Михаил загрузил себя работой, но и в те недолгие часы для сна душа его не знала покоя. Снилась ему Люба. Каждую ночь снилась. Вот она стоит перед ним обнаженная, лениво тянется, вот обнимает своими ласковыми руками, шепчет на ухо всякие милые глупости. Как-то приснилось, что плачет она, плохо ей, заболела. Михаил встревожился. Ведь оставил её одну. А вдруг Гера выполнили свои угрозы. И тогда Михаил попросил друга, который в начале осени ехал по делам в П-в, узнать, как живет Люба. Дал ему и Любин адрес, и Вероники, предвидя, что Люба может оказаться у подруги. Он просил действовать, не называя его имени. Друг привез грустные сведенья. Оказалось, Люба уехала назад в А-к. Так сказала подруга жены, так сказала соседка.
-- Люба вернулась к Кешке. Что же, сам виноват. Не надо было уезжать без неё. А то струсил, сбежал, - констатировал Михаил и попытался себя утешить: - По крайней мере, Любаша теперь в безопасности. Не должен Кешка дать жену в обиду.
А в глубине сердца стучало одно? Упустил Любку, опять упустил! Какой же дурак! Порой ему хотелось сесть на самолет и рвануть в А-к, забрать Любу у Иннокентия. Но ведь не поедет, если сама, добровольно вернулась к мужу, простила его обман. А вдруг не сама, вдруг её заставили, тот же самый Гера? Мысли о Любе не оставляли мужчину. Женщина продолжала сниться каждую ночь. Как наяву он видел её рыжие волосы, янтарные глаза, смеющиеся губы, насмешливую улыбку, вновь во сне переживал их безумные ночи. "Янтарек мой", - звал её Михаил и сам просыпался от этого зова. Друг, видя одиночество Михаила, советовал познакомиться с хорошей женщиной, жениться или завести любовницу. Но стоило Михаилу перемигнуться с дамой, пойти куда-нибудь с ней, как в самый неподходящий момент всплывало лицо Любы. И опять сбывалось проклятие Кристины. Не мог Михаил обнимать и целовать других женщин. Да и некогда было. Он работал как проклятый, создавал свое дело. А потом зимой во снах стала появляться баба Нюша. Добрая бабушка ругала без конца Мишку и приказывала ехать домой.
-- Может, что с Лизой случилось? - думал мужчина. - Я же ничего не знаю про неё. Но Годеонов не должен дать её в обиду. Он давно любит мою тетушку.
Если про Любу Михаил пытался узнать, то про Лизу, как всегда, отложил на потом. Лиза, милая маленькая мамочка Лиза, она была как настоящая мать: все прощала племяннику. Пусть она потерпит еще немного. Она своим колдовским чутьем должна понять, что у Михаила все хорошо. Вот все успокоится, Михаил вернет долги и заберет Лизу сюда, если, конечно, она поедет. Крепко же в Михаила въелся страх и отвращение перед Облонскими: никак не решался он позвонить или написать тетке, чтобы не выдать себя. Лизу же Облонские не тронут, это мужчина знал, за неё Годеонов горло всем перегрызет. Видел Михаил, как он смотрел на её фотографию, что стояла в рамочке на столе Мишки, а потом вообще вроде нечаянно унес. Мишка не стал заострять на этом внимания. Не прошли чувства Родиона к Лизе.
Так пролетел год. Пришло короткое северное лето. В середине августа, в их городишко прилетел предприниматель из А-ка Дмитрий Королев, дальний родственник жены Федора Васильевича Устинова. Хозяйка извинилась перед квартирантом и попросила, чтобы Михаил разрешил Дмитрию спать в комнате Михаила на диване, других свободных комнат в доме не было.
-- Митя ненадолго к нам, - говорила она, - всего на две недели. Поохотится, порыбачит с Федей и домой к жене и дочкам
А Михаил даже обрадовался, знал, что у Королева похожий бизнес. Мужчины познакомились, между ними возникла сразу взаимная симпатия. Как-то Федор Васильевич уговорил и Михаила отправиться на рыбалку. Михаил не прочь был отдохнуть. Он уже и не помнил, с чего начался их разговор, когда они, разобрав и засолив пойманную рыбу, сидели возле костра. Было светло от незаходящего северного солнца, спать не хотелось, несмотря на усталость и полчища комаров. Дмитрий что-то рассказывал о своей семье - двух очаровательных дочках и жене Алине. Дочек он любил больше всего на свете, про жену говорил меньше. Сказал только, что она у него необычная женщина.
-- Её в нашем городе "зеленоглазой ведьмой" прозвали, от слова "ведать". Алина, в самом деле, умеет видеть будущее, и не было случая, чтобы она в чем-то ошиблась. Правда, правда, - говорил Дмитрий улыбающемуся собеседнику. - Не веришь? Зря.
-- Верю, - поспешил успокоить его Михаил. - Меня тоже вырастили две деревенские ведьмы: бабушка и тетя.
Но Дмитрий принял эти слова за насмешку и стал рассказывать интересный случай про их местного предпринимателя, который якобы несколько лет был в коме. И звали его Иннокентий Пикунов. Мишка усмехнулся, слушая про кому бывшего мужа Любы. От кредиторов прятался Кешка.
-- Так вот, - продолжал говорить Королев, - моя Алина не поверила в то, что Пикунов столько время был в коме. Сразу сказала, что прятался от кого-то, а его родственники с похоронами разыграли целый спектакль. Жена Кешки, якобы став вдовой, уехала из А-ка в родные места, а он тоже туда тайно скрылся, чтобы пересидеть время. А теперь объявился...
-- Нет, - прервал Михаил, - не было в П-ве Кешки, не ездил он следом за женой.
-- Ты его знаешь? - удивился Дмитрий.
-- Жену его знаю, - нехотя ответил Мишка.
-- Но я не об этом, - продолжал Королев. - Теперь бандитские группировки друг друга постреляли, хозяином в городе стал Серебров, Кешка и ожил... Выбрал подходящий момент.
-- А может, он ожил после того, как к нему жена приехала, - вылетел вопрос у Михаила.
-- Нет, - удивленно ответил Дмитрий. - Жена к нему не приехала. Наоборот, он говорил, что сам скоро поедет за ней...
Михаил насторожился. Здесь было что-то не так. Любы же нет в П-ве. Так где она? Неужели Гера.... Внутри все похолодело.
-- А это точно?
-- Что?
-- Что жена Иннокентия к нему не приехала год назад?
Дмитрий понял, что это вопрос очень важен для постояльца Федора Васильевича и ответил:
-- Точно. Мы перед моим отъездом были у Сереброва, а там нарисовался живой Кешка. Ну, все выпили за воскрешение покойничка и стали слушать историю его чудесного исцеления. Иннокентий рассказал, что во время охоты пьяный абориген порезал другого человека, сильно лицо изуродовал, его и похоронили вместо Иннокентия, а самого Иннокентия держали в больнице, считая другим человеком, так как он был без сознания все время. Серебров не поверил, посмеялся и попросил Алину сказать, что она думает по этому поводу. Алька усмехнулась и сказала, что у Иннокентия за время комы атрофировался мозг, раз городит такую ерунду. Да, к чему я это все говорю, - пояснил Дмитрий. - Кешка тогда заявил: "Зря не верите. Вот скоро привезу назад жену, она подтвердит. Ведь она даже уехала отсюда, считая меня мертвым". И добавил: "Моя Любка, верная душа, ни за что бы не бросила меня. День и ночь сидела бы рядом, зная, что это я в коме, а не другой".
-- Так Люба не приезжала к Кешке? - Михаил даже привстал от напряжения.
-- Нет, по крайней мере до моего отъезда сюда Кешка не хвалился, что жена вернулась, - ответил Дмитрий и предложил: - Давай я позвоню Алине, да прямо сейчас позвоню, если это так тебе важно. Она узнает.
-- Звони, - выдохнул Михаил.
Дмитрий тут же набрал номер по мобильнику. Алина долго не могла понять, что хочет от неё муж. Попросила дать трубку другу.
-- Поговори сам с Алиной, - сказал Дмитрий. - Только, - он замялся на секунду, - не удивляйся ничему. Моя Алька умеет читать мысли, даже на расстоянии. Она все-все понимает, она видит человеческую душу.
-- Моя баба Нюша тоже умела, - засмеялся мужчина. - И тетя Лиза тоже. Говорю же тебе серьезно, ведьмы меня вырастили.
Когда Михаил стал говорить с Алиной, ему показалось, что он слышит красивый голос своей тетушки Лизы. До того были похожи интонации. Так что мужчина не удивился, когда Алина сразу поняла тревогу Михаила и решительно заявила по телефону.
-- Хотя я еще и не узнавала про жену Иннокентия Пикунова, но точно говорю тебе, что твоей любви в нашем городе нет. Ты ведь любишь эту женщину?
