилась в неудачника, — воскликнула Бекки и рухнула на мою кровать.

— Он не неудачник. У меня такое чувство, что вместе вы совершите великие дела, — я вспомнила слова Ченга, когда мы нашли предсказание для Джорджа.

Она откинулась на локти.

— Ты действительно думаешь так?

Я обнадеживающе кивнула.

— Спасибо, Елена, ты такая классная. В следующий раз ты пойдешь с нами.

Мы весь вечер говорили обо всем, что они делали в Элме. Когда главные часы пробили двенадцать, мы решили, что пора ложиться спать, и заснули. Я не могла дождаться завтрашнего дня. Люциан прислал Сэмми сообщение, в какое время мне с ним встретиться.

Как бы я не хотела отложить вопросы в сторону и заснуть, я не могла. Слова Вайден преследовали меня так сильно, что болела голова. Не говоря уже о королеве. Почему она решила появиться во сне? Я закрыла глаза, и прежде чем поняла это, я снова стояла на вершине холма.

Глава 23

На следующее утро увидела Люциана, ждущего меня возле черного хаммера. Я побежала прямо в его объятья и подарила ему самый долгий в мире поцелуй.

— Надеюсь, ты закончила с совмещением пользы и удовольствия, — сказал он, уткнувшись лицом в мою шею, и открыл для меня дверь пассажирского сидения. — Итак, тебе понравилось в музее?

— Да, особенного фигуры тебя и твоей семьи, — поддразнила я.

Он покраснел.

— Ненавижу эту глупую инсталляцию. Я потратил часы, чтобы они правильно сняли мерки, но все равно вышло паршиво.

Я прыснула со смеху.

— Ну и куда мы направляемся?

— Я же говорил тебе, что это сюрприз, к тому же не туда, куда я планировал, но это все равно нужно сделать.

Он завел хаммер, и музыка заорала из динамиков.

— Я хочу включить тебе кое-что, — сказал он, достал диск и засунул его в плейер. Песня была зажигательна, и я стала кивать в такт на своём сидении. Стихи оказались со смыслом, и я растворилась в них, пока слушала вокалиста, поющего о девушке, которую он ещё не нашел. Певец казался потерянным.

Люциан улыбался и краем глаза поглядывал на меня каждые пять секунд.

— Что? — спросила я, испугавшись, что у меня что-то застряло в волосах или, что ещё хуже, в зубах.

— Ты знаешь, кто это?

— Кто? Парень, который поет?

Он кивнул.

Я прослушала снова.

— Нет. А должна?

Огромная ухмылка расползлась по его лицу.

— Ну же, Елена, угадай.

Я захихикала.

— Это ты?

Он заразительно рассмеялся.

— Черт, нет. Я не умею петь.

— Тогда кто? Я знаю, что раньше никогда не слышала этот голос.

— Это Блейк.

У меня отвисла челюсть.

— Иди ты! Правда?

— У него есть все данные, чтобы преуспеть в этом, но Совет не даёт ему разрешения, потому что он Рубикон. Но это не помешало ему дать пару концертов.

— Ух ты. Ты думаешь, он написал эту песню для Табиты?

Люциан усмехнулся, но такой усмешки раньше у него я не видела.

— Что?

— Елена, Блейку Табита нужна только для одного.

— Это так низко, — скривилась я в отвращении.

Он улыбнулся снова, и на этот раз я заметила за этой улыбкой грусть.

— Тебе просто нужно понять, что Блейк заботится только о себе, ни о ком больше.

— Тогда для кого он это написал?

Люциан пожал плечами.

— Он записал это около года назад.

Парень наморщил лоб.

— Тебе, правда, его не хватает, да?

Он дёрнул носом, не отвечая, и посмотрел на дорогу.

— Ну, а какую песню включают, когда ты идёшь на большого, могущественного Рубикона? — мне нужно было сменить тему. Огромная улыбка расползлась по его лицу, и засияли глаза. Он с удовольствием достал другой диск.

— Блейк как-то отметил, что эта песня пугает его до чёртиков.

Плейер проглотил диск, и улыбка Люциана стала ещё шире.

У меня глаза на лоб полезли, когда заиграла песня.

— Ты знаешь ACDC?

— Елена, все знают ACDC, — ответил он, закатив глаза.

Я откинулась на сидении и закрыла глаза, пытаясь представить, как выглядит Люциан, когда его объявляют под песню «Thunderstruck»⁷. У меня по коже побежали мурашки.

— Ооо, — вырвалось у меня, когда я представила, как облачение гладиатора выставляет напоказ его мускулистые руки.

— Что?

— Просто представляю, как это, наверное, выглядит. На месте Блейка я бы тоже испугалась.

Он рассмеялся и завернул на пустующую стоянку. Когда хаммер остановился, Люциан надел бейсболку и солнцезащитные очки.

— Просто меры предосторожности, — улыбнулся он и выскочил из машины, чтобы открыть мою дверь. — Ты даже не представляешь, что мне пришлось сделать, чтобы организовать этот сюрприз.

Когда мы подошли к входу, я увидела, что это была Галерея Искусств.

— Не может быть!

— Я должен был.

Он трижды постучал в стеклянную дверь.

Нам открыла дверь женщина с короткой стрижкой. На ней был костюм нежного серого цвета с белой сатиновой блузкой, полностью скрывающей шею.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — поприветствовала она Люциана.

Я подавила желание захихикать.

— Мэгги, — пробормотал он в ответ.

— Ты, должно быть, Елена. Я Мэгги, а это моя Галерея Искусств. Добро пожаловать.

Люциан закатил глаза. Его раздражало, когда к нему обращались как к члену королевской семьи.

Галерея была пустой, если не считать нас и произведений искусства на стенах.

Мы шли за Мэгги от картины к картине, пока она рассказывала о художниках и их работах. Внезапно я вновь почувствовала тоску по папе. Он обещал, что однажды мы пойдем в Галерею Искусств, но мы никогда не находили для этого времени.

Мое внимание привлекла картина в углу. Это был набросок карандашом сидящей у дерева женщины. На ее лице и в глазах застыла такая грусть, что у меня заболело сердце.