- Давай, - соглашается Намикадзе, и Саске решает, что все-таки на этом на сегодня стоит остановиться.

Он перебирается на соседнее сидение, подхватывает сумку и, поразмыслив, все-таки целует Наруто на прощание. Спешено выбирается из машины, но, уже обойдя её, вдруг вспоминает кое-что важное, что не стоит откладывать на потом.

- Наруто, - прикрывая голову школьной сумкой, Саске наклоняется к приоткрытому окну, - я хотел спросить о твоем деде, Джирайи Намикадзе, - он видит, что лицо Наруто мрачнеет, но не отступает, превращая все в праздное любопытство. – Почему я только слышал об этом человеке, причем много хорошего, но так и не познакомился с ним?

- Потому, что он исчез, - хмуро бросает Наруто, заводя двигатель. – Два года назад он уехал и не вернулся. На данный момент считается пропавшим без вести, - сухо, как по-написанному, отчеканил Намикадзе, но после, посмотрев на него, таки смог изобразить подобие безмятежной улыбки. - Увидимся, Саске, - и Саске пришлось его отпустить. Отпустить, но не забыть, как бы неприятна эта тема не была для самого Наруто, ведь он пообещал сам себе, что разберется с этой болью, которая гложет его возлюбленного.

Саске тряхнул головой – довольно мечтаний, тем более что все вкладки уже загрузились, а жгучее любопытство все возрастало. Впрочем, он и не надеялся на успех. По крайней мере, не сразу, ведь, по сути, он искал иголку в стогу сена.

Оказывается, Узумаки в США не так уж и много, так что это значительно сужало круг предполагаемых поисков, пусть и не облегчало их. Конечно же, поиск по заявке «Кушина Узумаки» дал единственно-исчерпанный ответ – данные медсестры и благотворительницы, которая работала в одной из государственных клиник Техаса, и которые не были стоящей информацией. Но Саске настойчив, а, когда нужно, и назойлив, поэтому он продолжал просматривать страницу за страницей, будучи уверенным в том, что раз, судя по словам Кушины, семья Узумаки был богатой и известной, значит, о ней, о произошедшей трагедии должно было быть хотя бы мимолетное упоминание в прессе.

И он его нашел. Точнее, Саске нашел целый цикл статей, посвященных аукционному дому «КагурЕ», который тридцать лет назад возглавляла роскошная, багряноволосая женщина – Узумаки Мито. Похоже, это и была мать Кушины.

Саске просмотрел все, от корки до корки, вчитываясь в каждое предложение, пусть информация, в основном, касалась аукционов, на которых с молотка, за баснословные деньги, уходили редчайшие лоты. Пресса и общественность недоумевали по поводу того, как в распоряжении Узумаки Мито оказывались все эти раритеты, и лишь поражались деловой хватке этой женщины, которая успела ещё и дважды стать матерью.

О шизофрении Мито, конечно же, не упоминалось. По крайней мере, до тех пор, пока он не наткнулся на статью о том, что Узумаки Мито была убита неизвестным, а её дети, во неимения близких родственников и изъявивших желание опекунов, были отправлены в детские приюты. И эта информация кардинально отличалась о той, которой владел Саске.

Конечно, он предполагал, что дело с самоубийством просто замяли, потому что Узумаки Мито была слишком известной личностью, чтобы марать её репутацию подобной кончиной, да и страховку в случае самоубийства её дети не получили бы. И вот тут-то и всплыла главная загвоздка. Точнее, даже несколько.

Во-первых, оказалось, что родина семьи Узумаки – Сан-Франциско: не так уж и далеко от Лос-Анджелеса. Во-вторых, если не было ни родственников, ни опекунов, то кто получил наследство. Саске попытался отследить дальнейшую историю аукционного дома «Кагуре», но наткнулся лишь на косвенные упоминания о том, что, спустя, получается, три года, его выкупил кто-то, кто пожелал остаться неизвестным, но он существовал и действовал и по сей день, принося кому-то прибыль. А ведь законные права на него имела Кушина, как и на наследство, и на страховку. Так что же произошло на самом деле? Впервые Саске пожалел, что у него нет таких связей, как у отца, чтобы добыть больше информации. К тому же, настораживал тот факт, что «Кагуре» появился словно из ни от куда, да и не было в прессе упоминаний об Узумаки Мито или других, связанных в ней Узумаки, до того, пока не открылся аукционный дом. И это было странно.

Кушина говорила, что её мать, в припадках, проклинала некого демона, который покарал её безумием за жажду славы и денег. Если все обратить в более-менее здравое русло, то могло быть так, что Мито просто связалась не с теми людьми. Например, заняла денег у мафии или же отмывала эти деньги для кого-то, в таком случае наследство, и правда, могло уйти в счет долгов. В общем, как бы там ни было, а подобный вариант был более реален, нежели история с демоном, пусть эта информация так и не пролила свет на прошлое Узумаки Кушины.

Отыскать Джирайю Намикадзе оказалось куда проще. Местные газеты прям пестрели фотографиями этого человека, то восхваляя его, то порицая. У Джирайи на всех фото, даже двадцатилетней давности, были седые волосы. Впрочем, это не было странностью, ведь всякое бывает в этой жизни. Больше Саске удивило то, что Минато был совершенно непохож на своего отца. Ну, может совсем чуточку, и это заставило Саске задуматься над тем, кто был матерью Намикадзе старшего, и почему о ней он вообще ничего не слышал.

В общем, ознакомившись с биографией этого Джирайи, Саске был полностью согласен с тем, что мнение о нем складывается двойственное. В молодые годы он был писателем, и его первую книгу «Легенда о герое» даже отметили национальной премией. Саске заинтересовался и бегло ознакомился с текстом. Речь шла о колонизации европейцами американского материка и их войне с индейскими племенами. Главный герой, британец, прибывший на новые земли как миссионер, пытается примирить белых и красных, берет под свою опеку потерявшего родителей мальчика-индейца и помогает его племени сбежать до того, как на них началась облава. Священника за измену приговаривают к смертной казни. Он умирает, думая о том, что пусть ему самому и не удалось, но найдется тот, кто спасет этот мир от ненависти. Главного героя звали Наруто.

Жутко – вот что подумал Саске, дочитав аннотацию до конца, но довольно реалистично и исторически достоверно, судя по цитатам из книги. Да, у Джирайи Намикадзе явно был талант, но после столь стремительно взлета у этого человека больше не было достойных работ. Одни только пошлые романчики с обилием разнообразных постельных сцен, которые выходили довольно скудным тиражом. Впрочем, у этого человека было много достоинств, и среди них то, что все заработанные деньги он жертвовал то на больницы, то на приюты, то на другие богоугодные дела, а в местных газетах ещё писали и том, что он, так сказать, опекун со стажем. Впрочем, грязью его поливали не меньше, красочно описывая, как пьяницу, гуляку и бабника, из-за которого в городе то и дело случались заварушки.

В общем, этот человек ничем не отличался от обычного, разве что тем, как он понял, что имел привычку пропадать на неопределенное время, но после все равно, как он говорил в интервью, вдохновившись для очередного «шедевра», возвращался в родную деревню. Получается, что и два года назад Джирайя отправился на поиск вдохновения, но так и не вернулся. Тогда же распалась «Суна». Хоть что-то стало на свои места, пусть все ещё и было непонятно, почему Наруто так… зол на деда, что ли?

Дверь тихонько скрипнула, и Саске спешно свернул все окна. Это было неожиданно, потому что раньше Какаши не заходил в его комнату, по крайней мере, заранее не заявив о том, что он уже у порога. Поэтому Саске и был удивлен, причем вдвойне, когда увидел в руках мужчины тарелку с горячим бутербродами и чашку, судя по запаху, чая.

- Ты поешь, Саске, - поставив еду на стол, невозмутимо, словно подобное было в порядке вещей, сказал Хатаке, - а то желудок себе испортишь.

- Эм… спасибо, - точнее, он хотел сказать, что одними только горячими бутербродами тоже можно испортить желудок, но не сказал. Помешала мысль. Резкая и колючая. Словно заноза, впившаяся и ноющая.