Нейджи расстегнул ещё одну верхнюю пуговицу рубашки, позволяя легкому ветерку ласкать белоснежную кожу и остужать его пыл. В принципе-то Хьюго не был особо конфликтным человеком, но и скрывать свое раздражение и недовольство не привык, в итоге из-за чего и ушел из семьи, но с Акасуной все было по-другому. Он ещё ни разу не повысил на Сасори голос, хотя очень хотелось, ни разу не показал свой характер, хотя надо бы, ни разу не упрекнул за холодность и скрытность, хотя об этом стоило побеспокоиться в первую очередь. Вот и сегодня, как и все время до этого, Акасуна громко фыркал, разбрасываясь в адрес любовника не очень лестными фразами, а он просто сопел, как раскаленный до предела чайник, но упорно продолжал молчать, судорожно сжимая руль до побелевших костяшек пальцев.

А все началось с банального вопроса, который Хьюго задавал красноволосому уже не раз: если Акасуна и так практически все ночи проводит у него, то почему бы им просто не съехаться. Сасори вновь завел свою старую песню о несносных мальчишках, наглых любовниках и глупеньких шатенистых головках, которые ничего не видят, не знают и не понимают, а лезут с такими вот дурацкими предложениями. Нейджи в пору было бы ответить, что в его неведенье и непонимании всей ситуации виноват сам Акасуна, который, казалось бы, как краб, постоянно сидит в своем панцире и точит острые клешни для возможных нарушителей его личного пространства, но Хьюго вновь не сделал этого, прощая. Накрученный поведением любовника, шатен тогда думал, что Сасори просто играет с ним, мол, нашел себе красивую куколку и держу её при себе на радость телу, но… Получив столь долгожданный «дар» от своего босса, как отпуск, Акасуна провел его вместе с ним, к тому же, все эти пять дней он был невероятно романтичен и нежен, будто вдали от столицы ему дышалось легче и он мог быть самим собой, да и как таковой полноценной интимной близости между ними до сих пор не было. И не потому, что они так и не смогли распределить роли пассива и актива, нет, Нейджи с удовольствием лег бы под красноволосого, уже особо не видя в этом чего-то унизительного или неподобающего, просто сам Акасуна не желал заходить дальше предварительных ласк и взаимной дрочки. Напрягает. Их бесформенные отношения порой напрягали нервы Хьюго до предела, но разорвать это непонятно что он не мог, потому что влюбился в этого холодного принца по самую макушку и желал всеми способами добиться взаимности.

Нейджи посмотрел на часы и слегка нахмурился: что-то Акасуна слишком долго собирается, - но сразу же улыбнулся, радуясь своей пусть и маленькой, но победе. Как только они вернулись с источников, Хьюго сразу же предложил поехать к нему, но Сасори резко отказал, впадая в привычное анабиозно-ворчливое состояние. Поворчать-то красноволосый поворчал, но в итоге Нейджи сейчас дожидался Акасуну, который заехал домой, чтобы сменить вещи, проверить наличия у себя дома блондинистого квартиранта и все-таки направиться к нему

- Простите, вы случаем не друг Сасори-куна?

Нейджи слегка вздрогнул, не ожидая, что его может кто-то побеспокоить, и повернулся. Перед ним стоял высокий мужчина лет 30, а, может, и старше, глаза которого в вечерней полутьме казались безумно желтыми с слишком мелким зрачком, а волосы черно-белыми прядями торчали в разные стороны, как колючки какого-то растения

- Да, - спохватился Хьюго, рассматривая незнакомца. – А вы?..

- Его знакомый, - будто отмахнулся мужчина, при этом не менее пристально оглядывая шатена. – А Сасори-кун сейчас дома?

- Да, - Нейджи уже было обрадовался, что ему наконец-то удалось увидеть хоть кого-то, кроме Учих естественно, кто знал Акасуну, но этот мужчина почему-то не понравился Хьюго, ведь он всем своим видом вызывал у шатена инстинктивные порывы к обороне, а внутренний голос предупреждал обойти стороной возможный источник неприятностей, - но мы сейчас уезжаем

- Как жаль, - будто расстроившись, покачал головой мужчина, - а я так хотел повидаться с ним

- Можете подождать его здесь. Он сейчас спустится, - предложил Хьюго, выравниваясь и чуть хмурясь, подумав о том, что вряд ли бы нелюдимый Сасори рассказывал какому-то знакомому о нем в таких деталях, что его так просто смогли опознать посреди улицы. К тому же, этот тип, и не иначе, как тип, уж слишком слащаво тянул это «кун», будто запевая юродивую песенку, растягивая среднюю букву, но не насмешливо, а как-то играючи, что ли

- Нет-нет, мое дело к Сасори-куну не так уж и важно, хотя, - мужчина достал из кармана брюк какую-то бумажку, - передайте ему, пожалуйста, вот это. Думаю, прочитав эту записку, Сасори-кун сам со мной свяжется

Нейджи опасливо принял из рук незнакомца сложенный в несколько раз листочек и осмотрел его – ничего особенного, обычный клочок бумаги. Когда Хьюго оторвался от своих скептических разглядываний и поднял голову, странного мужчины уже не было и только неприятное впечатление от встречи зудело занозой сомнения где-то глубоко в сердце.

Подавив в себе желание развернуть столь легкомысленно сложенный листик, Нейджи вновь прислонился к машине, обдумывая. Тип ему показался очень скользким и явно не внушающим доверия, что не могло не зародить зерна сомнения. Мысль о том, что этот мужчина может оказаться тайным любовником или обделенным вниманием парнем Сасори, Хьюго отбросил сразу. Почему? Просто отбросил и все, из-за абсурдности, но это означало, что Акасуну с этим человеком связывает что-то другое, что-то из того, о чем красноволосый упорно молчал

- Поехали, - в привычной для себя отрешенной манере бросил Акасуна, подходя к машине

- Сасори, - Хьюго почему-то волновался, протягивая записку, и красноволосый это явно заметил, напрягаясь, - это тебе передали

- Кто? – резко, с озлобленными нотками, рыкнул Акасуна, буквально вырывая из рук шатена бумажку

- Да, мужик какой-то, - Нейджи повел плечами, пытаясь предать своему голосу безмятежности, но при этом внимательно следя за красноволосым. – Сказал, что он твой знакомый

Хьюго видел, как чуть подрагивающими пальцами Акасуна разворачивает записку, бегло читает и вновь складывает её точно в том же порядке. Ещё более побледневшее лицо Сасори выражало взволнованность, может, даже беспокойство, на переносице вновь появилась складка сомнения и задумчивости, а губы сжались в тонкую нитку. Все это очень не понравилось Нейджи, но расспрашивать о содержании записки или о причинах столь неожиданной реакции любовника он не стал: бессмысленно силком что-то выдавливать из Акасуны, тот все равно будет молчать, только настроение испортится ещё больше

- Подожди ещё пару минут, - тихо попросил Сасори, подходя к шатену и приобнимая его, - я соберу побольше вещей

- Зачем? – Нейджи искренне удивился, ведь Акасуна никогда раньше так открыто, тем более, посреди оживленной улицы не демонстрировал особенности их отношений

- Пару дней поживу у тебя безвылазно, - Сасори отстранился и улыбнулся. – Может, мне понравится, и я останусь на дольше

Акасуна чмокнул шатена в щеку и вновь зашел в подъезд. Нейджи ошарашено приложил ладонь к щеке, смотря на захлопнувшуюся за красноволосым дверь и понимая, что его окутывает страх. Улыбка, забота, проявление чувств, - всему этому он ещё бы полчаса назад обрадовался, но теперь все эти знаки внимания со стороны Акасуны выглядели как-то слишком обеспокоенно, будто Сасори и сам чего-то испугался.

Сасори недовольно покосился на цепкое кольцо рук, обвившее его поперек живота, и мерно покоящуюся на его груди голову любовника. Нейджи всегда любил спать вот так, тесно прижавшись и собственнически обнимая, а Акасуне всегда это нравилось, но не сегодня. Именно сейчас эти бережные объятия будто душили его, а умиротворенное лицо любимого человека вызывало отвращение к самому себе. Курить хотелось до потемнения рассудка, к тому же, на эту ночь у него были совершенно другие планы, явно не совместимые с крепким сном в объятиях любимого.

Собравшись, Сасори запустил руку в волосы Хьюго и слегка их потеребил. Нейджи во сне нахмурился, фыркнул и моментально отлепился от своей грелки, переворачиваясь на другой бок и что-то несвязно и недовольно бормоча. Акасуна приглушенно хмыкнул, выбираясь из-под одеяла: Нейджи просто терпеть не мог, когда его трогали за волосы, и постоянно возмущался по этому поводу, чем Сасори только что столь успешно воспользовался, чтобы незаметно встать, одеться и выйти из спальни.