Дархэйм свернул на лестницу. Он покачнулся, схватившись рукой за грязную стену, и издевательски захохотал, все-таки утратив равнодушие:

— Я тоже люблю вас, матушка! — выкрикнул мужчина. — Всей душой, дорогая моя.

Но уже через мгновение вернул себе самообладание и поспешил покинуть закрытую часть замка, решив узнать, как туда пробралась Ингер. Эрхольд отлично помнил, как в порыве ярости запечатал туда вход, и открыть его мог только он, но никак не леди Илейни, не имевшая даже толики магии, хотя бы этого мира. Но так хотя бы было бы подозрение, что две Силы все-таки могут вступить во взаимодействие, и в этом была бы даже польза, но Ингер Илейни оставалась пустышкой с канувшими в Бездну амбициями, и больше ничего.

На обратном пути он вновь остановился перед гобеленом с чудовищем. «Не всех тварей стоит призывать, с некоторыми человек справиться не в силах…». Картина-назидание. А он все-таки вызвал. Именно это чудище. Некоторое время юный Эрхольд смотрел, как извиваются щупальца растара, с отвращением, смешанным с восхищением перед мощью потустороннего стража, следил за приближением твари. После протянул ладонь, словно хотел поздороваться с порождением мира мертвых, и черные жгуты обвили щупальца чудовища, разрывая его на части. Все оказалось до отвращения простым и скучным. Дархэйм усмехнулся, схватил гобелен за пыльный край и сорвал его со стены, наступил на него, устремляясь дальше, тут же забыв и про гобелен, и про уничтоженного когда-то растара, и про наказ лорда Дархэйма-старшего.

Черный лорд промчался по переходам замка, подобно хищному зверю. Он уже свернул к покоям своей игрушки, когда услышал за спиной шорох и стремительно обернулся. Там стояла Виалин. Улыбка на ее губах угасла, и женщина дернулась в сторону. Эрхольд усмехнулся и направился к ней.

— Ты что-то хотела? — спросил он.

— Твои глаза, Эрх, — прошептала Виалин. — Они черные…

— Да, Ви, ты права, они черные, — кивнул мужчина. — Что-то не так?

— Это пугает…

— Правда? — он насмешливо изломил бровь.

Виалин сжала кулаки, словно заставляя себя не бояться, и вскоре она уже снова улыбнулась.

— Это все равно ты, Эрх, — ответила она.

— И как ты думаешь, кто я?

Его ирония совсем не нравилась женщине, но она все равно старалась ему доверять, потому что это был все тот же добрый и красивый мужчина, который обнимал ее так, будто она была его единственной ценностью. И помнила нежный шепот, и его поцелуи она тоже помнила. Просто его кто-то расстроил, и она должна успокоить, только и всего, а потом будет, как прежде. Обязательно!

Он сделал к ней неспешный шаг, мягко взял за подбородок, провел по нижней губе подушечкой большого пальца, насмешливо заглядывая в бледнеющее личико. Эрхольд с интересом рассматривал свое отражение в глазах Виалин, отчетливо ощущая все более возрастающий страх. Она не понимала, что с ним, не видела причин для перемен, не подозревала, что своей настойчивостью еще больше распаляет и без того злого лорда.

— Так кто же я, малышка? — повторил Дархэйм свой вопрос, тесня Виалин к стене.

— Ты самый лучший на всем белом свете, — наивно ответила она и вздрогнула, когда спина коснулась неровного холодного камня стены. — Эрх, зачем ты пугаешь меня?

— Разве я тебя пугаю? — усмехнулся лорд. — Разве ты не любишь меня?

— Люблю, — прошелестела она.

— Тогда почему боишься? Любимых принимают всякими. Такими, — глаза его вновь стали серыми, и Виалин облегченно вздохнула, уже готовая протянуть к мужчине руки. Но глаза его вновь затопила чернота, не оставив не единого белого проблеска, клыки удлинились, оцарапав губу. Женщина заворожено следила за каплей крови, побежавшей по подбородку. — Такими.

Голос Эрхольда стал ниже и проникновенней, но отчего-то Виалин почувствовала настоящий страх. Она сжалась, отдернув руки, а мужчина сделал шаг назад и осклабился, обнажив заострившиеся зубы в жутком оскале, закончив:

— И даже такими.

Черная Сила взметнулась вокруг него, закружила извивающими змеями, опутывая тело лорда, почти полностью скрывая его от женщины, но в этой клубящейся хищной тьме, она увидела очертания тела, показавшиеся Виалин столь пугающими, что она закричала, закрывая глаза руками.

— Ты все еще знаешь, кто я? — прогрохотал голос чудовища из Бездны. — Ты все еще любишь меня?! Отвечай!

И он снова шагнул к возрожденной. Она не выдержала. В панике оттолкнула от себя Эрхольда, почти вернувшего себе прежний облик, развернулась и бросилась прочь, спеша скрыться за тяжелыми дверями его покоев, забиться в самую узкую щель, спрятаться. И его злой смех только подстегивал девушку, не позволяя остановиться или обернуться. Дархэйм замолчал, слушая, как невдалеке грохнула дверь, как скрипнуло по полу тяжелое кресло, загораживая вход в покои, и усмехнулся. Если бы он захотел, ни двери, ни кресло, ни даже вся утварь в его комнатах не задержали бы черного лорда. Но ему не было сейчас дела до дрожащего мышонка, спрятавшегося в его покоях. Так было даже лучше, она не должна любить, только не та душа, что заключена в желанном теле.

После откинул черную прядь со лба на плечо и толкнул дверь в покои Ингер. Она отпрянула назад, как только черный лорд вошел.

— Подслушивать нехорошо, сладкая, — усмехнулся он и поманил к себе женщину, сейчас живо напомнившую зверька, готового сорваться с места при первых же признаках опасности.

Она тоже боялась его, но боялась гораздо сильней, чем та глупышка, поддерживавшая жизнь в теле Виалин до возвращения его хозяйки. И пусть Эрхольд знал, что его возлюбленная жива, но видеть ее он хотел именно в этом теле. А может, он только оправдывал свое желание обмануть себя подделкой, лишь бы продлить мгновения, пока Виалин покорна и податлива, потому что вожделенную добычу он готов был принять в любом обличье. Лишь бы можно было прикоснуться, убедиться, что она не бесплотный дух.

Дархэйм мотнул головой, отгоняя мысли о Виалин и ее возрожденном теле. Взгляд вновь почерневших глаз устремился к Ингер, и лорд поманил ее к себе. Мгновение поколебавшись, она все-таки шагнула в его сторону, гулко сглотнув. Эрхольд рассмотрел струйку пота скользнувшую по виску, теперь открытому тщательно причесанными и собранными на затылке волосами. Усмехнувшись, мужчина подошел к удобному глубокому креслу и опустился в него, расстегивая камзол до конца. После потянул шнурок на штанах, ослабляя пояс, и рассмеялся, глядя в голодные глаза леди Илейни.

— Я хочу расслабиться, — сказал он и откинул голову на спинку кресла, следя из-под полуприкрытых век за приближением женщины.

Ингер сделала еще один шаг и застыла, не сводя взгляда с паха любовника. Голод перерос в стойкую потребность прикоснуться, ощутить под ладонями его твердый член, опуститься на него… Мотнув головой, женщина отогнал желание немедленно оседлать Эрхольда, зная, что он уйдет, если она нарушит его приказ, пусть и высказанный, как пожелание. И она не посмела ослушаться.

Приблизившись к креслу, Ингер опустилась между разведенных в стороны мужских ног, оттянула ослабленный край ткани, и тихо застонала, когда черный лорд приподнял бедра, словно подаваясь ей навстречу, и все же сейчас только позволяя приспустить штаны.

— Эрхольд, — хриплый шепот сорвался с уст женщины, когда ей в руку скользнул уже напряженный от возбуждения член.

Короткое мгновение она любовалась его величиной и силой, после осторожно коснулась кончиком пальца головки, размазывая пряную каплю его желания, уже увлажнившую мужскую плоть. Эрхольд глубоко вздохнул и окончательно смежил веки, чутко прислушиваясь к ощущениям, которые дарила ему ладонь Ингер, заскользившая по стволу вверх-вниз.

Вторая ее ладонь скользнула вверх по мускулистому мужскому животу, и лорд почувствовал горячее дыхание на своей коже. Ингер почти прижалась к его животу щекой, жадно втягивая запах сильного мужского тела. Эрх снова подался бедрами навстречу женской руке, продолжавшей ласкать его член. Ему было мало этого. Сейчас мужчина хотел ощутить, как влажный рот сомкнутся на его плоти, как умелый язык слижет с головки тягучую смазку, скользнет по контуру головки…