Кристину Родион всегда считал своей дочерью, до дня автокатастрофы. Он пытался полюбить её. Но девочка сильно напоминала свою мать, такая же белесая, бесцветная, также презрительно фыркала по поводу плебеев. И это отталкивало отца от неё. Да и не давали ребенка долго ему. До семи лет он видел девочку от силы раз десять. Когда Кристе исполнилось семь лет, у Снежены был рецидив болезни. Она пыталась убить Эдуарда. До сих пор Годеонов не знает, что произошло в те дни. Когда он приехал, Снежена уже была связана Герасимом, и она истошно визжала:
-- Папочка, ты только мой! Ты мой и Кристы! Где Криста? Приведите сюда нашу девочку! Гера, отпусти меня! Развяжи! Папа, ты должен забоится о чистоте нашей дворянской крови! Прикажи Гере не вмешиваться. Папа! Ты мой! Слышишь, Гераська! Папа мой! Пусти меня к нему! Развяжи меня немедленно! Я должна быть с папой!
Угрюмый Герасим тогда сказал Годеонову:
-- Забирай отсюда Кристину, добром не кончится... У Снежены обострение... Шизофрения у неё. Не смотри на меня вопросительно, потом все объясню, увози девчонку.
И неожиданно упал без сознания. Годеонову пришлось самому всем распорядиться. Жену он отправил в лечебницу, тестя и Герасима в больницу. Недовольную дочь с гувернанткой нашел прячущимися в бане. Девочку увез к себе.
Снежену в очередной раз подлечили, в эти дни узнал Родион Прокопьевич и еще одну неприятную новость в клинике для душевно больных - его жена не только шизофреничка, но и наркоманка.
Что произошло с Герой, чем можно объяснить его двухчасовую кому, так никто и не сказал. Медики не нашли никакой патологии. Но с тех пор изредка подобные приступы у Герасима случались, к великой радости Снежены.
Вернувшаяся через несколько недель из клиники Снежена вновь осталась с отцом. Она была тихая, спокойная, ухаживала за плохо ходящим Эдуардом нежно, внимательно. Эдуард в результате ранения стал плохо ходить, сначала подволакивал правую ногу. Но с каждым годом становилось хуже. В конце концов, через несколько лет ноги перестали вообще служить. Отныне старый князь был прикован к креслу. Снежена пыталась взять уход полностью на себя, но Эдуард воспротивился. Гера стал на его сторону. Пришлось нанять сиделку.
А вот Кристу Гера запретил Снежене брать. Разрешил только короткие встречи. Именно он приказал Годеонову заставить девочку жить так, как живут все люди. Годеонов пытался это сделать. Только зараза Снежены уже глубоко проникла в голову дочери. Родион Прокопьевич понял, что не любит дочери, поэтому в материальном плане Криста отказа не знала. Именно поэтому, искупая свою вину, что не любит дочь, Годеонов не помешал плану Герасима женить Мишку на Кристе. Этого захотела княжеская наследница, и была глупая надежда, что будут счастливы его дочь и племянник Лизы.
Годеонову было жалко зятя. Глядя на семейную жизнь Михаила, радовался, что сам не жил вместе со Снеженой. Скольких унижений ему удалось избежать. И Годеонов, как когда-то Эдуард, пытался дать Михаилу относительную свободу. Но Кристина не дала. С ужасом обнаружил Годеонов, что Криста - повторение своей матери, только в ухудшенном варианте. И Годеонов начал для себя готовить пути освобождения. Ему больших трудов стоило скрыть часть доходов от всевидящего ока Герасима. А вот Мишка этого еще не умел делать. И, слава Богу, что умер Эдуард, и хорошо, что он ничего не оставил Облонским. Смерть старого грешника дала свободу Годенову.
В тот день, когда умер Эдуард, Годеонову, когда он ехал в ненавистный ему гадюшник, пришла блистательная мысль: он похоронит тестя и навсегда после этого исчезнет. Не будет больше человека с такой фамилией. Все. Отбыл свой срок. Пусть дочь Эдуарда с Герой ищут другую ширму для прикрытия семейных грехов. Надо и Мишку с собой захватить, и его женщину. И, конечно, Лизу! Денег у Родиона достаточно. Хватит на всех. А то ведь изведут их Снежена с Криской, изведут. А Герка просто всех убьет!
День, когда хоронили старого князя, навсегда впечатался в память и Михаилу, и его тестю.
Эдуарда Облонского благополучно, без всяких происшествий, отпели и похоронили. Тот лежал в гробу и ехидно улыбался, так казалось Годеонову. Словно умерший князь хотел сказать: погодите, главная гадость еще впереди, вы еще мне удивитесь.
-- Так просто Эдуард не уйдет. Что-нибудь вскоре выяснится, - думал Годеонов. - Что-нибудь очень плохое. Не может такого быть, чтобы старого маразматика похоронили благополучно.
Однако вот уже тело Эдуарда было опущено в землю и погребено, и ничего не случалось. Снежена горько, красиво и благородно плакала, напичканная по горло успокоительными лекарствами. Вокруг стояли допущенные до семьи Облонских по поводу скорбного происшествия журналисты. Эта непонятная семья давно вызывала любопытство желтой прессы. Но ничего невозможно было узнать по лицам родственников покойного. Да еще цербер Гера маячил тут. А его журналисты откровенно боялись. Кое- кто уже знал его тяжелую руку, его связи. Так же благородно, как и её мать, плакала Кристина, держа белоснежный кружевной платочек в тощей руке. Бесцветные белые волосы покрывали черные кружевные накидки, отчего дочь и мать казались бледнее обычного, еще больше они стали похожи на тощих белых крыс. Михаил стоял в стороне, глядел на них и думал:
-- Какие же они обе бесцветные, словно вырождающееся племя египетских фараонов, которые заключали браки внутри семьи. И как темпераментный Годеонов ухитрился жениться на своей Снежене. Даже ребенка сделал. Как? Как? - передразнил мужчина себя и сам же ответил.- Точно так же, как и я. Польстился на деньги. Но Снежена хорошо его держит в узде. Прибегает по первому слову. И я прибежал. Как противно! Надо кончать это представление. Что же я не поехал на своей машине? Ах, да! Она же в гараже у Любы. Теперь не сбежишь раньше времени от благородного семейства. Смотри на эту комедию.
Он глянул на тестя. У того были такие же мысли. Он тоже оставил свою машину, только в гараже Облонских. Все разместились в точно таком же, как и Михаила BMW, который принадлежал Герасиму.
После похорон благородное семейство село машину. За руль усадили Михаила. Рядом с ним сел огромный угрюмый Герасим. Сзади сидели остальные: Годеонов, Снежена и Кристина.
-- Домой! К нам, - приказала Снежена. - Вы отвезете нас и можете больше не появляться. Я буду плакать по папе. Кристина разделит со мной горе. Слышите, мужичье! Не появляйтесь больше в доме. Вы нам не нужны. Гера, проследишь, чтобы они убрались из моего дома.
-- Больно вы нам нужны, - подумал Михаил, с опаской поглядывая в зеркало на Снежену. - Неужели вас кто-то способен любить?
По лицу женщины пробегала сложная гамма чувств. Снежена была на грани нервного срыва. Порой Михаилу казалась, что эта женщина просто невменяемая. Он не знал историю её болезни, не знал про шизофрению. Все это тщательно скрывалось от него, как и то, что Гера подсадил к тому времени мать и дочь на наркотики основательно. Но то, что Мишка узнал сегодня, ему долго снилось, как самое страшное событие в этом мире, его желудок при этом просто выворачивало.
-- Кристина, - обратилась к дочери Снежена, - мы сейчас едем домой. Сначала оплачем, как положено, папу, а потом... потом... У тебя очень важная миссия в этой жизни. Ты должна продолжить род Облонских. Я, к сожалению, больше не имею репродуктивной функции, следовательно, не смогу рожать.
Михаил внутренне застонал. Спать с женой он не собирался. Не мог. Испытывал физическое отвращение. И если бы не угроза Геры расправиться с Любой, никогда бы не вернулся сюда Михаил. Нет, и сейчас не согласен он был спать со своей женой. И никаких детей с этим ненормальным семейством он не хотел иметь. Надо забирать Любу и бежать. Но дальнейшие слова тещи его поражали все больше.
-- Кристина, ты должна сохранить чистоту нашего рода, - лихорадочно говорила Снежена. - Я смогла родить только тебя. Сегодня великий день. Я открываю при всех нашу семейную тайну. Твой отец не этот грязный человек, - она брезгливо указала на Годеонова. - Остановите машину. Гера, пожалуйста, сядь ко мне. Я не могу сидеть рядом с этим мужичьем. А ты, плебей, иди вперед. Ваше плебейское место там, - она указала на место рядом с Михаилом. - Останови машину, мужлан, не слышишь, что ли?
