— Ага, — встрял Джон, — типа они упали в океан и их сожрали акулы.

— Что они будут делать у океана? — спросила Эми.

— Мы можем устроить для них конкурс или что-то такое? — сказал Джон. — О! Давайте они погибнут в авиакатастрофе. Скажете, мол, детишечки, вы выиграли путешествие. А самолёт упадёт прямиком в океан, туда в океан, где акул много водится.

— То есть, этим детям будет уготована участь испытать весь ужас от терпящего крушение самолёта?

— Они не дети, а ещё мы понятия не имеем, могут ли они испытывать ужас, — сказал я. — И вам совсем не обязательно устраивать это подобным образом. Надо просто сделать так, чтобы общественность восприняла происшествие как нечто неизбежное.

— И как ты себе это представляешь? — спросила Эми.

— Ты скажешь, что детишки инфицированы какой-то страшной болячкой. Эболой, неважно. Скажешь, мол, это учинил Нимф и детишек нужно будет поместить в карантин, дабы другие не заразились. Скажешь, что лечение уже подоспело. А затем, когда мы их в карантин запихнём, ты скажешь, что болезнь слишком быстро прогрессировала и было слишком поздно. Скажешь им, что Нимф умер и больше нет жертв. Вот тебе и вся история на блюдечке с голубой каёмочкой.

В помещении воцарилась тишина. В Штабе что-то гудело. Таскер выглядела очень взволнованной.

Эми перевела взгляд с меня на Таскер и сказала ей:

— И на этом плане вы остановитесь, не так ли? Я понятия не имею, что сейчас чувствовать.

— Не Эбола, — ответила Таскер. — Это вызовет моментальную панику. Отравление полониумом 210. Медленно действует и смертелен, а ещё не заразен. Но трупы будут радиоактивны и именно поэтому мы откажем в предоставлении тел родственникам, из-за соображенийя безопасности.

Джон кивнул.

— А потом вы запихнёте эти тела в самолёт и уроните его на шахту с чудо-юдом внутри. И радиоактивный материал внутри детских тел вызовет ядерный взрыв.

Таскер постаралась сделать вид, будто не слышала этого. С натужным спокойствием в голосе она сказала:

— Снова. Всё, что нам от вас необходимо — ваше заверение, что вы не будете вмешиваться.

— Стойте, вы просите нашего разрешения? — спросила Эми.

— Нам не нужно ваше разрешение. У нас будет договорённость.

— А если мы не договоримся, то вы что-то другое придумаете, да?

— Мы обсудим это позже.

— Но вы не можете причинить нам вред. Так что вам нужно наше разрешение.

— Я не думаю, что у нас могут возникнуть разногласия, — сказал я. — Вы видели, как меня атаковала личинка, так что все дебаты окончены. — Затем я обратился к Таскер. — А теперь, я думаю, мы пойдём. Мы уйдём отсюда, будучи уверенными в том, что десять детишек скоро объявятся и вы их вовремя возьмёте под контроль. Но если их найдут байкеры, что ж, могу пожелать вам удачи с попытками отобрать кровиночек в лапы вашим мрачным ебакам.

— В случае такого исхода у нас тоже есть план.

Эми вздохнула и скомкала пакет читос.

— Да ещё бы у вас его не было.

Таскер сказала в сторону телефона:

— Срочно приступить к уничтожению двух существующих образцов. Мики Пайтон под охраной и будет здесь через пятнадцать минут. Команда будет направлена к дому Лоретты Нолл немедленно.

— Я хочу пойти с ними, — сказала Эми.

— Вам запрещено вмешиваться.

— Я не хочу вмешиваться. Но я просто хочу побыть там. И если вы мне не позволите, тогда я вмешаюсь.

— Ещё вопросы? — сказала Таскер.

Грохочущий горный голос вновь заговорил, но теперь он не замолкал. Я чувствовал этот голос всем нутром, ощущая обувью вибрацию под ногами. Таскер и Гибсон слушали внимательно, как судья слушает присяжных. Голос судьбы объявлял окончательное решение.

Он говорил некоторое время, быть может, около двух минут, но это были самые длинные две минуты в моей жизни. Я старался распознать эмоции в этом голосе, попытаться определить, вещал ли он о плохих или хороших новостях, был ли он зол или умилостивлен. Но это оставалось где-то за гранью моего понимания и, скорее всего, любого человеческого понимания.

Наконец, голос прогрохотал финальные аккорды своей речи и стих, пол перестал вибрировать. В комнате повисло ощутимое облегчение.

Таскер кивнула, сглотнула и сказала:

— Да, мой Повелитель. Четверг в два.

ГЛАВА 23: ПЛАН, КОТОРЫЙ ДОЛЖЕН СРАБОТАТЬ

ЭМИ

Они сидели в машине Джона, припаркованной рядом с Тако Билл, скрытые под стеной льющейся с неба воды. Казалось, будто их райончик принарядился Венецией на костюмированную вечеринку, но с утра проснулся среди мусорных мешков. Эми до сих пор не очень понимала, зачем решилась прийти, может быть, она просто хотела проститься с Мэгги, пытаясь разглядеть в ней чудовище, ощутить это щекочущее чувство.

Эми была вынуждена признать, что НОН могли играть тонко, когда того требовали обстоятельства. Вместо того, чтобы пригнать с армией угрожающего вида фургонов и толпой людей в скафандрах (зрелище, слишком знакомое жителям этого городишки), они просто подъехали к дому Лоретты Нолл в неприметного вида седане, следующим за машиной скорой помощи. (Неужели они угнали её?) Эми видела, как они постучали в дверь и объясняли ситуацию Лоретте, схватившей невероятный приступ паники, поэтому потом они старались привести её в чувства. Они должны были сообщить ей, что другие похищенные получили положительный результат теста на опасные токсины и им следует протестировать и Мэгги тоже, бла-бла-бла, важна каждая минута. Когда они вошли внутрь, Эми поняла, что их шансы на то, чтобы уберечь ребенка от насилия уменьшаются с каждой секундой. Она почувствовала, как засосало под ложечкой, прямо как тогда, с Заячьим Хлебом.

Но тут НОН вышел из дома вместе с Мэгги. И её мать шла позади них.

Лоретту вам тоже придётся убить.

Дэвид оглянулся, взял Эми за руку и сказал:

— Ты всё сделала правильно, малышка. Но мы должны быть тобой, чтобы говорить всё, что ты говоришь, быть в твоей шкуре. Твои слова основывались на том, что ты видела. И ты не должна позволить чувствам разорвать тебя — это именно то, чего хотят Они. Но как только ты решишь, что именно для тебя правильно — ты не должна смотреть назад и не должна оправдываться. Я знаю, что с твоей стороны эта ситуация выглядит совсем другой, но ты должна довериться нам.

— То есть, сейчас мы просто следуем указаниям НОНа и ты с этим смирился, — сказала Эми.

— Я никогда ни с чем не смирюсь. Но всё, что я могу сказать тебе сейчас — НОН хочет держать ситуацию под контролем, чтобы люди не впали в панику. И хотеть этого совсем не плохо.