— Ну, знаешь… Я не думаю, что он захочет… Тебя.

Миг тишины, а затем они оба разражаются мерзким смехом. Стив покрывается краской чуть ли не до корней волос, зло сжимает челюсти и поджимает губы.

Дождавшись пока на него обратят внимание, медленно поясняет:

— Я пришел не за этим. Мне просто нужно с ним поговорить. И я бы хотел…

— Ох, Стиви, к чему вся эта ложь!.. У нас свободная страна, толерантная страна… — Малекит фыркает, отталкивается от стены и, сделав пару шагов, обнимает его за плечи. С другой стороны подходит Рэй или же Рик. — Как насчет поиграть со мной, мм? Не думаю, что Тор заинтересуется, но я был бы не прочь…

— Ч-что?! Стой! Пусти меня!.. Тымфп…

Он пытается вырваться, дергается, но парни с двух сторон удерживают его довольно крепко. Малекит зажимает ему рот и уже разворачивается вглубь коридора, чтобы, видимо, в очередной раз попытаться, — и в этот раз довести все до конца и просто убить его, — разделаться с ним в кладовке, что в том конце, но…

— Эй, какого черта?!

Голос Тора отскакивает от стен, а затем дружок Малекита тут же отскакивает от него. Сам Мэл резко убирает руку ото рта и, все еще обнимая его за плечи, разворачивается. Улыбается во все тридцать два.

— То-ор!.. Как же я рад видеть тебя! А мы тут вот со Стивом, вместе… Мы просто подумали, было бы неплохо познакомиться поближе и…

— Отвали от него! — Тор подходит, отрывает Малекита от замершего, окаменевшего Роджерса, а затем дает ему подзатыльник. Развернув в сторону раздевалки, пинает ногой под зад. — Придурок. Если через пять минут не будешь готов, вылетишь из основного состава, ты понял меня?..

Пробежавшись пальцами сквозь волосы, он качает головой. Малекит лишь фыркает, скрываясь вместе со своим подпевалой в дверях раздевалки.

Стив поправляет рюкзак, потирает лицо ладонью и пытается успокоить свое сердцебиение. Теперь у него больше нет Баки, который будет защищать его от всего мира, а значит… Колени вздрагивают от мысли, что теперь он беззащитен. Со своими тонкими руками и слабыми ногами, со своим недобором веса, со своим спокойствием и со своими… Со своими чувствами.

— Ты чего-то хотел?..

Тор выглядит вымотанным. Выглядит хмурым и побитым.

Стив не знает точно, что именно происходит, но, похоже, к Локи заявился отец, а значит…

— Я искал Бакса, но Мэл сказал… — мальчишка выпрямляется, становится ровнее и берет себя в руки. Не одному ему сложно. Не один он совершает ошибки, а затем пытается исправить их. Не один он борется.

— Да, он сказал, что сегодня не придет, так что… — Тор вздыхает, определенно думая не о нем или Барнсе, а о том, что происходит с Локи. Стив понимает его. Подойдя к другу, хлопает его чуть выше локтя, чтобы неловко не тянуться к плечу, и пытается улыбнуться.

— Все будет в порядке. Не переживай.

~•~

Он говорит это Тору тогда, в одну из первых недель первого месяца весны, но уже в начале апреля понимает, что это не так уж просто. Совсем не просто.

Ситуация в семье Одинсонов налаживается, в отличие от его собственной.

Просыпаясь по утрам Стив все чаще ловит себя на том, что почти час просто лежит в постели. Он не замечает времени. Он не замечает ничего.

Опоздания в школу учащаются. В какой-то момент его вызывают в кабинет директора, ему делают дисциплинарное замечание. Старк-старший грозится позвонить матери, но не предлагает никакого решения. За решением он идет к Старку-младшему.

— Просто снотворное?.. У меня заказывали вещи и похуже, ты знаешь… — парень усмехается, подает знак Уилсону, который как раз идет им навстречу. — Я скажу тебе сумму, когда найду что-нибудь подходящее.

— Да, тогда отлично… — он кивает, кивает и неожиданно понимает, что сказать-то ему больше и нечего. Что друзей-то у него по сути и нет.

Поджав губы, Стив уже хочет развернуться, но Старк притормаживает его. Лениво негромко интересуется:

— Ты же хотя бы думал над тем, чтобы поговорить с ним, правда?..

Стив поднимает на него глаза, но не отвечает. Его взгляд непроницаем и будто бы покрыт корочкой льда. А голос… Старк поджимает губы и весь будто бы напрягается. Таким Стива он еще ни разу не видел и вряд ли хочет видеть еще когда-либо.

Стив говорит:

— Прости. Я передумал. Я достану себе лекарства сам. — он чуть прищуривается, гордо вскидывает подбородок и медленно говорит: — Даже думать не смей над тем, чтобы лезть ко мне или к нему. Ты не сваха, Старк.

Он уходит не дожидаясь ответа. Держится до конца дня.

А вернувшись домой, застает там Баки. Тот сидит на кухне, пьет чай. Радио проигрывает какую-то спокойную, неспешную мелодию.

Стив уже не помнит, когда вообще в последний видел его. Или хотя бы, когда в последний раз видел его так близко.

Баки ничуть не изменился. Все та же прическа. Тот же разворот плеч. Только вот… В его глазах больше нет того задора и того чувства, которые открывались, когда он смотрел на Стива.

Его глаза будто превратились в два безжизненных стеклянных шарика, подобно тем, в которые дети играют на школьных переменах. Шарики могут быть какого угодно прекрасного, невероятно прекрасного цвета, но они… Они безжизненны.

— Нам нужно поговорить.

Стив буквально бросает рюкзак в ножках стола, а затем плюхается на стул. Ставит локти на стол, в упор смотрит на спокойного равнодушного Баки.

Тот молчит, поднимает кружку, отпивая еще немного чая. Ждет, но все же его взгляд пронизан безразличием.

Хотя тот факт, что Баки ждёт тоже очень сомнителен. Он сидел также молча до того, как Стив пришёл, и сидит также сейчас.

Мысль о том, что его Баки, его Бакс, просто не замечает его… Стив просто отметает её. Стив просто и реалистично игнорирует правду также, как сам Джеймс Бьюкенен Барнс игнорирует его существование.

— Ладно. Отлично. — Стив кивает, кивает и вздыхает, потирая ладонями лицо. Усталость придавливает к полу, создает туман в голове и делает все тело тяжелым. Он говорит: — Я виноват. Я знаю, что виноват, но ты не можешь вот так очевидно игнорировать меня. Мы знакомы тысячу лет, Бакс, ты… Просто поговори со мной. Давай обсудим это и… И…

Парень напротив вскидывает бровь. Иронично и издевательски.

Стив сжимает челюсти, ощущая, как внутри все скручивается в бантик. Хочется взвыть от боли.

Но он держится.

Баки хотя бы не отрицает, что он здесь и что он говорит с ним, а значит есть шанс. Значит он все ещё может что-то сделать, может исправить произошедшее.

— Я не считаю тебя неправильным. И я не хотел говорить этого. Я… Я… — в горле появляется ком, говорить становится сложно. Но он пересиливает себя. Откашливается, комкает пальцы в кулаках. — Я очень…сильно… Испугался. И я… — глаза увлажняются, но он вдыхает глубже. Баки все еще сидит напротив и спокойно пьет чай. — Я просто не был готов и я… Я хочу вернуть все назад, правда, просто поговори со мной, пожалуйста. И я…

Баки поднимается. Молча поднимается, берет чашку и несет ее к раковине.

Стив ошарашенно замирает, следит за ним взглядом. И понимает, что прощать его никто не собирается. Совсем-совсем.

Никогда.

— Бак-ки…

Друг не оборачивается. Стив ощущает, как его затапливает негодование, мелькает мысль, что на самом деле Барнс любит его не так уж и сильно, раз не может простить, но все же… Похоже, это он обидел его слишком сильно.

И тем не менее он срывается. Баки уже почти в дверях, когда Стив подскакивает и срывается:

— Вот так, да?! Вот так просто ты оставишь все это! — он скребет ногтями по дереву стола и скалится, почти что утопая в собственных слезах. Но все же рычит: — А когда школа закончится, ты просто уедешь, да?! Просто бросишь меня! Ты не поступишь со мной так, ты не можешь бросить меня, так же как это сделал мой отец, а затем и мать! Ты — все, что у меня есть, Джеймс Бьюкенен Барнс!

По щекам текут слезы. За последние недели это уже привычно. Он засыпает в слезах, он просыпается потеряшкой.

У него никого нет. Он виноват в этом сам.