Вот так и жил пару недель. Ходил бухать в бар как на работу. С роду стока бабла не зарабатывал. А через некоторое время у меня зародилась мысль что я ужастно хочу поехать на природу. Посидеть у костра, пожрать мяса, покормить камаров. А осень уже в разгаре, скоро дожди пойдут. Вот я и насел на жену. Та позвонила Мишке с Иркой, друзья наши, те ещё одну семейку с детьми с агетировали и покатили мы на двух машинах на природу. Я Мишку с Иркой считаю не от мира сего, странные они. Хотя возможно что это я недочеловек, но сами посудите... Он щуплый очкарик, трезвеник, интелегент. Она из неблагополучной семью, по малолетству сбежала из дома и как то жила своим умом. Или другим местом. Они постоянно чудят, то на диету сядут без солевую, то сыроедением займутся, то ещё что придумают. И дитей своих ещё в это втягивают. В общем, я на них смотрел как на блаженных. Вот и в этот раз Мишка решил отличиться. Поехали, говорит, в святое место, тайное. Ему, мол, о нём один хороший знакомый сказал. Там, мол, мощная энергетика, здоровье поправим, чакры почистим, души просветим. Мне было похрен, в принципе, и я не возражал. А так как это далеко, едем с ночовкой, хотя бы по той причине что не пьющих водителей у нас только один, а машин-две. Как и куда ехали я не знаю, пока собирались я пивом насасался и вырубился в машине. По приезду в лоно природы Мишке чуть пизьдюлей не навешали. Дороги к шамбале не было в помине и мы тупо застряли. Целый час занимались сексом с тачками, но кое как выбрались. Я на столько изгвоздался в грязи, что пришлось полностью раздеваться и одевать сменную одежду. Старую хотел выкинуть, в ней грязи было больше чем ткани, но жена не дала, оптимистка. Ещё час веляли между деревьев и кустов, выискивая дорогу. У меня уже нервы сдавать начали и я с кровавой жаждой в глазах посматривал на шею Михаила, с девечьей фамилией Сусанин. Алилуя, доехали. Местечко действительно было любопытным. На небольшой поляне стояли пять, солидного размера, гранитных глыб раставленных по кругу. И травка на полянке росла странная, не такая как в лесу. Не знакомая. Но мне было похеру. На поляну нас Мишка не пустил, велел разбивать лагерь в далеке. Я сразу принялся за то, ради чего сюда ехал. Костерок, мясо, водочка. Мишка нас ещё и святой водой напоил, сказал что так усилится связь с духом этого места. И запах у водицы был какой-то знакомый. Эх, если бы хоть раз моя чуйка каркнула... Хотя кого я обманываю?
Любитель бдсм одежды явился ночью. Я был слишком пьян чтобы задаться вопросом что он тут делает. Даже мысли не возникло, что по теории вероятности мы немогли встретится в этой глуши. И поведение Мишки, который признал в госте своего хорошего знакомого, не насторожило. А дальше я ничего не помню. Точнее помню, но это было каким-то бредом. Яркие вспышки, мелодичные звуки, психоделика какая-то. Проснулся я от сильной боли в груди. Но сильная слабость мне не дала не то что пошевелиться, я даже закричать не мог. Оставшихся сил хватало только на то чтобы дышать. В нос ударил кислый запах с примесью гнилостной вони. Я с трудом разлепил глаза. Лежу на спине, об этом говорило предрассветное небо перед глазами. Верхушки вековых сосен качаются на ветру. Слышен шум ветра и скрип деревьев. И шаги. Ко мне подошли двое. Я струдом проморгался. Боже, как хреново! Что же я вчера пил? Саня по мойму грибов предлогал на костре пожарить? На до мной стояли похоронные агенты. Ну, знаете, как в американских фильмах. Или телохранители. Или "люди в чёрном". Хотя на Вила Смита и Томми Ли Джонса они не были похожи. Они были похожи друг на друга. Как две капли. Лысые бугроватые черепа, солнечные очки, чёрные костюмы с галстуком, перчатки.
-Этот ещё жив.-сказал левый каким-то искуственным голосом.
-Осмотри его, я гляну остальных.-точно таким-же голосом сказал правый.
Левый подошел ко мне, присел на корточки и пробежался по мне взглядом. Остановив его на моей груди он нахмурился. Пучком травы он начал протирать мою грудь. Резкая боль шибанула по нервам. Я взвыл. Мои страдания никак не сказались на намеренье незнакомого садиста. Чем дольше он отчищал от чего-то мою грудь, тем более напряжонным становилось его лицо, а движения рукой ускорялись. В глазах стало темнеть, я стал терять сощнание. Но не успел. Закончив с пыткой он понюхал пучок травы перемазанный кровью. Я медик, я кровь с лёгкостью отлечу. Венозную, артериальную, капилярную. Эта кровь была чёрной. Какого хрена тут произходит?
-Что тут у тебя?-спросил подойдя правый.
-Он проклят, тело уже разлогается, но мне этот знак не знаком.-ответил левый поднимаясь с корточек.
Это он обо мне? На себя бы глянул, череп кривой как будто тебя при родах не щипцами, а гидравлическим зажимом из мамки тянули. Правый вглядывался секунд пять, затем резко сорвал с себя очки и уставился мне на грудь. Твою мать, его глаза были белыми. Совершенно. Ни зрачков, ни радушки. Сплошное белое яблоко. Чувак, с такими бельмами только на ощупь видить можно, так что не напрягайся так, не нароком и то что осталось лопнет.
-Я знаю этот знак.-заговорил правый,-Это печать Матери, перевёрнутая. Вписаная в круг жертвенного ключа.
Левый резким движением сбросил с себя очки и уставился на меня. Затем перевёл взгляд куда-то всторону, затем его взгляд сместился, потом ещё, и ещё. Он сделал круг вокруг своей оси и посмотрел на своего близнеца.
-Этого не может быть, нужно немедленно проверить!-взволновано затораторил левый.
-Не нужно.-как-то обречённо ответил правый,-Просто прислушайся.
Левый закрыл глаза и замер. Чесное слово, я не специально!
После одной из операций, перенесённых мной, мой желудочно-кишечный тракт стал как у червей. Всё переварит, что не переварит-выкинет. Ну и газы! Куда-же без них. Я бзднул. Хорошо так, с оттягом. Да ещё и камичность этой ситуации. Чу! Слышите? Чуете?
-Ах ты гнилая головешка!-заорал левый и заехал пяткой в область селезёнки.
Больно же!
-Оставь его.-отановил его правый.
-Да он издевается над нами!-обвиняющим тоном сказал левый, смотря на брата и тыча пальцем в мою тушку.
-Он просто не понимает что произошло. Я, если чесно, тоже. Мать стонет от боли, значит ретуал удался. Но я не понимаю как? Кто мог обладать таинством Матери и её секретами?
-А что говорит память?-спросил левый.
-Ничего. В ней нет ни каких упоминаний о способах насильственного извлечения сердца, не говоря уже о случаях такого.
Эй, двое из ларца, черепа как два яйца, я щас кони двину. Вызовете спасателей, что-ли.
-Может...-попытался что-то сказать левый, но его перебил другой.
-Стоп! Прокол! Он ещё открыт?
-Да.-не уверенно сказал левый,-Но скоро закроется. Думаешь это как-то связано?
-Уверен. В нашей сфере никто не мог совершить такое. Это точно наш нарушитель!-сказал правый и ударик кулаком о ладонь.
-Но как чужак мог убедить этих пойти на такое?-говоря эти слова левый обвёл пространство руками.
-Думаю их одурманили. У детей духовная сущность вырвана. У взрослых она почти распалась, но следов воздействия на ауру нет. И от этого воняет чем-то знакомым, но запах гниения сбивает с толку. Для всрытия чрева матери нужно много энергии. Ретуал жертвенной боли мог дать её, но они должны были пойти на это добровольно.-законьчил рассуждать правый. Дети? Взрослы? Ну да! Лес! Пикник! Я вспомнил! Что с женой? Где моя дочь?
Я из последних сил попытался подняться, но всё чего я смог добится это приподняться на локтях. В глазах плыло, но... Бох ты мой! Моё тело!
Я был полностью голый. Грудь была залита кровью, но было видно что на коже был вырезан какой-то сложный знак, с кучей мелких деталей. Мои кисти и стопы были чёрными, как будто обуглились. Я их не чувствовал. Но то что я увидел дальше... Я лежал в центре той самой поляны, окружённой валунами. На тех что были в пределах видимости лежали дети. Точнее то, что от них осталось. Такого я не видел даже в морге, на практике. Я понял что это дети по размеру тел. Определить кто это был было не реально. Они лежали на спинах головками в центр круга. Кожа была снята полностью, демонстрируя мышци, внутренности вырваны и разбросаны вокруг камня. Глаз небыло. Всё было залито кровью. На ближайшем дереве был распят Сашка. Все суставы были выкручены. Пустые глазници зияли чернотой. Кишки из распоротого живота свисали до земли. Рядом висела Ирка. Её тело было насажено на бревно. Оно входило в промежность и торчало из рта. Кожа обоих была изрезана и раны сливались в какие-то знаки. Томка!? Палинка!?
