- У вас такой чистый запах, Орочимару-сан, - характер ментальных витков Гурен сразу же изменился, они успокоились и практически ласково обвили омегу, вливая в него немного энергетики, после чего женщина резко отстранилась и отошла к двери. – Подумайте над моим предложением, Орочимару-сан, - альфа снисходительно улыбнулась. – Оно достойно и вполне приемлемо в вашей ситуации

Стоило только брюнетке уйти, как омега безвольно раскинулся в кресле, тяжело дыша. Истощенным он себя не чувствовал, так как энергетика альфы до сих пор ощущалась в его биополе, исправляя тот незначительный ментальный урон, который ему был нанесен, но дело было не в этом. Как и откуда? Вот что волновало Орочимару. Гурен не была случайным прохожим, она точно знала, куда и зачем шла. Вопрос только, как она узнала о его особых запросах к партнерам? Омега с уверенностью мог сказать, что сам он свою тайну хранил бережно и скрупулезно, понимая, что это не тот факт жизни, о котором нужно знать более чем двоим. Может, кто-то из его бывших партнеров, ведь альфы, которые предпочитают подобные отношения, собираются вместе в каком-нибудь закрытом клубе? Вполне возможно, но все равно мужчина чувствовал, что что-то здесь не так. Гурен будто знала, что ему нужно на самом деле, то есть, что ему нужно именно подчинение, а не боль, хотя он и отказался подчиняться, но лишь потому, что не доверял альфе. А если бы они встретились просто так, в том же самом клубе?..

Нет. Орочимару быстро отогнал от себя подобные мысли и вернулся к своим предыдущим размышлениям. Мог ли… мог ли Кабуто рассказать ей об этом? Вполне мог. Но как? При каких обстоятельствах они могли познакомиться? И вообще, с чего бы это бете рассказывать о нем этой женщине такие подробности, если только… Мужчина резко сел в кресле и застыл, пораженный своей догадкой: если только это Кабуто не нашел для него нового господина. Но зачем? Таки выдохнув, Орочимару снова откинулся на спинку кресла и искоса посмотрел на часы. Да, похоже, день будет ещё длиннее, чем он думал.

Какаши медленно брел по тротуару, не обращая внимания на других прохожих и думая о своем. Точнее сказать, последнее время он думал об одном и том же, но так ни к чему в своих размышлениях и не приходил, раз за разом мечась от одного решения к другому.

С любимым отношения у него так и не наладились, можно даже сказать, испортились ещё больше. Его омеге до родов оставалось всего ничего, и от этого Ирука нервничал и скандалил ещё чаще. Умино неоднократно проклинал Корпус, свою жизнь и самого Какаши, хорошо хоть ребёнка ни в чем не винил, как и не признавался в том, кто же должен родиться, о чем уже определенно знал. Сам Хатаке ходил этот месяц мрачнее тучи, то пытаясь таки найти подход к омеге, то предпочитая компанию бутылки коньяка, то… как бы постыдно это не звучало, общество доступных омег. Он был альфой, альфой, у которого были потребности, и пусть это и не было оправданием, но так дальше мужчина просто не мог. Говорят, что альфы сильные и выносливые – это, да, но сам Какаши в последнее время чувствовал себя разбитым и подавленным, чувство неразделенной любви угнетало его, а отсутствие связующей метки или хотя бы уз с омегой развязывало ему руки.

Корил ли Хатаке себя за измены? Да, корил, особенно, когда в душе тщательно смывал из себя запах очередного партнера, но что-либо менять уже было поздно. Хотя, альфа надеялся, что рождение ребёнка все-таки что-то изменит, желательно в лучшую сторону, надеялся, пока не нашел уже готовые поддельные документы с фотографией Умино Ируки и совершенно не его именем. Вывод был очевиден: омега хотел сбежать. Как и куда, Какаши не волновало, но сам факт поразил его до глубины души. Неужели омега так ненавидит его, что готов с младенцем бежать на край света лишь бы избавиться от него? Наверное, да, но эту ненависть пепельноволосый не мог объяснить только тем, что он был повинен в смерти Мидзуки, хотя, именно в тот момент, когда он случайно наткнулся на документы, ему захотелось выложить любимому все. И о предательстве Мидзуки, и о его нелегком решении, и об угрозе, которая могла нависнуть над самим Ирукой… но не выложил, просто изменил ему, будто наказывая, после чего и сам стал ненавидеть себя.

Черная машина с тонированными стеклами и распознавательными знаками Корпуса остановилась точно рядом с ним, после чего задняя дверца открылась, приглашая альфу. Какаши и не колебался, садясь в авто, так как прекрасно знал, кто же его там ожидает. Хотя, честно сказать, время этой встречи он бы хотел оттянуть подольше.

- Здравствуй, полковник, - Инудзука Рин в неизменной форме генерала сидела точно напротив мужчины и со скучающим видом смотрела в окно

- Генерал, - легкий кивок со стороны пепельноволосого, и машина плавно тронулась с места

- Заседание Министерства по поводу смещения генерала Мифуне с должности произойдет через две недели, - совершенно спокойно сообщила Рин, которая на этот раз плотно свернула биополе, к тому же, даже не посмотрела в сторону своего пассажира, - так что, полковник, мне нужен ответ сейчас

- У меня его нет, - честно ответил Какаши, тоже пока что ментально не открываясь, хотя, скрывать ему все равно было и нечего, ведь он действительно так и не принял решение относительно предложения генерала III Азиатского Корпуса, хотя и понимал, что данный вопрос не стоило бы откладывать

- А должен быть, - Инудзука метнула в сторону мужчины недовольный взгляд и слегка нахмурилась. – Или тебе безразлична твоя судьба?

- Ну, выходит так, - Хатаке буднично пожал плечами, вновь не соврав. Его судьба ему, и правда, была безразлична, так как в ней он не видел то, что хотел бы видеть, прекрасно понимая, что так или иначе, но своего омегу он уже потерял и, даже если всплывет правда о Мидзуки, Умино все равно не поймет мотивов его поступков и не простит, так что, по сути, какой смысл в сражении, если битва была уже проиграна

- А как насчет Умино Ируки? – Рин на этот раз выразительно посмотрела на пепельноволосого и слегка приоткрыла свое биополе, дабы альфа почувствовал её решительность и непоколебимость

- А что Ирука? – слова альфы, конечно же, взволновали Хатаке, но виду он не подал, пытаясь сперва понять, к чему клонит генерал, а уже потом вырабатывать тактику, то ли защиты, то ли нападения. – Наши с ним отношения и так разваливаются, так что одним фактом не в мою пользу меньше, одним больше, - мужчина вновь пожал плечами, - особой разницы не будет

- Да? – Инудзука выразительно приподняла брови, а после в полуулыбке хмыкнула. – Ну, раз ты снова объявился в Старом городе, значит, действительно, нет, - слова женщины заставили Какаши напрячься, но, в принципе, он предвидел, что за ним будут следить, даже пару раз заметил это, но все равно было неприятно, что о его «отдушинах» было известно именно Рин

- Только вот, - шатенка на миг замолчала, а после, резко развернув свое биополе, витки которого хищно обвились вокруг мужчины, продолжила, - дело Кагуя Мидзуки вновь взяли в оборот

- Что? – Какаши был ошарашен, но оно и немудрено, ведь десять лет прошло, и, естественно, дело должны были отправить в архив, просто обязаны, так как прямых улик у руководства Корпуса так и не было, только косвенные да непроверенные факты, но, судя по ощущениям, генерал не врала, и альфа был готов поклясться, что именно с её легкой руки Корпус вновь взялся за дело Мидзуки

- Да-да, - сокрушительно покачала головой Рин, при этом слегка улыбаясь, - всплыли новые факты, были получены некоторые доказательства, да и агент, засланный в Поднебесную, кое о чем поведал, так что… - женщина показательно развела руками, - следствие продолжается

- Меня не волнует наказание, - твердо отрезал Хатаке и, развернув свое биополе, резко разорвал ментальные витки вокруг себя, хотя, скорее всего, ему это просто позволили сделать

- А при чем здесь ты, полковник? – довольно-таки убедительно удивилась Инудзука. – Ты в деле фигурируешь только как возможный свидетель, а вот сообщника Кагуя Мидзуки, думаю, постигнет суровое наказание