Annotation

Еще

Эсаулова Марфа

Эсаулова Марфа

Ад

Я собираю стеклянные бутылки по помойкам.

Сдаю целые бутылки в магазин.

Получаю за них деньги на хлеб и на уроки в школе.

- Горлышко с трещинкой! Замажу клеем.

В магазине не отличат от новой бутылки! - разглядывала ценную находку.

Бутылка отличная, но со сколом.

Надеюсь, что продавец не заметит дефект.

Опустила бутылку в клетчатую сумку.

Сумка старая, с потертостями и дырками.

Я наклонилась и получила пинок в зад.

Пролетела два метра и упала в жидкую грязь.

Барахталась в луже, словно утка.

- Не шутите со мной, хулиганы!

В ярости я страшнее, чем пантера! - вру, конечно.

Выплюнула изо рта глину и камни.

Встала на четвереньки, по-собачьи.

Второй пинок оказался сильнее первого.

Я на миг потеряла сознание от боли.

Очнулась быстро и поняла серьёзность положения.

Уличные бандиты увидели худенькую беззащитную девочку около мусорных баков.

В пятнадцать лет я вешу сорок два килограмма.

Рост сто семьдесят семь - длина жирафа.

Одноклассники говорят, что я похожа на палку.

Если бы меня кормили нормально, то я бы растолстела.

Откатилась в сторону, сделала попытку убежать.

Бандиты не успокоятся, пока не убьют жертву.

Или искалечат до потери образа.

Ни смерть, ни инвалидность меня не устраивали.

Не успела убежать, ножки подкосились.

Меня подняли рывком за волосы.

Два мужчины в костюмах и белых рубашках с галстуками.

Джентльмены, а не бандиты с распухшими рожами.

Зачем они меня бьют посреди улицы?

Неужели, до благородных господ дошла мода избивать девочек?

- Школьница! Держи удар! - дяденька со свободными руками кулаком ударил меня выше пупка.

Второй продолжал держать за волосы.

От сильнейшего толчка меня качнуло.

Я болталась подобно колокольчику.

Избивали медленно, профессионально.

Бросили на веселые камни и добивали ногами.

Я превратилась в тряпичную куклу под колесами автобуса.

- Убили? - один из садистов спросил другого.

Я не двигалась, старалась не дышать.

Надеялась, что они уйдут праздновать победу над девочкой.

Голубые глаза закрыты, но остались малюсенькие щелочки.

Сквозь них я наблюдала за маньяками.

Напрасно думала, что они отстанут от тряпичной куклы.

Садист поднял ногу над моей головой.

Хотел превратить круглый череп в блин.

Я резко откатилась, словно мячик.

Забыла на время о страшной боли.

Выхватила из ботинка короткий железный заточенный прут.

Вонзила грозное оружие под коленку маньяка.

Выдернула заточку и встала в боевую позу.

Наклонилась, рычала, размахивала железкой.

Понимала, что бандиты в костюмах не простят нападение.

Добьют мадемуазель, как раненую козу.

Но хулиганы не думали о мести.

Один бандит душераздирающе вопил, как козел.

Зажимал руками кровоточащую рану на ноге.

Второй с одобрением смотрел на меня и хлопал в ладоши:

- Браво, школьница! Пять баллов тебе за самооборону.

Отличница по предмету обеспечение жизнедеятельности!

Я удивилась, потому что раненый тоже хохотал.

Смеялся сквозь слезы дикой боли.

Они - сумасшедшие, сбежали из больницы для дураков.

- Мы предлагаем тебе учёбу в школе-интернате! - в ногу раненый присел на траву.

Мычал от нестерпимой зверской боли. - Ты перерезала мне важные органы.

Умница! Настоящий боец!

Мы думали, что умерла от ударов! - потерял сознание.

- Он говорил о школе-интернате! - я обратилась ко второму садисту с лицом медведя.

Кожа гладко выбрита, словно овца в Австралии.

Но под стеклом зеркала кожи вижу шерсть. - Вы шутите, господа?

- Трёхразовое питание! Каша, бананы, яйца, хлеб, капуста, молоко, рыба, мясо! - маньяк продолжил пытку, но не кулаками, а обещаниями.

- Врёте, дяденька! За пятнадцать лет я не кушала столько, сколько вы сейчас перечислили.

Продадите в рабство на Луну! - Сделала шаг к кустам.

Меня догонит только пуля.

- В интернате мы готовим диверсантов! Шпионов, разведчиков широкого профиля! - маньяк вытащил пистолет.

Вставил дуло себе в рот, нажал на курок.

Выстрел убийственный не грохнул.

Маньяк засмеялся. Ему не хватает острых ощущений! - В интернате живут дети нищих.

Бывшие бродяги, сошедшие с ума от голода.

Нам не нужны изнеженные детишки, которые не держат прямой удар в челюсть и джеб.

Если ты согласна, то бросай свои бутылки в канаву.

Езжай с нами в царство сытости.

Уговаривать не станем, потому что мы гордые!

Желающих три раза в день кушать гораздо больше, чем мест в интернате! - садист зевнул и присел в черный автомобиль с ржавыми дверями.

Второй маньяк со стоном очнулся.

На четвереньках заполз в машину.

Вовремя! Его вырвало на сиденье!

- Не поеду с вами, потому что вы - злые! - я приняла самое ответственное решение в своей жизни.

Перед глазами плавали облака в форме тарелок с кашей. - Лучше умру на помойке, чем в неволе!

Мои бутылки - моя жизнь! - гордилась красивой фразой.

Даже голову высоко подняла, как на картинке.

Надеялась, что вербовщики начнут меня уговаривать.

Станут на колени, будут умолять!

Дверца автомобиля с треском распахнулась.

Садист выскочил и побежал ко мне.

Напрасно я радовалась и надеялась на чудо.

Он обежал меня слева - так лось огибает сосну.

Схватил за ухо писающего мальчика.

Я узнала его - Джон Фейербах из девятого А.

Дяденька оторвал Джону ухо:

- Держи удар, слабак! - Кулаком треснул в шею.

Безухий Джон камнем свалился в свою лужу.

- Вставай! Борись за право на существование! - Шпион пару раз пнул Джона в ребра.

Затем схватил за ноги и потащил к машине.

- Брось его, Сантьяго! - второй садист прошипел из автомобиля. - Нам хилые парни не нужны.

Зря на них хлеб потратим с морковью! - закашлял кровью.

Хлеб с морковью - объеденье!

Меня качнуло от вчерашнего голода.

Сантьяго оставил полумертвого безухого Джона в канаве.

На прощание пнул в левую Алихесову пяту.

Машина с палачами тронулась с места.

- Дяденьки! Подождите меня! Я согласна на хлеб с морковью! - побежала за счастьем на четырех колёсах.

- Поздно одумалась, истеричка! - водитель вальяжно высунул руку в окошко. - Рыбка плывёт, назад не отдаёт!

Обед вместо тебя скушает более достойная девочка!

- Нееееееет! - уцепилась за бампер.

Меня тащило по прыщавым буграм на дороге.

Бросало в ямы на асфальте.

Но я не отпускала руки.

Лучше умру от боли и потери крови, чем отстану от автомобиля.

- Мы сейчас прибавим скорость до ста миль.

Сто миль - гроб для девочки!

Тебя сотрёт, как морковку на тёрке! - раненый высунул голову и издевался над тряпичной куклой.

Я превратилась в игрушку на заднем бампере.

Напрасно дяденька напомнил голодной избитой школьнице о морковке.

Машина рванула, словно бешеный слон.

Меня подбросило на кочке.

Руки предательски разжались с болью.

Кровь хлынула из-под ногтей и из ран.

В отчаянии я вскочила, словно боксер.

Не думала и не смотрела на машину.

Со злостью обиженной школьницы метнула железный прут.

Со стороны машины раздался дикий вопль.

В крике слились боль, восторг и удивление!

Я счастливо улыбнулась, потому что попала в цель.

Машина резко затормозила, словно натолкнулась на бетонную стену.