МАНДОС: Ну, что скажете?
БАЛРОГ: Погано.
ГВАИХИР: Да, некрасиво получилось. Надо утешить Драконов.
МАНДОС: Верно…
(все трое исчезают)
ПЛЕМЯ ОРЛОВ, день двадцать четвертый
(Племя приходит в лагерь и садится завтракать. После эстафеты всем очень захотелось есть. Но настроение почти у всех (кроме Мерри) плохое)
ФАРАМИР(дожевывает мясо): Это все был сплошной идиотизм.
ЭЛРОНД: Да. Но в словах Мандоса по поводу объединения племен был свой смысл.
ХАЛДИР: Я рад. Это все было нехорошо, но я все-таки рад, что еще некоторое время побуду без владыки…
(встает, собирает посуду и идет ее мыть. Элронд зашивает свой халат (это уже в четвертый раз), Мерри, насвистывая хоббитскую песенку, сооружает что-то из кокосовых скорлупок. Галадриэль загорает, Луртц занимается змеиной шкурой. Фарамир бренчит на гитаре)
ФАРАМИР: я мертвец, я мертвец,
я пою о загробной любви,
о весне...
тает лед, мое сердце лежит у реки
и гниет…
ЭЛРОНД: Прекрати немедленно! Гадость какая…
ФАРАМИР: Хочу и пою!
ГАЛАДРИЭЛЬ: не надо петь такие мерзкие песни.
(Фарамир откладывает гитару и ложится загорать. Возвращается Халдир, тоже ложится загорать. Так проходит около двух-трех часов. Потом Галадриэль встает и идет на кухню — готовить обед. )
ЭЛРОНД: Фарамир, иди помоги.
ФАРАМИР: Отвали. Не хочу.
ЭЛРОНД: Я все сказал!
ФАРАМИР: Блин… (встает и идет на «кухню». Луртц показывает Элронду большой палец.
Обед был вкусен, его умяли быстро, и после обеда день потянулся по-прежнему, только Галадриэль куда-то ушла. У Халдира мрачное настроение, несмотря на то, что он говорил утром. Он берет гитару Фарамира)
ХАЛДИР: У реки, где со смертью
Назначена встреча,
У моста, где готовятся
К страшным прыжкам,
Кто-то нежно кладет тебе
Руки на плечи
И подносит огонь
К побелевшим губам…
Это сестры печали,
Живущие в ивах,
Их глаза словно свечи,
А голос — туман…
В эту ночь ты поймешь,
Как они терпеливы,
Как они снисходительны к нам,
Грешным и праведным нам…
ЭЛРОНД(подходит к Халдиру, держит что-то в руках): Хэл, я видел вчера, как ты сидел у костра с портретом Келеборна.
(Халдир прекращает играть)
ХАЛДИР: Ну и что?
ЭЛРОНД: Я прекрасно понял твои чувства.
ХАЛДИР(грустно): надеюсь, Галадриэль не знает?
ЭЛРОНД: Я ничего ей не сказал. Но почему ты не сжег портрет? Ты ведь хотел это сделать?
ХАЛДИР: Не знаю… наверное, я все-таки люблю владыку… и ненавижу… не знаю. Наверное, любви больше, чем ненависти. И уважения тоже больше. И страха.
ЭЛРОНД: И все-таки?..
ХАЛДИР: Не знаю. Мне показалось, это не выход. Так нельзя…
ЭЛРОНД (протягивает Халдиру портрет, уголок которого чуть подпален).Тогда возьми его.
ХАЛДИР: Где ты его нашел?
ЭЛРОНД: Там, куда ты его вчера бросил: за хижиной. Возьми его и помни: никогда нельзя позволять слабости брать над собой верх.
ХАЛДИР(берет портрет, смотрит на него со странным выражением на лице): Спасибо, Эл. Я понял.
(К ним подходит Мерри)
МЕРРИ: эй, я вот че думаю: все это нечестно.
ХАЛДИР: что именно?
МЕРРИ: то, что тотем у нас. Его заслужили Драконы.
ЭЛРОНД: а тебе какое дело?
МЕРРИ: да так, совесть мучает…
ЭЛРОНД: тебя?!
МЕРРИ: да! Там, небось, Пин уже с ума сошел, а Леголас — повесился… как и обещал.
ЭЛРОНД: а чего это тебя волнуют Леголас и Пин?
МЕРРИ: они мои друзья.
ЭЛРОНД: Ха! Не смеши меня.
МЕРРИ: все равно, давайте отдадим им тотем.
ХАЛДИР: и пойдем на совет? Мерри, неужели тебе не терпится кого-то выгнать?
МЕРРИ: да.
ХАЛДИР: Фарамира?
МЕРРИ: да.
ХАЛДИР: почему?
МЕРРИ: а он меня достал и па… э-э-э… и Элронда тоже. Да ты только посмотри на него! (кивает на Фарамира, который валяется на песке на спине и ковыряет в носу)
ЭЛРОНД: мда…
МЕРРИ: он даже не может приготовить хавчик или зашить собственные семейные трусы. Тьфу! У нас в Шире, если мужик не умеет зашить свои трусы и приготовить хавку, его даже мужиком не считают. У нас таких, Эл, называют просто — мямля!
ЭЛРОНД: согласен.
ХАЛДИР: все-таки тебе лучше не мечтать о совете.
МЕРРИ: это почему это?
ЭЛРОНД: малой, а ты не боишься, что тебя выпихают?
МЕРРИ(испуганно): кто?
ЭЛРОНД: да хотя бы я.
МЕРРИ: эт че, прикол?
ЭЛРОНД: разве я прикалываюсь? (отходит на кухню, брезгливо обойдя Фарамира)
МЕРРИ(Халдиру): я знаю, чего ты не хочешь, чтоб его выпихали.
ХАЛДИР: я его уважаю, все-таки…
МЕРРИ: я не про папу.
ХАЛДИР: не надо называть его папой.
МЕРРИ: так его же нет рядом. Короче, ты не хочешь выпихивать мямлю, пока он не обкромсается?
ХАЛДИР: пока не побреется налысо. Он не сможет соблазнить владычицу.
МЕРРИ а если ты проиграешь?
ХАЛДИР: если это случится, то у меня появится хорошая возможность попробовать что-то новенькое.
МЕРРИ(критически осматривая Халдира): не… не советую. Тебе не пойдет – уши будут торчать, как вентиляторы… Опа! Гляди, Глэд. Идет к Фарамиру, ща че-то будет.
(Однако Галадриэль шла вовсе не к Фарамиру, а к дереву с таланом. Она спокойно продефилировала мимо Фарамира. Фарамир увидел ее, перестал ковыряться в носу и вскочил на ноги)
ФАРАМИР: привет!
ГАЛАДРИЭЛЬ: добрый день.
ФАРАМИР(останавливая ее и бери ее руки в свои): Глэди, я вижу, ты расстроена?
ГАЛАДРИЭЛЬ (улыбаясь): о, да, очень. Я тут искала кого-нибудь, кто бы мне помог.
ФАРАМИР: (ухмыляясь): я тебе помогу (сжимает ее руки).
ГАЛАДРИЭЛЬ: это хорошо.
(Фарамир ухмыляется еще шире)
ХАЛДИР(тихо): Эру, как ему повезло, что тут нет владыки…
ГАЛАДРИЭЛЬ(Фарамиру): Фарамир, это очень ответственно, но я думаю, ты справишься. Вчера вечером я видела портрет моего мужа за хижиной…
ФАРАМИР: ага…
ГАЛАДРИЭЛЬ: возьми тряпочку и вытри его, пожалуйста, от пыли, и раму протри.
(Фарамир обламывается и выпускает руки Галадриэль, она идет к дереву)
ФАРАМИР(тихо): портрет… мужа… тряпочкой… она что думает, я ей тут слуга, что ли? Да я лучше плюну в этот портрет.
ГАЛАДРИЭЛЬ (делая вид, что не услышала): да, Фарамир, сухой тряпочкой, от мокрой потекут краски…
(Фарамир звереет и смотрит в сторону ухмыляющихся Мерри и Халдира, у которого в руках портрет)
ХАЛДИР(улыбаясь): Фарамир, портрет у меня.
ФАРАМИР: я вижу!
ХАЛДИР(улыбаясь): не надо его вытирать от пыли, Элронд уже сделал это.
(Фарамир не отвечает и идет в хижину)
МЕРРИ: Мямля, что и говорить…
(Тут прилетает Гваихир и зовет к себе Мерри, Галадриэль и Халдира).
ПЛЕМЯ ДРАКОНОВ
(После прихода с конкурса в лагере творилось балрог знает что. Кэрдан пытался успокоить Пина, все остальные — Леголаса. Наконец, Келеборн, не выдержав, влепил ему сильную пощечину, от которой Леголас потерял сознание (правда, его потом привели в чувство). Пина это испугало, и он еще сильней начал реветь, пока Кэрдан не уверил его, что Леголас живой, что Леголас не будет вешаться, резаться или топиться, что Келеборн просто психанул, а не сошел с ума, и что Пина на совете никто не выкинет. После этого Кэрдан пошел доделывать завтрак. После завтрака все становится спокойней. Пин спит в хижине, Эомер валяется в шезлонге, Гимли тоже спит в хижине, Келеборн сидит на талане, Леголас — в пещере. Кэрдан сидит на берегу, рядом сидит Элрохир и что-то делает из глины) КЭРДАН: что это?
ЭЛРОХИР: кубик.
КЭРДАН: зачем?
ЭЛРОХИР: нас осталось семь… я его использую на совете. Так как я не могу голосовать против себя, получается шесть кандидатов на выселение, по одному на каждую сторону кубика (пишет палочкой на кубике «Кл», «Кр», «П», «Э», «Г», «Л»)
КЭРДАН: неплохо.
ЭЛРОХИР: хочешь, дам на совете?
КЭРДАН: не надо.
ЭЛРОХИР: ты что, уже решил, против кого будешь голосовать?
КЭРДАН: да.
