Да, это было больно, и груз вины за содеянное навсегда останется с ним, будет жить внутри него. Он до скончания своих дней будет помнить вспыльчивую, капризную, ершистую, но такую хрупкую и ранимую омегу – Шион всегда будет жить в его сердце приятным воспоминанием. Но Шион - не Саске, Саске - не Шион, и дело даже не в том, что у его омеги сущность Древнего, а в том, что уже тогда, когда он вошел в гостиную особняка Учиха и увидел это божественное, хрупкое, застенчивое создание, он понял, что это его омега.
Да, все эти месяцы Наруто упорно отгораживался от того, что в тот вечер, когда Саске обжегся, он, впервые не опасаясь, залечил его раны, удивившись тому, что его сущность потянулась к этому мальчику. Да, он испугался. Боялся навредить. Ошибиться. Поломать жизнь тому, кто с первого взгляда пленил его сердце. Но разве можно жить в страхе? Что он за Альтер Альфа, если боится собственной тени? Прав был Дей, когда назвал его слабаком и эгоистом. Но ведь есть время не только для того, чтобы разбрасывать камни, но и для того, чтобы их собирать. Есть время, чтобы делать ошибки, и есть, чтобы их осознавать и исправлять. Нет, он не собирался за счет Саске замаливать грехи прошлого. Наруто собирался любить его, заботиться о нем всю жизнь, окружить его лаской и нежностью, сделать самым счастливым омегой на свете, ведь Саске такой необычный, своенравный, слегка спесивый, но без всех этих черт это был бы уже не Саске. А с другой стороны, его омега такой… омежистый, но только с ним, капризный и балованный, требующий внимания, опеки и любви, по крайней мере, на данном этапе. Так что же? Он что, сможет оставить возлюбленного? Чушь! Просто он сам слегка растерялся, не ожидая, что, после всех витиеватостей судьбы, боги преподнесут ему такой роскошный подарок. Раньше он жил потому, что родители дали ему жизнь, а боги наделили сущностью, теперь же он будет жить потому, что у него есть смысл этой самой жизни, имя которому Учиха Саске.
Наруто встрепенулся, подхватился, хаотично заметался по комнате, понимая, что он потерял слишком много времени, ещё и под ногами все мешается: то ковер, то ножка кровати, то комод, то дверей понаставляли в самых неожиданных местах, да ещё и со столь острыми углами. Боги! Он ведет себя, как подвластный гормонам подросток, а не зрелый альфа! Ноги путаются в штанах. Руки дрожат от нетерпения. Рубашка не выворачивается. Носки вообще разбежались от него по разным углам. Ещё и Собаку смотрит на него с такой ехидной улыбкой, словно сам никогда таким не был.
- Куда?! – громкий окрик друга заставил Наруто замереть посреди гостевой спальни и ошалело оглянуться по сторонам, замечая, что за ним тянется зримый шлейф его взволнованного биополя
- К Саске, - недоуменно, слегка запыхавшись, протянул альфа, приподняв брови, так как его повязанный, восседая в широком кресле, окинул его пристальным взглядом, протестующе фыркнул, ещё и подзатыльник ему ментальный выписал, укоряя
- В зеркало сперва посмотри, Намикадзе, - едва сдерживая смех, наставительно посоветовал Собаку. – От тебя же люди на улице будут шарахаться, а ты, - аловолосый удрученно покачал головой, с умным видом протянув, - к Саске
Наруто помедлил несколько секунд, осмысливая, а после, развернувшись, посмотрел на себя в висевшее над комодом зеркало, и правда, отшатнувшись. Волосы всколочены явно не в творческом беспорядке, одежда помятая, определенно не первой свежести, а почти недельная щетина точно не придавала ему порядочного вида. Да что там щетина! Он за все четыре дня с постели вставал только в туалет, да воды попить, а ещё к своему омеге собрался. Позор – вот какой вердикт вынес себе Намикадзе.
- Что делать-то? – так и не собрав воедино свои мысли, с легким отчаяньем в голосе спросил блондин, повернувшись к другу. Нет, любовь не сделала его слабым, альфа понимал, что ему нужно привести себя в порядок, купить своему омежке какой-нибудь подарочек или вкусность, а ещё лучше и то, и другое, и, установив самые прочные свои барьеры, поехать к Саске, чтобы быть с ним, и все равно он был в растерянности, потому что ему казалось, что для своего омеги он недостаточно виден и делает слишком мало, чтобы быть достойным его внимания.
- В душ, - скомандовал Собаку, категоричным витком рассекая воздух, - голову вымыть, лицо и другие стратегически важные места выбрить, одежду сменить, биополе в порядок привести, сущность до поры до времени заткнуть за пояс, и, - аловолосый наставительно указал руками на дверь, - в бой, друг мой
- Понял, - совершенно серьезно кивнул Намикадзе, чувствуя, что повязанный над ним откровенно смеется, но это не делало его советы менее дельными
- Противозачаточные у Сая спросить? – не менее серьезно, даже строго спросил Гаара
- Кому? – Наруто удивленно моргнул, пытаясь сообразить, что такое противозачаточные и зачем они, собственно, ему нужны. – Мне?
- Иди уже, - фыркнул Собаку, понимая, что его великолепный план по смущению друга потерпел крах из-за слишком скрупулезной сосредоточенности альфы на своем омеге, - Альтер Альфа
Наруто ещё раз кивнул и метнулся в ванную, но у самого порога остановился, обернулся и пригрозил другу пальцем, ещё и отомстить за поддевки пообещал, несильно, скорее, игриво, щелкнув друга по биополю своим ментальным витком, и только после скрылся за дверью. Собаку ещё некоторое время посидел в полутишине, которую нарушал мерный шум воды и едва слышное мурлыканье влюбленного альфы, наверное, все ещё не веря в то, что, наконец, его жизнь стала обычной, хотя, признаться, ему уже было скучно. Не то чтобы Гаара ностальгировал по временам, когда он сам жил на грани агрессии, похоти и безумия, или когда Джирайя усмирял их сущности цепями и клеткой, или когда и в его жизни, и в жизни Наруто не было любви, не было тех, кто стал их связующей ниточкой с этим миром, но все же идиллия не казалось ему правильной. Для таких, как он, как Наруто, как Учиха Итачи, жизнь в борьбе, с препятствиями, в противоборстве, напролом, наперекор, ломая каноны, игнорируя правила, руша стереотипы, это настоящая жизнь. Они рождены такими, но… но он не прочь немножко побыть обычным, наслаждаясь, так сказать, мирской жизнью и ожидая самых значимых в ней моментов.
- А ты, Собаку, как я погляжу, в ударе, - хмыкнув, констатировал Сай, практически бесшумно войдя в комнату и выжидающе встав напротив своего альфы. – Я твои эмоции и твой бодрящий настрой почувствовал даже на кухне, - омега, оценивающим взглядом окинув полностью расслабленного возлюбленного, снова хмыкнул. – Что же тебя так умилило?
- Да так, - Гаара, открыв глаза, скользнул взглядом по соблазнительной фигурке своего жениха, подмечая, что пусть и едва-едва, но животик-то уже заметен, - наслаждаюсь тишиной
Сай удивленно вскинул брови, так как, по его мнению, тишиной, тем более ментальной, здесь и не пахло, но аловолосый, воспользовавшись ситуацией, подался вперед, пленил возлюбленного в своих объятиях, усадил его себе на колени и громко чмокнул в нос, сразу же окутывая ментальным коконом и передавая ему свою энергетику. Омега только фыркнул в ответ, но голову на плечо любимому положил, глаза прикрыл и забылся в теплых, нежных, скользящих ощущениях близости своей Пары и энергетического отклика на связь родителей их малыша, отмечая, что тишина, действительно, многоголосна.
Близился вечер, теплый, июньский, насыщенный запахами лета, ностальгирующий, вызывающий приятные эмоции и воспоминания. Итачи мчался к возлюбленному, к их мальчикам, к самым дорогим ему людям, но все же не смог отказать себе в удовольствии хотя бы минутку постоять, вот так вот, просто, без щитов и барьеров, без ментальных прикосновений, без внутреннего напряжения, просто ощущая на лице дуновение безмолвного ветра. Постоять, чтобы обернуться и посмотреть на свой, сравнительно короткий, но такой насыщенный путь.
Иным особям, порой, завершая свой жизненный цикл, прожив двести, а, бывало, и больше лет, нечего вспомнить, нечем поделиться, не о чем поведать наследникам и нечего им передать, а ему только двадцать шесть, будет, завтра, но жизненного опыта ему хватило бы на несколько жизней вперед. Нет, Итачи не думал, что он увидел, познал и понял весь мир, осознавая, что даже с сущностью Древнего, он – всего лишь человек, который не вправе вершить, но вправе пытаться. Наверное, не стоило, так сказать, экспериментировать на брате, мешаясь в его личную жизнь, но то ли внутренний голос, то ли интуиция, то ли сущность, хотя, в принципе, это одно и то же, настойчиво твердили, что он просто обязан вмешаться.
